У колодца, у этого чертова колодца, опять что-то происходило. Он не знал, что, но точно знал– нужно спешить. Идаже первобытный страх, попытавшийся было взять верх над безрассудством, не смог его остановить. Косвещенному полной луной колодцу Морган бежал бегом.
Уперся руками в бортик, заглянул внутрь. Вода была спокойна, никакого движения, ничего. Зря бежал. Дурное предчувствие не оправдалось, и это очень хорошо. Морган отвернулся от колода, стер выступивший на лбу пот. Все, можно ехать к Марьяне, напрашиваться на перевязку и чашечку кофе…
Тихий всплеск он услышал, когда уже собрался уходить, стремительно обернулся, готовый отразить любое нападение.
Со дна колодца что-то поднималось. Что-то большое, неуклюжее. Морган никогда не был трусом, но сейчас, перед этой жуткой, парализующей неизвестностью вдруг почувствовал себя беспомощнее ребенка.
Кто там?..
Что там?..
Черт возьми, он не хотел этого знать! Не хотел, но продолжал стоять у колодца.
Первой на поверхности воды показалась рука. Загорелое запястье, серебряный браслет. Он уже видел такой браслет, знал, кто его хозяйка… Со дна поднималось не мрачное нечто. Со дна поднималась Марьяна…
Оцепенение прошло в тот самый момент, когда Морган увидел ее лицо. Бледное, бескровное, с закрытыми глазами, с прилипшей к щеке серебристой чешуйкой. Одной рукой он схватил Марьяну за запястье, другую подсунул под затылок, боясь, что она снова уйдет под воду. Пальцы коснулись чего-то холодного и скользкого, водную гладь рассек мощный плавник, тело Марьяны выгнулось дугой, поднимаясь над водой на спине рыбы. Наудивление и испуг у Моргана не было времени. Возможно, времени не осталось и у Марьяны. Она не выглядела живой. Она лежала в высокой траве, запрокинув к небу белое лицо. Неживая…
В критических ситуациях Морган начинал мыслить четко и здраво. Перед внутренним взором встал пожелтевший осводовский плакат, тот самый, который украшал стену в каморке алкаша Митрича.
Утопленника перевернуть на живот, несколько раз сильно нажать на грудную клетку, освобождая дыхательные пути от воды. Вот так: перевернуть, надавить… Дальше непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Как там было написано под картинкой? Пятнадцать нажатий на грудину, два вдоха… Кажется, так. Только бы успеть. Только бы получилось…
У него получилось. Марьяна захрипела, забилась, как выброшенная на берег рыба, больно, до крови, впилась ногтями в руку Моргана. Это ничего, что больно, главное, что живая!
Живая-то, может, и живая, но все еще не в себе.
–Где она?
–Кто?
–Женщина. Та, из колодца. Ядумала, это Лена, а это не Лена…– Голос Марьяны сорвался на крик, и, чтобы предотвратить неминуемую истерику, Морган сгреб ее в охапку, прижал к себе.
–Она звала меня к себе, хотела, чтобы я осталась в колодце…– Марьяна больше не кричала– шептала зло и отчаянно. Ивырваться из его объятий не пыталась. Это хорошо.
–Зачем ты полезла в этот чертов колодец?– Теперь, когда схлынула первая волна паники, Морган почувствовал что-то очень похожее на ярость. Захотелось схватить Марьяну за плечи и трясти, трясти до тех пор, пока хватит сил.– Зачем ты пришла сюда одна?!
–Она передумала…– Марьяна словно и не слышала его слов.– Сказала, что мне нужно уходить… Там была рыба… Большая… Наверное, я должна была испугаться, а я не испугалась, я вдохнула… Тогда мне казалось, что водой можно дышать…– Она замолчала, затаилась.
–Все, поехали!– Он не знал, что из сказанного правда, а что последствия стресса. Иразбираться в этом не хотел. Покрайней мере не здесь, у этого проклятого колодца.
Идти сама Марьяна не могла, пришлось нести ее к машине, усаживать на пассажирское сиденье, пристегивать ремнем безопасности, чтобы не свалилась ненароком. Моргану хотелось ругаться матом, вместо этого он успокаивал, уговаривал, всматривался в застывшее Марьянино лицо. Потом поругается, еще будет время, а пока домой!
Дверь, ведущая во флигель, была распахнута настежь, из открытого окна лились звуки классической музыки.
–Приехали!– Морган помог Марьяне выбраться из машины, хотел снова взять на руки, но она отстранилась.
–Ясама.
–Сама так сама.– Он пожал плечами, захлопнул дверцу, щелкнул брелоком сигнализации.
–Ты останешься?– Марьяна стояла, прислонившись поясницей к капоту машины.
–Аты как думаешь?– Не дожидаясь ответа, он направился к крыльцу.
–Наверное, тебе лучше остаться,– послышалось ему вслед.
–Конечно, мне лучше остаться.– Он замер на крыльце, дожидаясь Марьяну.
Только сейчас Морган увидел, что она босая, с расцарапанными, разбитыми коленками, и злость вдруг сменилась жалостью. То, что с ней произошло, не казалось банальной бабьей дурью. Причина была глубже и страшнее. Но разбираться со всем этим они будут позже, а пока нужно привести Марьяну в чувство.
В полутемную прихожую он вошел как к себе домой, сбросил туфли, стянул через голову насквозь мокрую футболку, дождался, когда Марьяна переступит порог, и запер дверь на замок.
–Утебя есть что-нибудь спиртное?
