– А вы чем занимаетесь? – спросила Труди, внезапно обратив все свое (порядком пугающее) внимание на Джульетту.
– Ну как вам сказать… тем и сем.
Солловэй проводила Джульетту до двери. В отличие от Доддс, она не увлекалась реверансами. Она привела Лили. Когда Джульетта приходила на Пелэм-Плейс, собачку всегда ссылали в людскую – миссис Скейф считала животных «непредсказуемыми». (Как будто люди предсказуемы!)
– Солловэй, скажите, – Джульетта понизила голос, – была ли среди вещей Доддс сумочка?
– Да, мисс.
– Красной кожи, с ремнем, застежка в виде пряжки туфли?
– Нет, мисс, такой я не видела.
Игра в дезинформацию
Шла битва за Францию. Немецкие танковые дивизии проламывались через Арденны. Амьен был в осаде, Аррас окружен. Но в Лондон пришло лето, и субботние послеобеденные прогулки с собакой в парке все еще доставляли удовольствие. Так Джульетта и оказалась в Кенсингтонском саду.
Порывистая Лили внезапно бросилась в погоню (тщетную) за какой-то борзой. Джульетта послушно потрусила следом. Как раз когда она умудрилась поймать собаку и снова прицепить к ней поводок, вдали показался Годфри Тоби – непримечательный, но несомненный. Он неспешно, но целенаправленно двигался к Круглому пруду.
Джульетта решила последовать за ним – даже если он всего лишь решил прогуляться в парке. Ей велели не спускать с него глаз, вот она и будет не спускать с него глаз. Сразу двух. Четырех, если считать собачьи.
Они долго шли за ним – мимо Альберт-Холла, по задворкам Музея науки, по Эксибишн-роуд и наконец свернули налево, на Бромптон-роуд. Годфри размахивал тростью с серебряным набалдашником, изредка стуча ею по мостовой, словно в такт какой-то мелодии. Один раз Джульетта смело подобралась поближе и услышала, как он насвистывает «Ты мое солнце» (кажется). Она никогда не думала, что он любит свистеть. Или даже настукивать ритм.
Если он вдруг обернется и поймает ее врасплох – как в игре «Море волнуется» – она всегда может сказать, что шла в «Хэрродс». Она отрепетировала интонацию полнейшего удивления («О, мистер Тоби, здравствуйте! Как удивительно, что я вас случайно встретила!»). Впрочем, ей не нужны оправдания – она ведь живет в этом районе. Может, сам Годфри идет в «Хэрродс». Может, скоро день рождения загадочной миссис Тоби и Годфри хочет купить ей маленький знак супружеского внимания – духи или носовые платки с вышивкой. «Не давайте воли своему воображению, мисс Армстронг».
Он, впрочем, ни разу не оглянулся и, к удивлению Джульетты, вдруг резко свернул и вошел в Бромптонский храм. Неужели он католик? Джульетта думала, что он принадлежит к Низкой англиканской церкви[27], если вообще религиозен.
Она осторожно вошла за ним. В храме было лишь несколько человек – в основном преклонивших колени в безмолвной молитве.
Джульетта тихо забралась вместе с собачкой на скамью в дальней от алтаря части храма. Отсюда был виден Годфри – он, сняв шляпу и держа ее в руке, шагал вдоль бокового прохода к алтарю. Он выглядел скорее фланером, чем верующим, пришедшим поклониться Божеству. «Та-та-та» – стучала трость по плитам пола.
И вдруг, почти не замедлив хода, с восхитительной ловкостью рук он извлек из кармана пальто бумажку и, похоже, засунул ее в щель между пилястрой и одной из вычурных мемориальных досок, висящих на стене.
Он продолжал неспешно идти, у алтаря перекрестился и вернулся обратно по другому проходу, вдоль противоположной стены.
Джульетта спешно съехала вниз, на колени, и притворилась, что молится. Лили решила, что это отличная игра, и пихала Джульетту лапами, пока та не схватила ее поперек пуза и не прижала к себе изо всех сил. Она чувствовала, как дрожит от возбуждения собачье тельце. И едва смела бросить взгляд в сторону Тоби, чтобы не встретиться с ним глазами. «Какая ужасная мысль!» Она представила себе, как он вдруг вырастает у нее над головой. («Подумать только, мисс Армстронг! Какая встреча! Я и не думал, что вы ходите в церковь!») Но когда Джульетта наконец набралась храбрости и посмотрела, оказалось, что его нигде не видно.
Она поднялась на ноги и уже собиралась обследовать место, где Годфри проделал свой маленький фокус, как вдруг опять увидела мужчину в пальто с воротником из каракульчи. Джульетта снова плюхнулась на колени; она уже ощущала себя почти верующей. Воротник из каракульчи направился прямо к мемориальной доске, без обиняков извлек то, что за ней лежало, повернулся и вышел тем же быстрым шагом. Он покинул собор так же стремительно, как пришел. Если он и заметил Джульетту, то виду не подал.
Джульетта вспомнила его предостережение на суаре. «Будьте осторожны, мисс Армстронг». Он напугал ее так, как не пугала даже война.
– 11 –
ЗАПИСЬ 7.
Г. Что это за батарея 236? Это королевская артиллерия?
Д. Кажется, какие-то пехотные войска. Возможно, первая пехотная дивизия.
Г. Разве они не во Франции?
Д. Ну, я не знаю. Может, это Хайлендская дивизия.
(Две минуты записи потеряны из-за технической неисправности.)
