– Ясно.
Да уж.
– С юга пришло тревожное сообщение, что из Дарийских болот опять полезла нежиь. Отец отправился разбираться. Накануне он жаловался на головную боль и был не в лучшей форме. Во дворец пришло два сообщения. В первом отец лично сообщал, что по всем признакам нежить лезет не сама по себе, её растревожил некромант. Во втором сообщении говорилось, что князь трагически погиб в бою, внеся решающий вклад в победу над тёмным магом.
– А…
– Мама? Она, – Даниэль морщится и криво ухмыляется, – после трёх лет безупречного траура вернулась на родину и сейчас снова замужем за герцогом Кольварским. В редкой переписке она заверяет, что счастлива и довольна жизнью. Я рад за неё.
– По голосу не скажешь.
Даниэль пожимает плечами:
– Меня неприятно удивило не то, что она уехала, я бы поддержал, если это её желание, а то, как она это сделала. В день, когда вышел срок траура, мама отказалась выйти к завтраку, где она должна была впервые появиться не в чёрном, но пригласила меня на утренний чай. Она часто приглашала меня и раньше, всё было как обычно, мы болтали о погоде, о какой-то ерунде. Меня ждали дела, и минут через двадцать я отставил пустую чашку, поднялся, чтобы пожелать маме приятного дня, а она вдруг сказала, что её багаж уже в карете и она прощается насовсем.
– Возможно, она боялась долгого прощания? Боялась, что иначе не решится уехать?
Очень странный поступок, но кто знает, что было в её голове.
Если я правильно поняла, Даниэль к тому моменту уже три года правил, и доказал, что он взрослый состоявшийся мужчина. Предоставить взрослому сыну жить своей жизнью и заняться своей судьбой нормально…
– Я не спрашивал. Мама никогда не была щедра на объяснения и выражение чувств.
Даниэль открывает последний нетронутый ларец и демонстрирует мне коллекцию ювелирных украшений. С роскошным изумрудно-сапфировым колье соседствует простенькая серебряная цепочка с прозрачной висюлькой. Я не сразу улавливаю, что объединяет столь разные изделия, а потом доходит – каждое сделано так, даже колье, что его может надеть мужчина и при этом выглядеть пусть и экстравагантно, но не как псих, стянувший украшение из шкатулки жены.
– У нас же есть деньги…
– Это не для ломбарда, Света. Это артефакты, и почти все дядя сделал лично. Заказные только несколько с целительными свойствами. Дядя увлекался боевой магией, остальное было ему не особенно интересно. Возьми и носи, – Даниэль отдаёт мне висюльку и закрывает ларец.
– Погоди, туда же наверное, положи, – я отдаю Слезу. – А это, – я выкладываю на столешницу портальный камень, – держи при себе. Надеюсь, не пригодится.
Даниэль молча кивает.
Я завожу руки за голову, чтобы застегнуть замочек, но тонкая ювелирка выскальзывает.
– Света, позволь? – Даниэль поднимается с неожиданной быстротой, его приятно тёплые ладони ложатся мне на спину.
– С-спасибо.
Даниэль, застёгивая замочек, не делает ни одного лишнего движения, лишь мимолётно касается шеи подушечками пальцев, а у меня вдоль позвоночника прокатывается тёплая волна и пробегают мурашки. Воображение рисует, как Даниэль проводит по моей спине, и я вдруг понимаю, что отклонилась назад, лишь бы продлить касание.
Не-не-не, я же не собиралась! Я же… запуталась.
При всех недостатках и отягчающим грузом в виде короны Даниэль привлекательный мужчина. Он тот, кто закрыл меня собой, кто принял на себя удар жезла, хотя наоборот мог использовать меня в роли живого щита. Даниэль уже ходит и быстро восстанавливается. Да, я всё ещё полезна ему, но я не нужна, мной можно пожертвовать. А он защитил.
– Это я оставлю себе, – Даниэль показывает мне скрывавшийся в футляре боевой жезл. – Прости, но в твоих руках от него вряд ли будет много прока.
– Ага, оставляй.
Я забираю медь и пару серебрушек, а остальные монеты ссыпаю в шкатулку. Душевные откровения – это хорошо, но ими сыт не будешь, а нам нужна еда. Не знаю, что ждёт нас на кухне и в кладовке, но я хочу свежих овощей, фруктов, творога, сметаны, молока. Яиц бы купить…
Почему я опять оказалась уборщицей-кухаркой? Как так-то!
Но если приготовить обед Даниэль мог и приготовил, то рынок он никак не осилит. И вообще, нам обоим нужно, чтобы Даниэль восстановился как можно скорее, а для этого надо обеспечить ему отдых и хорошее питание.
Даниэль убирает шкатулку и ларцы в сейф, плита возвращается на место.
– Света?
– М?
– Что-то не так?
– Глупо, но мне страшно выходить в город, – со смешком признаюсь я.
Интерлюдия 5
Перед глазами панорамы чужого мира. Я видел совсем немного, но в память врезалось намертво.
Чужой мир, мир Светы – у неё такое странное, режущее слух имя, но красивое, его приятно повторять – больше всего поразил меня своим гигантизмом. В столице княжества всего семь трёхэтажных зданий, и я привык считать, что это высокие, выдающиеся здания. В мире Светы здания в десять и даже двадцать этажей смотрятся карликами на фоне – как же она их назвала? – небоскрёбов. Очень подходящее название – дом до небес, дом, который выше горы… Поразительно.