–Вино,– она отвечала послушно, совсем не удивилась вопросу.
–Апокрепче?
–Накухне есть спирт.
Морган вошел в кухню, пошарил в шкафчике, достал склянку с черной резиновой пробкой, понюхал и удовлетворенно кивнул. Он разлил спирт по двум чашкам, Марьянину порцию развел водой из электрочайника, вернулся в прихожую.
–Пей!– протянул чашку с разбавленным спиртом Марьяне.
Она послушно, как робот, опрокинула в себя спирт, сложилась пополам, закашлялась. Ничего, это пройдет! Зато потом будет легче. Им обоим. Морган осушил свою чашку, зажмурился. Спирт был отличный, но, похоже, уже слегка разведенный.
–Теперь в ванную,– велел он.– Сначала ты, потом я. Ине запирай дверь на защелку. Хорошо? Заходить без спроса я к тебе не стану, но мне так будет спокойнее.
–Почему?– Впервые с того момента, как он выловил ее из колодца, взгляд Марьяны сделался слегка заинтересованным.
–Потому что у тебя, похоже, сложные отношения с водной стихией,– сказал он, прислушиваясь к тому, как растекается по телу теплая волна.
А дверь на защелку она все-таки закрыла. Морган услышал характерный щелчок, саркастически хмыкнул, прошел в гостиную. Он второй раз в этом доме и второй раз оказывается мокрым с головы до ног. Похоже, его собственные отношения с водной стихией тоже не назовешь гладкими.
Первым делом он закрыл окна, развел огонь в камине. Хотелось не только внутреннего тепла, но и внешнего. Потом набрал номер Сотника, не вдаваясь с подробности, сказал, что ночевать не вернется. Сотник не стал задавать вопросов, проявил деликатность, но по голосу его было ясно– решение товарища он одобряет целиком и полностью.
На столе возле включенного ноутбука стояла обувная коробка с кипой компакт-дисков, в основном с классической музыкой. Рядом лежал раскрытый фотоальбом. Сфотографии на Моргана глядела Марьяна. Здесь она была еще совсем молоденькой, почти девочкой. Она обнимала девушку постарше, эффектную яркую брюнетку. Навтором снимке была все та же брюнетка в синей хирургической робе, с болтающейся на шее маской, счастливая, улыбающаяся. Вот по этой улыбке Морган и уловил семейное сходство. Марьяна улыбалась точно так же: открыто, чуть иронично. Девушка на фото, несомненно, была ее родственницей.
Увлекшись, Морган не заметил, как в комнату вернулась Марьяна.
–Яне успела сдать больничные пижамы,– она кивнула на лежащую на стуле сине-полосатую стопку.– Если хочешь, можешь переодеться.
Сама она зябко куталась в махровый халат. Спирта явно было мало.
–Яхочу.– Морган взял со стула свою пижаму, улыбнулся Марьяне.– Ясмотрю, это становится традицией.
Она ничего не ответила, подошла к столу, захлопнула фотоальбом, сунула в коробку с дисками. Морган хотел спросить про девушку на фото, но передумал, понял, что не время.
–Вот, это тебе,– Марьяна поставила коробку на полку шкафа, достала полотенце, протянула Моргану.– Сварить тебе кофе?
–Если тебе не трудно. Иот сигареты я бы тоже не отказался.
Она молча кивнула, вышла из комнаты. Морган мгновение постоял в растерянности, а потом направился в ванную.
К тому времени, как он вышел из душа, по флигелю уже плыл аромат свежесваренного кофе и сигаретный дым. Марьяну он нашел на кухне. Она сидела за столом с чашкой кофе в одной руке и зажженной сигаретой в другой. Помимо всего прочего, на столе стояла склянка с остатками спирта, две рюмки, коробка шоколадных конфет и принесенное из гостиной блюдо с черешней. Морган сел рядом, потянулся за сигаретами.
–Ярешила, что это нужно отметить,– Марьяна невесело усмехнулась.– Яимею в виду мое чудесное спасение.
–Отметим,– Морган кивнул, разлил спирт по рюмкам, снова развел водой из чайника.
–Вот только с закуской у меня плохо.
–Это ерунда,– он протянул Марьяне рюмку.– Ну, за твое спасение!
Рюмки тихо тренькнули, соприкасаясь стеклянными боками. Несколько капель упало на стол. Марьяна решительно, по-мужски, осушила свою рюмку, сунула в рот конфету.
–Что ты там делал?– спросила она, глядя на него сквозь облачко дыма.
–Аты?
–Я?– она казалась растерянной.– Яне знаю. Это было как наваждение. Помню, как подошла к окну, чтобы закрыть. Кажется, услышала что-то странное. Ивот я уже бегу по саду непонятно куда.– Она посмотрела на свои исцарапанные коленки, запахнула полы халата.
Морган усмехнулся. После того, как он пытался вернуть к жизни ее почти мертвое тело, после того, что он видел и что делал, этот наивный жест казался совершенно неуместным. Искусственное дыхание– это как поцелуй взасос, а про массаж сердца и говорить нечего. Другое дело, что он почти ничего не запомнил и не почувствовал. Как-то не до эротики было.
–Там была женщина.– Марьяна сжала в пальцах черешню.– Она сидела на краю колодца.
–Та же, что и в прошлый раз?– спросил Морган.
–Нет, другая. Молодая, в порванном платье, совсем седая. Яподошла, а она спрыгнула… спрыгнула в колодец прямо на моих глазах,