Быть с Блейном — ее будущее, ее судьба, ее предназначение, ее мечта. Но… Но она должна его отпустить. Нельзя лишать человека мечты и счастья. Однажды он пожертвовал своими желаниями, чтобы дать ей осуществить ее мечту. Теперь ее очередь. И неважно, что это разрушит ее…
— Ох, ох, опять у тебя такое лицо…
— Какое лицо? — Кэмрин попыталась улыбнуться.
— Я называю это «слишком думающее» лицо.
Он разгладил пальцем складку между ее бровей. Прикосновение было таким приятным, успокаивающим. Хотелось бы, чтобы и боль сердца уменьшилась, хотя бы немного успокоилась.
— Такое выражение лица пугает меня, — продолжал Блейн. — Оно означает, что ты обдумываешь что-то серьезное и собираешься сообщить новость, которая мне не понравится. Я прав?
Он очень хорошо знал ее. Но здесь не место и не время делиться с ним своими размышлениями.
— Я просто очень устала. В кофейне вчера был сумасшедший день, а потом мне надо было сделать заказы уже после закрытия.
— И к вчерашней усталости добавились близнецы, замучив тебя окончательно. — Он обнял и притянул ее к себе. — Ты сегодня была особенно восхитительна. Спасибо тебе.
— За что?
— За то, как ты все вынесла. А главное, за то, что ты — это ты.
Господи, как же она его любила! Всем сердцем, душой, телом… Не надо думать о печальном, надо наслаждаться тем, что он здесь, рядом.
— Эй, это же был комплимент, — он гладил ее волосы.
— Я знаю, — ей пришлось прикрыть глаза, чтобы скрыть слезы.
— Ты плачешь? С тобой все в порядке? Не надо было тебя знакомить со всеми сразу, это моя ошибка.
— Нет, — Кэмрин покачала головой, — у тебя великолепная семья. Я правда очень устала.
Неубедительное, хромое, глупое объяснение. Но что она могла сказать? Я люблю тебя, люблю больше жизни, но должна уйти от тебя?
— Знаешь, я не очень верю, но не буду приставать с расспросами. — Взяв ее за руку, Блейн торопливо сказал: — Пойдем отсюда.
— Надо же попрощаться.
— А ты в состоянии?
— Я посижу в машине пять минут, потом попрощаюсь с твоей семьей, и мы сможем ехать.
Кэмрин заставила себя успокоиться, подняла голову и выпрямилась. Ведь она же объяснила сама себе, что не надо разрывать себя на части, не надо готовить себя к тому времени, когда они расстанутся…
— Кэм.
— Да?
— Я так сильно люблю тебя, — его улыбка, нежная, обожающая, обнажала такую глубину чувств, о которой она мечтала всегда.
Любая женщина почувствовала бы себя самой счастливой в мире, услышав такое признание. У Кэмрин же еще сильнее заболело сердце. Со слабой улыбкой она направилась к дому прощаться со всеми.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Блейн сидел у бара, попивая пиво и не отрывая взгляда от Кэмрин.
Рекламные агентства устроили в ее кофейне вечер. Кэмрин быстро перемещалась по залу, переходя от одной группы к другой, легко обмениваясь нейтральными замечаниями то с довольно известными и претенциозными менеджерами по рекламе, то с начинающими деятелями, лелеющими надежду попасть в модные журналы и газеты Мельбурна.
Сегодня Кэмрин была в элегантном облегающем платье, подчеркивающем изящество фигуры, волосы свободно лежали на плечах, улыбка не покидала ее губ. Выглядит на миллион баксов, подумал Блейн.
Женщина — хозяйка; женщина, которая со всем может справиться; женщина, которая за все отвечает. Как будто два разных человека — спокойная и решительная здесь, и совсем другая, растревоженная и взволнованная, была с ним на семейном барбекю.
С тех пор они не разговаривали о его семье и об их будущем. По дороге домой Блейн не хотел испытывать счастье, ведь день прошел так хорошо. Но теперь, неделю спустя, Он не мог понять, что же произошло в конце, где именно тот момент, после которого ее настроение так резко упало.
Блейн взглянул на часы — когда же кончится эта суматоха? Не любил он шумные вечеринки. Несколько подобных вечеринок, именно с рекламными агентствами, он посещал, когда искал фирму, которая представляла бы его Корпорацию БЭ. Тогда это показалось ему крайне неинтересным. И сюда Блейн зашел, надеясь, что все быстро закончится.
— Получаешь удовольствие? — Кэмрин обняла его сзади и прижалась грудью к его спине.
— Сейчас да.
— Извини, сегодня немного бурно. Но шикарная вечеринка, правда?
Он никогда не видел Кэм такой оживленной: глаза блестели, щеки раскраснелись, лицо освещала ослепительная улыбка. Она получала удовольствие от происходящего, это очевидно.
Обняв жену за талию, Блейн прошептал ей на ухо:
— На мой вкус, здесь многовато народу. Знаешь, я предпочитаю вечеринку на двоих.
— А мне нравится, когда людно. Это первая причина моего переезда в Мельбурн. Полагаешь, не сумеешь вынести настоящую городскую девушку?
— Полагаю, нет.
Что в нее вселилось? Как будто она весь вечер подавала алкоголь, а не кофе по особому рецепту.
