– она кивнула на куртку и рюкзак, которые Морган продолжал держать в руках.– Быстрее!
Что-то было в ее голосе, что-то такое, отчего Морган подчинился, протянул ей рюкзак.
–Благодарю,– бросила девчонка и обернулась к старушке:– Пойдемте, Варвара Марковна.– Она подхватила старушку под локоток, увлекла в распахнутую калитку.
Косматая собачонка, разжав наконец челюсти, облаяла Сотника и тоже нырнула во двор.
–Что это было?– растерянно спросил Сотник.
–Сейчас выясним,– прорычал Морган.
Баба она там или мадам, или и вовсе мадемуазель, но оставлять случившееся без внимания он был не намерен. Эта байкерша их подрезала, из-за нее они чуть не слетели в канаву, а потом повели себя совсем уж не по-джентльменски, потому что и подумать не могли, что под шлемом и кожаной курткой прячется мадам-мадемуазель. Ивот теперь пусть она им объяснит, какая муха ее укусила и кто выдал ей права!
Дворик был маленький, чисто подметенный, с аккуратной поленницей березовых чурок, суетливыми курами и дремлющим на самом солнцепеке тощим котом. Распахнутую настежь входную дверь охраняла все та же собачонка. Сотник, не особо церемонясь, спихнул собачонку с крыльца и захлопнул дверь перед самым ее носом, отсекая обиженный лай.
В маленьких сенях был темно и прохладно, пахло чем-то незнакомым, деревенским. Морган толкнул следующую дверь, пересек небольшую комнату с печкой и застеленным клеенкой столом, переступил порог жилой комнаты. Тут тоже пахло чем-то сладковато-пряным, деревенским, но к этому запаху примешивался еще один резкий– спирта и каких-то лекарств, а из-за задернутой шторы доносились странные свистящие звуки, как будто кто-то из последних сил надувал воздушный шарик.
–Тише, Алеша, тише. Все, я почти закончила. Сейчас пройдет…– в этом нежном, мурлыкающем голосе он не сразу узнал голос их недавней знакомой. Что там у них такое?..
Рывком Морган отдернул занавеску.
Мальчик лет шести, не больше, полусидел в кровати, со всех сторон обложенный подушками. Это он, маленький и худенький, издавал те странные звуки, дышал с натугой, до синевы в губах, до красных жилок в глазах. Девчонка стояла рядом с пустым шприцем в руке, с переброшенным через шею фонендоскопом. Она гладила мальчика по влажным от пота волосам, и от каждого ее прикосновения на его лицо возвращались краски. Бабулька стояла рядом, шептала что-то неразборчивое, Моргану показалось, что молитву.
–Вам что-то нужно?– спросила девчонка, не отрывая взгляда от мальчика.
–Нужно,– Морган кивнул.
–УАлеши бронхиальная астма. Впоследнее время приступы участились. Ядоговорилась насчет госпитализации, но в больницу его положат только на следующей неделе. Яспешила…– В ее голосе не было даже намека на извинение, но, по крайней мере, она пыталась объяснить.
–Мы думали, вы пацан,– буркнул смущенно Сотник.– Ну, «Ямаха», прикид этот байкерский. Вы нас подрезали…
–Яторопилась. Наобъяснения не оставалось времени.– Вголосе– вежливый лед, спина напряжена.
Она спешила…
А они такие звери…
–Как ваша голова?– поинтересовался Морган, памятуя о той силе, с которой приложил девчонку об забор.
–Спасибо, со мной все будет хорошо. Акак вы себя чувствуете?– Она наконец обернулась, но посмотрела не на Моргана, а на Сотника.
–Это?– Он коснулся рассеченной брови.– Ерунда! До свадьбы заживет.
–Рану нужно обработать.– Она потянулась к стоящему на табурете пузырьку.– Позвольте, я гляну.
Она сама подошла к Сотнику, привстала на цыпочки, нахмурилась, разглядывая рану. Наее симпатичном веснушчатом лице мелькнуло что-то вроде раскаяния.
–Яне думала, что так получится.
Смоченной в спирте ваткой девчонка коснулась лба Сотника. Он со свистом втянул в себя воздух, но от стона мужественно воздержался.
–Зашивать не нужно, и это хорошо.– Она снова промокнула рану и тут же строго добавила:– Если бы вы были пристегнуты, ничего такого не случилось бы.
–Ничего такого не случилось бы, если бы кое-кто не носился как угорелый,– не без ехидства сказал Морган.
Девчонка бросила на него быстрый взгляд.
–Яуже извинилась.
–Разве?– Он недоуменно приподнял брови.
–Покрайней мере объяснила.
–Объяснения принимаются.– Он позволил себе снисходительную улыбку.– Но мигалка вашей «Ямахе» не повредила бы. Или красный крест наклейте на нее, на худой конец.
–Больно умные, как я погляжу,– вмешалась в их разговор молчавшая до этого бабулька.– Много вы понимаете, как оно нужно! Небось эти, с Левого берега!– она презрительно поморщилась.
–Не с Левого берега, бабуля, не переживай!– усмехнулся Сотник, осторожно ощупывая наклеенный на лоб пластырь.– Мы так… заезжие.
–Оно и видно, что заезжие.– Старушка поправила одну из подушек, с тревогой посмотрела на притихшего, но дышащего относительно нормально мальчика.– Свои бы на Марьяну Васильевну с кулаками не кидались.– Вее скрипучем голосе послышался укор.
