– Ну что ж, мне пора. «Прошлые жизни» бедняжки Джоан и все такое.
Рекомендательное письмо для Лестера она положила в конверт и отдала секретарше:
– Найдите адрес Лестера Пеллинга и отправьте это в отдел корреспонденции.
Прежде чем отдать конверт, она нацарапала на обороте: «Лестер, желаю удачи. Джульетта Армстронг».
В коридоре она столкнулась с Георгиной.
– Мисс Армстронг! – пропела та. – Куда вы идете?
– К глазному врачу, Георгина. Вы же знаете, у меня головные боли.
– Мисс Армстронг, вернитесь!
В голосе Георгины зазвенели новые нотки, неподобающе властные для дочери священника. Она приняла стойку уикет-кипера в крикете, преграждая Джульетте путь к ресепшен.
Так, значит, она и вправду работает на Службу, подумала Джульетта и отпихнула ее со словами:
– Георгина, я вас умоляю – неужели вы думаете, что меня это остановит?
Она мчалась к парадной двери, слыша за спиной удаляющийся голос:
– Мисс Армстронг! Мисс Армстронг!
У Джульетты был план побега. Выход. С самого утра сегодня она положила чемодан в камеру хранения на вокзале Виктория. Кроме одежды, в нем было несколько вещей, дорогих по воспоминаниям, – кое-какие вышивки матери, фотография самой Джульетты с Лили и Сирилом, снятая Перри, и кофейная чашечка с обетованной Аркадией.
Сейчас Джульетта укрылась в чайной на вокзале Виктория, где собиралась сесть на поезд до Гар-дю-Нор. Она купила билет первого класса, чтобы в Дувре не пришлось сходить с поезда и снова в него садиться, рискуя привлечь внимание людей из Службы или людей Мертона. Из Франции она проберется в какую-нибудь нейтральную страну – очевидным вариантом была Швейцария. Куда-нибудь, где никто не будет заявлять на нее права. Где ей не придется быть ни на чьей стороне, кроме своей собственной.
Она хотела сесть в вагон в последнюю минуту. Вот нужный момент наступил, и она прошла на перрон, откуда уходил поезд к парому через Ла-Манш. Люди еще толпились на перроне, впитывая общую атмосферу предвкушения, какая всегда бывает при отправлении поезда на континент. Паровоз развел густейшие пары, и кондуктор подгонял носильщиков, загружающих в поезд последние чемоданы.
Их было двое. Громоздкие типы в плохо сидящих костюмах. Они целенаправленно двинулись к ней, когда кондуктор уже начал захлопывать двери.
– Мы должны сопроводить вас, – сказал один из них, и они схватили Джульетту за руки.
О боже, теперь фламинго – это я, подумала она.
– Куда сопроводить? – спросила она, когда они потащили ее прочь от поезда.
Она не знала, на кого они работают, но это было совершенно не важно. Может быть, они собирались отвезти ее в Москву, а может – в загородный дом где-нибудь в Кенте. А может, просто куда-нибудь в укромный уголок, чтобы там прикончить.
Тут паровоз начал выпускать пар с душераздирающим свистком, и в то же время из ниоткуда появилась спасительница Джульетты. Нелли Варга. Она принялась без разбору осыпать ударами Джульетту и ее сторожевых псов. Псы слегка растерялись, когда на них напала сумасшедшая маленькая женщина, вопящая что-то на непонятном языке. Пока они возились с Нелли, Джульетта не упустила случая.
Она была оленем. Она была стрелой. Она была королевой. Она была единством и борьбой. Она побежала.
Она добежала до моста Воксхолл, когда рядом взревел мотор и завизжали тормоза. Открылась пассажирская дверь, и Перри сказал:
– Залезайте.
– Я не мог допустить, чтобы они вас забрали. Они – волки, все до единого.
– А вы тоже волк?
– Одинокий. – Он засмеялся.
Он довез ее не до Дувра, но до самого Лоуэстофта. Когда они прибыли на место, уже стемнело. Они поели жареной рыбы и выпили пива в пабе для матросов траулеров у порта.
– Откуда вы знали, где я окажусь? – спросила она.
– Мне сказала маленькая птичка.
Он предложил ей сигарету.
– О, так вы все-таки курите.
– Мне вас не хватало, мисс Армстронг.
– Мне тоже вас не хватало, мистер Гиббонс.
Сладостное и невыносимо острое чувство.
– И это пройдет, – сказал он и поднес ей зажигалку.
Он договорился, что ее возьмут пассажиркой на рыболовный траулер, и оплатил проезд. Капитан согласился на рассвете перевезти ее в Голландию.
– Я думаю, там как раз можно будет сбыть те бриллиантовые серьги, – сказал Перри.
Я думала, у меня столько секретов, подумала Джульетта. А оказывается, они были всем известны.
– Боюсь, что я просто заурядная воровка.
– Не заурядная. Я бы даже сказал, чрезвычайно незаурядная.
– А у вас не будет неприятностей? Если узнают, что вы мне помогли?
– Не узнают.
Видимо, даже после инфракрасного слоя есть еще какие-то слои. Тайны поверх тайн.
– Перри, на чьей вы стороне?
– На вашей, мисс Армстронг. Вы ведь моя девушка.
То была ложь, но очень милая, и Джульетта мысленно поблагодарила его за это. У него всегда были такие хорошие манеры. Она полагала, что вопрос даже не в том, кто на чьей стороне. Наверняка все гораздо сложнее.
Они провели ночь в пансионе, лежа одетыми поверх покрывала на кровати. Мраморные скульптуры на крышке саркофага – в самый последний раз.