Торговый центр, на фоне которого Света сделала портрет, больше моего столичного дворца! Если продолжать думать в том же направлении, то можно додуматься до очень простой мысли – подозревать Свету в стремлении получить корону и княжество всё равно что подозревать императрицу в желании отобрать у нищего его дырявый шалаш.
А их скорости? Их крытые самоходные повозки мчатся так, что глаз не успевает. Железные птицы, способные за день пересечь мир от края до края…
Огромные корабли похожи на плавучие города.
Окажись я в мире Светы, я… Даже представить не могу, каково бы мне было, но в одном уверен – я бы не смог выйти на улицу так легко, как она.
Как выйти туда, где на головоломной скорости несутся железные экипажи?! А Света со смехом призналась в своих страхах и переступила их как нечто незначительное. Переступила ради меня и из-за меня, из-за того, что я не могу обеспечить ей должное. Да я даже уличную одежду ей дать не смог! Света сама ободрала с торшера покрывало, разрезала и превратила в небрежную накидку, под которой скрыла непрезентабельную верхнюю часть платья, а меньший обрезок повязала на голову на манер платка и стала неотличима от сотен и сотен горожанок.
– Прости, – сказал я ей, провожая.
– М-м? – она оглянулась с искренним удивлением.
Ну, она права.
На словах я извинялся за то, что снова бесполезен, за то, что не иду с ней, когда я ей нужен, за то, что ей опять приходится тащить нас двоих. А в душе… В глубине души мне страшно, что она решит не возвращаться. Зачем я ей? Я только и делаю, что раз за разом создаю ей проблемы.
Вот сейчас… Я снова её подвожу!
Вместо того, чтобы лечь и дать себе отдых, как можно скорее вернуться в форму, я сижу и таращусь в окно. Сначала смотрел, как Света уходит, потом… просто смотрел в том направлении пустым взглядом, а теперь жду, когда она вернётся.
Ведь вернётся же?!
Как же я сейчас жалок…
Но они все уходят, оставляют, предают. Дядя ушёл за грань, мама уехала и пишет изредка, Барт погиб и я изо дня в день слышу его последний крик, другие бросили и уехали, кто в поисках лекарства для меня, кто спасая свою шкуру, другие переметнулись на сторону новой власти… Я перебираю имена, лица. Я один, совсем один. Рядом со мной есть только Света, и если она уйдёт…
Меня мороз пробирает, а к горлу подступает тошнота.
Почему я сказал ей те убийственные слова?
Я ведь не подозревал её в предательстве… Мысли крутились, но в них не было здравого смысла, в них был страх, что всё повторится, что я поверю и всё снова обернётся обманом, что я больше не выдержу. Я выкрикнул свой страх Свете в лицо, и получилось… Что получилось, то и получилось, а страх так и не отпускает, грызёт.
К демонам!
Если бы не Света, я был бы мёртв в буквальном смысле слова, так? Так. А значит, с этого момента я буду считать, что моя жизнь принадлежит ей, и пусть делает, что хочет.
Почему так долго?!
То, что Света не вернётся, такие же глупости, как то, что Света предаст.
Я выдыхаю.
Надо не таращиться в окно, а найти чайник, налить воды, чтобы вовремя заварить чай, встретить с радостью, а не набрасываться с претензиями. Света – я уже понимаю – мои вопли не оценит. На самом деле на её месте я бы тоже не оценил.
Но всё-таки, почему так долго? Она решила обойти ближайшие кварталы? Света давно грезила прогулкой…
Ничего же не случилось? Полгода назад днём на улицах было безопасно – а теперь?
Время тянется мучительно медленно.
Вернусь к власти – вычищу трущобы. Преступников – под суд. Бездомных и нищих – в деревни, выдам наделы от короны…
А если что-то случилось? Если Свету ограбили, ударили, похитили?! Если – я вспоминаю повозки её мира – она попала под копыта лошади?!
– Я вернулась! – раздаётся звонкий любимый голос.
Любимый?!
Как она вошла так, что я не заметил?! Я же не моргал, таращился.
– Света!
Я рукой зажимаю рот – чуть не ляпнул, что она ходила слишком долго. А ещё я чай не заварил, а ведь Света выпивает по несколько чашек в день.
– Ты не ложился? – спрашивает она с недоумением, скидывает с головы платок и встряхивает растрепавшимися волосами.
– Нет, – неловко отвечаю я. – Всё в порядке? Как сходила?
– Результативно, – фыркает она.
Я с непростительным опозданием осознаю, что она тянет две тяжёлых сумки, а я сижу и ничего не делаю. Вместо помощи донимаю вопросами.
Тьфу!
На её месте я бы себя точно бросил.
– Позволь?
Света замирает как от неожиданности, долгое мгновение смотрит на мою протянутую руку. Я настолько бесполезен, что она даже не ждёт от меня ничего? Отвратительно… Ярко улыбнувшись, Света с готовностью отдаёт обе сумки.
– Только осторожнее, – просит она, – не опрокинь тарелки.
Тарелки?!
Зачем Света купила посуду? Уж сервизы и приборы в доме есть в избытке.