–Так откуда ж нам было знать, что она Марьяна Васильевна?!– Сотник развел руками.– Наней же имя-отчество не написаны, а гоняет она по-пацански. Если хотите знать,– он хитро посмотрел на девчонку, которая обрела наконец не только имя, но и отчество,– если хотите знать, мы подумали, что это как раз вы с Левого берега.
–Яс Левого берега?!– в глазах Марьяны Васильевны появились лукавые искры. Искры эти расцветили ее и без того симпатичное лицо, сделав его совсем уж прекрасным.– Вы видели, какие тут дороги?– спросила она вдруг.
–Да уж…
–Вот! Дороги никакие, деревня большая. Это если не считать отдаленных хуторов. До самого дальнего километров тридцать. Как бы я, по-вашему, везде успевала?
–Авы медсестра, да?– Сотник тоже увидел эти искры, приосанился, расправил могучие плечи.
–Яврач,– сказала Марьяна Васильевна с едва заметной гордостью в голосе.– Сельский врач,– уточнила зачем-то.
На врача она не тянула ни возрастом, ни своей неформальной экипировкой. Что это за врач такой– в джинсах и футболке, да еще и верхом на «Ямахе»!
–Амашина, что же, вам не положена?– вежливо поинтересовался Сотник.
–Машина…– опередила Марьяну Васильевну бабулька.– Видел бы ты ту машину, мил человек! Она же старше меня!
Морган усмехнулся. Во-первых, из-за того, что из иродов и бандитов их переквалифицировали в мил-человеков, а во-вторых, из-за того, что представил себе машину старше этой боевой бабульки.
–Может, кваску березового? А, ребятки?– старушка обвела их внимательным взглядом.– Жарища вон какая на дворе!
–Аспасибо, бабушка! Яне откажусь,– Сотник расплылся в улыбке.– Вы уж нас извините.– Он бросил быстрый взгляд на докторшу, так, что не поймешь сразу, у кого конкретно он просит прощения.
–Я, пожалуй, тоже выпью,– Морган подмигнул порозовевшему и явно повеселевшему мальчишке.
–Вам не советую,– сказала вдруг Марьяна Васильевна без тени улыбки.
–Это еще почему?
–Квас у Варвары Марковны очень вкусный, но с градусами. Авы, как я успела заметить, за рулем и ратуете за строгое соблюдение Правил дорожного движения.
Вот ведь язва! Морган понимающе улыбнулся.
–Ну, тогда я, пожалуй, пойду. Всего хорошего!– он кивнул бабульке.– Сотник, я у машины,– добавил сухо.
После сумрачной прохлады дома солнечный день казался нестерпимо ярким, и пить захотелось вдруг очень сильно. Морган нацепил темные очки, присел на завалинку рядом с джипом. Облаявшая их давеча собачонка теперь с вполне мирным видом сидела в сторонке, мела хвостом пыльную дорогу. Наверное, можно было попросить у хозяйки просто холодной воды, но возвращаться в дом не хотелось. Вдруг эта пигалица, Марьяна Васильевна, снова вздумает читать ему морали. Напиться воды можно и по дороге. Хоть один колодец по пути да найдут.
Из калитки вышел Сотник, опасливо покосился на собачонку, подмигнул Моргану.
–Анарод тут гостеприимный.– Он взмахнул зажатой в руке двухлитровой пластиковой бутылкой. Вбутылке что-то булькало. Морган даже знал, что.– Вот Варвара Марковна с собой налила. Славная бабулька, хоть и строгая.
–Не строже здешних докторов,– хмыкнул Морган, забираясь в джип.
–Это она по молодости и горячности.– Сотник плюхнулся рядом.
–Бабулька?
–Врачиха. Тут же, наверное, скука смертная, вот девка и забавляется.– Он снова потрогал свой заклеенный пластырем лоб.
–Теперь куда? НаЛевый берег?– Морган завел мотор.
–Давай! Тут дорога к озеру есть, через старый яблоневый сад. Попробуем срезать.
–Надеревню смотреть не будем?
–Ачто на нее смотреть? Все самое интересное мы уже видели.
–Пить хочу,– пожаловался Морган, аккуратно объезжая брошенный посреди дороги мотоцикл.
–Квасок знатный!– Сотник с иезуитской улыбкой похлопал по пластиковой бутылке.– Жаль, что тебе доктор не велел.
–Тоже еще доктор,– Морган пожал плечами.– Небось вчерашняя студентка, а гонору! Ну, через сад едем?
Он решил сменить тему разговора, про докторов ему было неинтересно.
–Давай попробуем.– Сотник забросил бутылку с квасом на заднее сиденье, пристегнулся.
Яблоневый сад казался огромным. Стоило лишь джипу въехать в сень старых, искореженных временем деревьев, как у Моргана возникло стойкое ощущение, что весь окружающий мир утонул, растворился в сплетении ветвей, в густой зелени листвы. Даже вездесущее, нестерпимо яркое солнце сюда почти не проникало, лишь изредка прорывалось робкими лучами, чтобы тут же раствориться в густой тени.
–Как в ельнике.– Морган снял солнцезащитные очки, зашвырнул в бардачок.
В бору молиться, в березняке веселиться, а в ельнике удавиться– вспомнилась вдруг не к месту дедова присказка. Здесь, в старом яблоневом саду, ощущение было вот именно как в ельнике в пасмурный осенний день. Насердце вдруг навалилась непонятная тоска.
–Да, невеселое местечко.– Похоже, даже неизменно жизнерадостный Сотник заразился вдруг необъяснимой меланхолией.– Вот, казалось бы, яблони– такие светлые деревья. Красотища же должна быть, а тут что же? Темень и декаданс.