— Хочешь поехать в какой-нибудь вечерний клуб? Ребята говорили о парочке таких. Я так люблю танцевать, — она улыбнулась неестественной для нее улыбкой.
Звонок мобильного телефона спас его от необходимости отвечать. Кэмрин видела, как побледнел Блейн, прижимая трубку к уху и затыкая пальцем второе ухо.
Она его не винила. У нее от шума тоже трещала голова. Опрометчиво и глупо было звать его на эту вечеринку, чтобы продемонстрировать разницу между ними.
— Успокойся. Я сейчас приеду.
Он повернул к ней побледневшее лицо. Она испугалась — впервые видела его таким.
— Что случилось?
— Джемма в больнице. Все там, вся семья. Я еду туда. — Она знала его следующие слова, еще до того, как он успел открыть рот: — Поедем со мной.
— Конечно, не о чем говорить, — приподнявшись на носочки, она нежно поцеловала его в губы, — я только скажу Анне.
— Ты невероятная. Спасибо тебе.
— Иди. Я быстро переговорю с ней и приду к машине.
Члены семьи Блейна сидели на пластиковых стульях в холле больницы. Мужья сестер остались с детьми у себя дома. Блейн тоже хотел бы быть дома. Здесь, в тишине, в белой стерильности больницы, он слишком хорошо представлял малышку там, в операционной, и ему было очень больно…
Операции нельзя было избежать — аппендицит, не такая уж сложная операция. Но как вынесет все это двухлетняя кроха?
Джоди сидела, сложив руки на животе. Блейн пересел на свободный стул возле нее.
— Сестренка, с ней все будет отлично.
— Да? — Она подняла на него покрасневшие глаза и покрепче сжала руки, чтобы скрыть дрожь.
— Конечно. Ты подумай о том, кто у тебя вот здесь, а доктора все сделают для Джеммы.
— Я чувствую такую беспомощность…
— Миссис Ли? — Джоди выпрямилась, когда молодой доктор остановился перед ними.
— Как Джемма? Как?!
— Операция прошла хорошо. Она сейчас в послеоперационной, но оттуда ее скоро переведут, у нее все хорошо. Вы сможете повидать девочку.
— Слава богу!
Все мгновенно столпились вокруг Джоди, и Блейн отступил, чтобы не мешать им. В этот момент из-за угла появилась Кэм, держа в руках поднос с кофе, чтобы поддержать семейство Эндрюсов.
Она встревоженным взглядом проводила уходящего доктора, затем обвела глазами всех вокруг Джоди, и напряжение сошло с ее лица. Смотревший на нее Блейн с удивлением понял, что Кэмрин не просто переживала за людей, с которыми познакомилась, она страшно волновалась за Джемму, испытывала то же, что они все.
Блейн забрал у Кэмрин поднос и поставил на столик.
— Операция прошла удачно, врач сказал, что с Джеммой все будет в порядке, — сказал он.
— Слава богу, — облегченно выдохнула она, приникнув к нему.
— Худшее позади, — добавил он, стирая с ее щеки одинокую слезу. — Пойдем, ты, должно быть, измучена.
Она не протестовала, подошла к Эндрюсам и попрощалась со всеми. И Блейн заметил в ее глазах что-то странное, абсолютно непонятное ему.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кэмрин в пятый раз снимала телефонную трубку и, подержав, опускала на рычаг.
Она должна позвонить Блейну. Это решено, и вчерашний напряженный вечер в больнице усилил ее решимость. Если его душа вмещает такое море любви к племяннице, то понятно, каким невероятно любящим отцом он будет.
Необходимо предоставить Блейну такую возможность, освободить его. Головой она это понимала, но сердце отказывалось мириться…
Из больницы Блейн отвез Кэмрин в ее перестроенную квартиру. Она приехала сюда впервые после переделок. Ночью она почти не сомкнула глаз, утром была не в состоянии проглотить ни кусочка, не говоря уже о том, что нужно было бы привести все в порядок. Но на это у нее уж точно не было сил.
Наконец, она набрала номер и услышала его голос:
— Алло.
— Блейн, это я. Как Джемма?
— Очень хорошо. Джоди только что звонила, доктор сказал, что малышка быстро выздоровеет.
— Как хорошо, — Кэмрин ощутила радость и облегчение. Она даже не представляла, как сильно девчушка захватила ее сердце. — Джоди стало легче, да?
— И нам всем. Как ты? Вчера ты выглядела очень усталой.
— Так и было.
То, что она собиралась сказать ему, нужно говорить не по телефону, а с глазу на глаз.
— У меня возникла одна мысль. Ты не съездишь со мной в Радужный Ручей?
— Конечно. Когда?
— После выходных устроит? До тех пор я занята в кофейне.
— Здорово. Ты хочешь повидать родителей?
— Угу.
— Я горжусь тобой.
Не гордился бы, если бы знал, что она хочет сделать…
Кэмрин надеялась, что в месте, где они познакомились, где для них все началось, ей легче будет объяснить Блейну, почему она должна покинуть его.
Попрощавшись, она повесила трубку и оглядела свое заново отделанное жилище.
Это был ее выбор: ультрасовременная квартира — спасибо Блейну! — в центре города, модная преуспевающая кофейня, независимость, возможность делать все, что она хочет.
Жизнь-мечта!
Но Кэмрин без малейших колебаний отдала бы все это за возможность иметь детей с Блейном…