Когда занялся холодный рассвет, Перри проводил ее к гавани. Он сунул ей конверт с деньгами («На первое время»), – а затем расцеловал в обе щеки:
– Главное слово, мисс Армстронг, – мужество.
И она поднялась на борт. Там воняло рыбой и машинным маслом, и экипаж не знал, как к ней относиться, поэтому по большей части ее игнорировали.
Она проведет за границей тридцать лет, а когда вернется, то вернется уже в совершенно другую страну. Ее жизнь за эти годы будет интересной, но не чрезмерно. Она будет счастлива, но не чрезмерно. Так и должно быть. После войны – долгий мир.
Она будет жить в Равелло, когда за ней придут. Постучат в дверь, и на пороге обнаружатся двое мужчин в сером, и один из них скажет:
– Мисс Армстронг? Мисс Джульетта Армстронг? Мы должны отвезти вас домой.
Она только что посадила лимонное деревце и расстроилась, что не увидит его плодов.
Нужно заполнить пробелы, скажут они. Ей предстоят бесчисленные допросы. Ее свидетельство понадобится, чтобы осудить Мертона и «подвести черту». Мертон обладал непонятной неуязвимостью. Он получил рыцарское звание и был столпом общества. Но в конце концов слухи стали слишком сильны, и от них уже нельзя было отмахнуться. Он взлетел слишком высоко – и упал. Единственный возможный сюжет.
Имя Джульетты на суде не называлось, но, когда все кончилось, ее не выпустили из страны. «Мы хотели бы присматривать за вами, мисс Армстронг». Она не очень возражала. Маттео мог ее навещать, хотя девушка, с которой он был несчастен, всячески старалась помешать ему.
Оливера Аллейна к тому времени уже разоблачили – это произошло в 1954 году. Это для всех оказалось сюрпризом, даже для Джульетты. Он был ловок и умудрился сбежать. Последовали броские газетные заголовки и охота на него по всей Европе. Потом разоблачили еще двоих – дипломата из посольства в Вашингтоне и высокопоставленного сотрудника Министерства иностранных дел. Оливер Аллейн через год с большой шумихой всплыл в Москве.
Ходили упорные слухи, что был еще и пятый. Многие верили, что это Хартли, хотя Джульетта никогда так не считала. Над ним так и осталось висеть облачко подозрения, и, хотя доказательств не было никаких, его продвижение по службе затормозилось.
Перри продолжал работать на радио. Умер он при отчасти загадочных обстоятельствах в 1961 году. Годфри Тоби к тому времени давно уже снова ушел в тень. Говорили, что он перебрался в Америку. А может, и в Канаду.
Рыболовный траулер вышел из порта в дымный, туманный рассвет, суливший позже хорошую погоду. «Хамбер, Темза, северный, переходящий в юго-западный четыре-пять, хорошая». Джульетта пересекала Рубикон. Она была рада, что отплывает не из Дувра. Слишком сентиментальна была бы картина – удаляющиеся белые скалы, слишком явная метафора для чего-то такого, что Джульетта уже понимала не до конца. Эта Англия. Как вы думаете, стоит за нее драться? Да, подумала она. Разве есть какой-то другой ответ? Ну в самом-то деле?
Траулер подошел к выходу из гавани, готовый покинуть ее гостеприимные объятья. Волнорезы раскрылись, как челюсти. Как рот, подумала Джульетта. Как рот. Крот. Ирония на прощание от родной страны. И на одном волнорезе, медленно выплывая из утреннего тумана и обретая четкость по мере приближения, стоял безошибочно узнаваемый Годфри Тоби.
Не он ли – та маленькая птичка, что рассказала Перри, где ее искать? Может, Годфри ее спас? Или предал? Кто он – «ихний» или «наш»? То и другое? Ни то ни другое? Джульетта поняла, что конца вопросам не будет. Великая Энигма. Как тогда, много лет назад, выразился Хартли? «Годфри Тоби – мастер дымовых завес. В его дыму очень легко заблудиться».
Он приподнял шляпу, приветствуя Джульетту. Она молча отсалютовала в ответ. Он приподнял и опустил трость. Посох Просперо, подумала Джульетта. Годфри – великий маг. Церемониймейстер.
Словно по сигналу, туман сомкнулся вокруг него, и он исчез.
1981
Невидимый свет
– «Эта Англия», – пробормотала она.
– Мисс Армстронг! Вы меня слышите?
Она быстро угасала. Ее жизнь – воспоминание. Ей захотелось в последний раз увидеть сына. Заповедать ему, чтобы он прожил свою жизнь хорошо. Сказать, что она его любит. Сказать ему, что ничто не имеет значения и что это – свобода, а не бремя.
Она была одна. Уже не на Уигмор-стрит, а в самом начале спуска по длинному темному тоннелю.
– Мисс Армстронг!
Голос у нее в голове – возможно, ее собственный – сказал: «Спокойной ночи, дети, где бы вы ни были». Это ее неожиданно утешило.
– Мисс Армстронг? Что она сказала?
– Кажется, «все в порядке».
– Мисс Армстронг! Мисс Армстронг!
От автора
Очень приближенно, на каждый факт из этой книги, который можно считать историческим, приходится один авторский вымысел. Мне хочется думать, что по большей части читателям не удастся отличить одно от другого. Я говорю это лишь для того, чтобы меня не обличали в ошибках. В книге много неточностей, но они все намеренные. После множества бесед с собственной совестью я дала себе карт-бланш и стала выдумывать все, что мне хотелось, – прерогатива беллетриста, я полагаю. Если бы меня попросили описать этот процесс, я сказала бы, что разъяла историю на части и вновь сложила вместе, пустив в ход воображение. (И да, я действительно впала в легкую одержимость исторической прозой, что мне нисколько не помогло.)