– Миссис Амброз! Флоренс! Что происходит?
Миссис Амброз ничего не ответила. Интересно, подумала Джульетта, сверялась ли миссис Скейф со своим гороскопом на сегодня и не было ли там написано: «Сегодня вас ждет сюрприз»?
Миссис Скейф беспомощно посмотрела на Жизель:
– И вы тоже?
– Oui. Moi aussi[32], – равнодушно подтвердила та.
Это похоже на комедию, подумала Джульетта. Интересно, кто следующий выйдет на сцену? Возможно, дворецкий или грубоватый генерал. Но оказалось, что Жизель замыкает актерский состав. Перри указал ближайшему полицейскому на миссис Скейф:
– Арестуйте ее. И доставьте на Боу-стрит.
– Но я ничего не сделала! – запротестовала миссис Скейф.
– Любое действие имеет свои последствия, мадам, – строго ответил Перри.
– А что другие дамы? – спросил один из полицейских. – Их тоже арестовать?
– Нет, они агенты МИ-пять, – ответил Перри.
– Что, все?
– Да.
Как смешно, подумала Джульетта. Она едва заметно улыбнулась высокому детективу. Интересно, почувствовал ли он тоже весь комизм происходящего.
– Я тебя убью, стукачка ты подлая! – кричал Честер Вандеркамп Джульетте, когда его уводили.
– Я бы на вашем месте не беспокоился, – сказал ей высокий детектив. – Скорее всего, не убьет.
Итак, дело было сделано. Завершение операции, разумеется, означало, что их карьера шпионов окончена. Перри повел всех в ресторан «Прюнье» на поздний обед. Сирила взяли с собой. Ресторан, еда и окружение – «гарем» Перри – привели его в благоговейный молчаливый ужас. «Сонм красоток», – попытался сострить метрдотель, усаживая их за столик. Миссис Амброз наградила его испепеляющим взглядом.
Жизель курила одну сигарету за другой. Она, казалось, думала о чем-то своем и лишь слегка поковыряла поставленную перед ней курицу. Джульетта надеялась, что им дадут омаров, но официант шепнул Перри, что есть poularde au riz suprême[33]. Куры «сегодня утром прибыли из Хэмпшира на молочном поезде», сказал он, и Джульетта засмеялась, представив себе сонный сельский полустанок и кур, с кудахтаньем толпящихся на платформе, словно жители пригородов, едущие на работу в город.
Перри повел бровью в ее сторону. Видимо, она как его невеста обязана вести себя достойно. Слава богу, он не объявил собравшимся об их помолвке. Любопытные взгляды были бы для нее невыносимы. (Так ли чувствуют себя нормальные невесты? Скорее всего, нет.) Хорошо, что Перри любит секретничать. Подаренное кольцо он забрал у нее «для сохранности» и положил в один из ящичков своего секретера.
– Если вы это не будете, то я съем, – сказала Джульетта и потянула к себе тарелку Жизели.
– Растолстеете, – сказала Жизель.
– Не растолстею, – ответила Джульетта. Бездонную дыру у нее внутри все равно ничем не заполнить. Она обратилась к Перри: – А что с ними теперь будет? С миссис Скейф и Вандеркампом?
– Полагаю, их будут судить. В суде магистрата, при закрытых дверях. Мосли тоже арестован. И многие другие. Миссис Скейф, скорее всего, интернируют. Посадят в тюрьму «Холлоуэй», ко всем ее дружкам.
– А я думала, ее повесят, – сказала Джульетта.
Петля вокруг дряблой шеи. Вместо шарфа от Эрме.
– Мы не хотим плодить мучеников. Вандеркампа, скорее всего, отдадут американцам. А они, скорее всего, пропесочат его и отправят в глушь, куда-нибудь в Южную Америку. Они будут в ярости, что мы не пригласили их участвовать в операции.
– Ну что ж, мне уже пора бежать, – сказала под конец обеда миссис Амброз, будто сидела на встрече женского кружка. – Я скоро переезжаю в Истбурн, к племяннице.
– А я думала, она живет в Харпендене, – удивилась Джульетта.
– У меня не одна племянница, – хихикнула миссис Амброз.
Перед уходом она вручила Джульетте плоды своего вязания – загадочную вещь, до такой степени бесформенную, что ее назначение решительно невозможно было понять. Джульетта решила, что эта штука сойдет в качестве постельки для Лили.
Жизель пробудилась от спячки и сказала всем adieu. Почему не au revoir?[34]
Когда она ушла, Перри объяснил, что она отправляется на действительную военную службу.
На фронт? Убивать людей. Врагов, мысленно поправилась Джульетта. Неудивительно, что Жизель казалась еще рассеянней обычного.
Аресты в конце концов разочаровали Джульетту. Она надеялась на развязку более драматичную, чем передача преступников в холодные руки закона. Капелька полицейского произвола и насилия была бы нелишней. Может быть, я тоже хочу на действительную военную службу. Убивать врагов.
– Время и прилив никого не ждут, – сказал Перри. – Нам пора обратно на пост, мисс Армстронг.
Джульетта вздохнула:
– Пойдем, Сирил. Снова в бой.
Она сунула руку в карман, где лежали ключи от квартиры в «Долфин-Сквер». Пальцы сомкнулись вокруг зеленой сафьяновой коробочки. Джульетта запихнула серьги в карман, когда столкнулась с миссис Скейф в ювелирной лавке, а потом как-то не решалась их вернуть. Ну а потом, конечно, началась вся эта суматоха с арестами и прочим. Девушке простительна забывчивость.