Из-за пронзительного лая собаки ДОЛЛИ бо′льшую часть разговора не удается разобрать.
Г. Может, он хочет кость (???)
Э. Конверты.
Г. Да, хорошо, конверты.
Д. О да, конверты, ну конечно. Я не могу выяснить их телефонные номера. Я все пытаюсь, но пока безуспешно. Меня не было на месте, и я не смогла ответить, когда они мне звонили.
– Нацисты уже стучатся к нам в дверь, правда ведь, мисс? – сказал Сирил. За этой репликой пугающе внезапно послышался стук в их собственную дверь – Тра-та-та! Тра-та-та-ТА! – и оба подпрыгнули.
– Годфри, – сказал Сирил.
«Тра-та-та! Тра-та-та-ТА!» повторилось.
– Похоже, он хочет с нами поговорить, – сказал Сирил.
– Я открою, – сказала Джульетта.
Это в самом деле оказался Годфри.
– Мисс Армстронг… – Он приподнял шляпу, когда Джульетта открыла дверь.
– Входите, пожалуйста, мистер Тоби.
– Не буду, если не возражаете. Постою тут. Наши друзья прибудут с минуты на минуту – мы не хотим, чтобы они видели нашу с вами беседу. Вы ведь враг, мисс Армстронг. – Он улыбнулся.
Неужели он заметил ее в Бромптонском храме? Знает ли он, что она видела его странную встречу и фокусы с бумажкой? О таком не упомянешь вскользь в непринужденном разговоре («Кстати, мистер Тоби, я думаю, что вы двойной агент»). И может быть, он вовсе не двурушничает, а исполняет свой долг, как велит военное время. В конце концов, он контрразведчик и его начальник – Перри, а не Аллейн.
– Утонули в мечтах? – спросил Годфри.
Похоже, он не боится прибегать к банальностям, если нужно.
– Простите, мистер Тоби.
– У меня вдруг не оказалось ни карандашей, ни бумаги, – сказал он. – Я подумал, что, может быть, разживусь ими у вас. Надо полагать, вас хорошо снабжают.
– Да, конечно. Сейчас принесу.
– Да, и еще невидимых чернил, если у вас есть.
– Есть.
Она собрала все нужное и вручила Годфри.
Он неожиданно вздохнул:
– Все это очень утомительно, правда?
– Вы про войну?
– Я про взлелеянные обиды, – объяснил он, видя ее непонимающее лицо. – Эти люди… – Он махнул рукой на соседнюю дверь. – Они очень… озлоблены, не правда ли?
– Надо думать, что так, – ответила Джульетта.
– Человеческая природа тяготеет ко всему племенному. Разделение на племена порождает насилие. Так всегда было, и так всегда будет.
Джульетта подавила зевок и обрадовалась, услышав, что открываются двери лифта. Годфри безмолвно отсалютовал ей и исчез в соседней квартире.
Джульетта ненадолго оставила дверь приоткрытой, слушая приближающийся голос Виктора:
– Мистер Тоби! Я должен вам сказать…
И шепот Годфри:
– Ш-ш-ш! Виктор, у стен есть уши. Давайте зайдем в квартиру.
Джульетта очень тихо закрыла дверь.
– Вы когда-нибудь сомневаетесь, что Годфри на нашей стороне? – спросила она у Сирила.
– Я, мисс? Нет, никогда. А вы?
– Нет, конечно. Боже, не может быть, что уже столько времени!
– Вам опять к миссис С.?
– Да, за мои грехи.
– Вы ничего не хотите мне сказать, мисс Армстронг?
Оливер Аллейн стоял, небрежно облокотясь на капот машины, припаркованной на Чичестер-стрит, у заднего входа в «Долфин-Сквер». Лили подобралась поближе к Джульетте и прижалась к ее ноге, словно желая почувствовать надежный тыл.
– По поводу мистера Тоби?
– Было что-нибудь подозрительное?
– Нет, – ответила Джульетта. – Ничего.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена, сэр.
– Не подвезти ли вас куда-нибудь? На Пелэм-Плейс, например.
– Нет, спасибо, сэр. Мне нужно выгулять собаку, она весь день сидит взаперти. Как вы думаете, ее хозяйка вернется?
– Кто знает, мисс Армстронг. Положение в тех местах тяжелое.
Вчера Перри снова уронил чашку.
– Руки дырявые, – так он это объяснил, хотя Джульетте из соседней комнаты показалось, что чашку швырнули нарочно.
Скоро в квартире не останется посуды. Маленькую севрскую чашечку Джульетта уже отнесла в Кенсингтон, в безопасное место.
– Мне кажется, нам обоим пойдет на пользу от всего отдохнуть, мисс Армстронг. Устроить небольшой выходной.
Выходной! Она вообразила себе уик-энд в Рае или даже несколько дней в Хэмпшире. Гостиница или коттедж, где они откроют бутылку вина при свечах и будут сидеть на ковре у камина с пылающими поленьями, а потом он обнимет ее и скажет…
– Веруламий, мисс Армстронг. Это возле Сент-Олбенса.
Наученная горьким опытом с выдрами, Джульетта взяла с собой сэндвичи и термос с чаем.
Автомобиль изрыгнул их у невыразительных руин под мрачным небом. «Заберете нас через три часа», – сказал Перри водителю. (Три часа! – подумала Джульетта.)
Он сказал, что это – римская вилла.
– Прекрасно сохранившийся мозаичный пол. Он скрывает под собой гипокауст. Гипокауст – это древнегреческое слово: от