– Все в порядке, мисс? – спросил ее Сирил, когда она повернула ключ в замке.
– Да, Сирил, все хорошо.
Впереди простиралась война – еще неведомая, – и все же казалось, что все треволнения уже позади.
Джульетта повесила пальто и сняла чехол с пишущей машинки. Села за машинку и размяла пальцы, словно собираясь играть на пианино.
– 9 –
ЗАПИСЬ 3 (продолжение)
18:10
Присутствуют ГОДФРИ и ТРУДИ. Общий разговор о погоде. Упоминают о подруге ТРУДИ, МИССИС ШЮТ, у которой есть дочь, которая выходит замуж за сотрудника армейской разведки. ТРУДИ предлагает на следующей неделе съездить в гости к МИССИС ШЮТ.
Г. В Рочестер? Да, и поговорить с дочерью?
Т. Поздравить ее! (Смех.)
Г. Как вам кажется, вы хорошо продвинулись? Я просто думаю, не потеряли ли вы интерес из-за (?)
Т. (удивленно). Нет! (Кричит и хохочет. Нрзб, кроме слова «новости» (возможно, «суровости»). Они же пичкают нас этим в каждом выпуске кинохроники.
Г. Да-да.
– Ну что, мисс, опять нудная рутина? – сказал Сирил.
– Боюсь, что так.
Как они ошибались! Ужас, подстерегавший их за поворотом, можно было назвать как угодно, но только не «рутиной».
1950
Технические неполадки
Джульетта вернулась из кафе «Моретти», мысленно вооружаясь для послеобеденной записи «Прошлых жизней». Секретарша с начальственными замашками куда-то делась – возможно, сожрана Минотавром, обитающим в подвале. На ее месте сидела Георгина Гиббс. Ее Минотавр, пожалуй, есть не стал бы. Съесть-то можно, да вот переварить потом будет трудно, подумала Джульетта.
– О, вот и вы, мисс Армстронг, – сказала Георгина Гиббс. – Я уже ломала голову, куда вы делись.
– Я ходила обедать, – сказала Джульетта. – Я не опоздала. Ну или опоздала самую малость. Что-нибудь случилось? Проблема с «Прошлыми жизнями»?
– Возможно.
Георгина улыбнулась. Она была загадочна и невозмутима. Поэтому было трудно понять, о чем она думает. Она бы отлично подошла для работы в Службе безопасности. Глядя на нее, невозможно догадаться, иронизирует она или просто робеет. И это тоже отличная черта для сотрудника МИ-5.
– К сожалению, нам в последний момент пришлось вычеркнуть одного человека, – сказала Георгина. – Теперь у нас не хватает одного женского голоса, – добавила она, возглавляя шествие в кабинет Джульетты, словно та могла забыть, где сидит.
– Джессика Хейсти? – догадалась Джульетта.
– Да. Теперь у нас нет Мельничихи. Еще она озвучивала Маленькую девочку. Которая теперь больна проказой. Я вижу, вы многое поменяли в сценарии.
– Да, – призналась Джульетта. – В нем не было болезней. Насколько мне известно, в Средние века люди только и делали, что болели.
– Да, и про Черную смерть тоже ничего не было, – согласилась Георгина. – А я-то ее ждала с нетерпением. В общем, я все равно отксерила свежие копии.
– А где, собственно, мисс Хейсти?
– Она, по-моему, перебрала за обедом. Я заперла ее в пустой студии. Она несколько мешала другим в «зеленой комнате».
«Зеленая комната» – комната отдыха актеров – была совсем маленькая, и Джульетта хорошо представляла себе, какой хаос могла посеять там поддатая Джессика Хейсти.
– К сожалению, она известная алкоголичка, – сказала Джульетта. – Я пойду посмотрю на нее. Мы начнем вовремя, не беспокойтесь.
– Я не беспокоюсь. Все будет хорошо.
«Прошлые жизни», как легко догадаться из названия, – серия передач о том, как люди жили в прошлом. Хотя поначалу Джульетта надеялась, что там будет что-нибудь про переселение душ. Это было бы увлекательно для младших школьников. Они все, конечно, хотели возродиться в виде собак (во всяком случае, мальчики). В обязанности Джульетты входило посещение школ и беседа со школьниками. «Жизнь человека труда, – объясняла ей Джоан Тимпсон. – Мы должны показать живого человека разных веков. Обычного человека. И мужчин и женщин, конечно. И общество, в котором они жили». В школьных программах делался завуалированный – а может, и не столь завуалированный – упор на воспитание гражданственности. Интересно, подумала Джульетта, не задумано ли это как противоядие от коммунизма?
Большинство исторических передач для школьников было в форме радиопьес. Как объяснила Джоан Тимпсон, если учебные радиопередачи начнут просто излагать сухие факты, то для школьников настанут «тяжелые времена». Она была очень довольна этой аллюзией. («Я же не хочу быть Грэдграйндом!»[35]) Послевоенный мир устал от фактов. Видимо, потому, что в войну их было слишком много.
«Прошлые жизни» уже пронеслись галопом через каменный век, кельтов, римлян, саксов, викингов и норманнов и наконец прибыли в Средние века. Сегодняшняя программа называлась «Жизнь средневековой английской деревни». Джоан Тимпсон обещала вернуться к тому времени, когда дело дойдет до Тюдоров («Я этого не пропущу ни за что на свете»). Интересно, на чем они остановятся?