— Слушай, не простая ведьма, ты вчера беспрекословно подчинился наглому старцу и не отправил меня домой. Почему?
— Потому что он из вас главнее, и его приказы не обсуждаются. Особенно если они устраивают меня. — Самое время возмутиться, но тут на меня посмотрели с укором. — Не хочешь же ты, чтобы я еще сотню служил хранителем.
— Не хочу, если тебя это не устраивает.
— Спасибо! А теперь подъем, завтракать. Вам сегодня предстоит нелегкий день.
— С чего вдруг? Все, что Эванжелина хотела приобрести, мы уже взяли.
— Ошибаешься… — Тяжелый вздох и радостное: — Но если ты будешь вести себя хорошо, мы этим же вечером нагрянем в «Логово».
Глава 17
Вопреки прогнозам, в мою обитель мы явились раньше, ровно через час, когда тростиночку вдруг перекосило, как от лимона. Произошло это в комнате свекровушки, в момент примерки одного из моих новых платьев.
— Простите, я сейчас, — пролепетала черноглазая красавица и, подернувшись рябью, исчезла. Через мгновение вернулась, ухватила меня за локоток, заверила: «Мы скоро вернемся». И без предупреждения утянула меня вниз…
— Чтоб тебя приподняло и шлепнуло! — едва успела убрать подол платья от лавового потока, что неожиданно обрушился справа от меня. От яркого света глаза заслезились, жаром опалило лицо, горячий воздух заставил закашляться.
Мы опять были в подземных чертогах, в этот раз на вершине одного из самых высоких водопадов, что с грохотом разбивался о поверхность огненного озера, едва различимого в глубине пропасти.
— Спасибо на добром слове, — отозвался уже рогатый Хран, затащив меня в каменную лодку с сиденьем, оформленным под трон. — Теперь села, крепко ухватилась за борта, голову втянула и…
— Что? — просипела я, исполняя все требования.
— Молчи, — попросил этот умник, стал на корме и щелкнул пальцами.
Лодчонка сорвалась вниз, а я от ужаса все же заголосила. Правда, не громко и не долго. Дыхание перехватило от горячего воздуха, стремительного падения по лавовому потоку и не менее скорого перемещения по узким каналам меж скал к огненному морю. Но дара речи я напрочь лишилась, когда наше средство передвижения начало погружаться.
— Расслабься, дыши спокойно, твоя защита рассчитана на…
Окончания не расслышала, с головой уйдя под оранжево-красную волну. А в следующее мгновение демон и я уже стояли на пологой скале противоположного берега моря, где Хран, поворачивая меня как куклу, деловито осматривал и приговаривал:
— Пульсация сердца стабильная, температура тела нормальная, зубы не стучат, руки не дрожат. Нервы как канаты, но оцепенение еще не сошло, — подвел он итог осмотру и ухмыльнулся: — Думаю, теперь ты поняла запрет Инваго?
— Н-нет, — из вредности пролепетала я, в сотый, а может, и в тысячный раз повторяя про себя: «Жива. Я жива!»
— Ладно, на обратном пути поймешь. — Демон крепко взял меня за локоток.
— Обратно… — мой ошарашенный сип потонул в очередном щелчке пальцев.
А в следующее мгновение обжигающий зной подземных чертогов сменил колючий холод поверхности. Пунктом перемещения стал задний двор «Логова», застроенный снежными стенами полутораметрового лабиринта со смотровой башней в центре. Спасаясь от ветра, я спряталась за спину негодующей тростиночки, и сорвавшееся с губ проклятие не произнесла, а простучала зубами. Впрочем, кричи я, все равно внимания на себя не обратила бы. Хран был зол, и злость эта проступала даже сквозь образ черноглазой девицы.
— Зои! — утробный рык демона заставил вздрогнуть меня и осыпаться стены лабиринта. — Как это понимать?
А в ответ тишина и ни движения. Лично я никого в снежных кучах не увидела, а он, продолжая взирать куда-то вперед, сухо поинтересовался:
— Молчишь? Тогда спрошу иначе. Почему Бузя на поверхности, да еще в боевой трансформации?
— Хран? — Кажется, после погружения в огненное море не мне одной стало плохо. — Хран, тут нет никого, идем в харчевню. — Но красавица не сдвинулась с места. Обернулась, закутала меня в невесть откуда взявшуюся меховую накидку, пальцами щелкнула, и я отчетливо расслышала детские голоса.
— Спалились! — шептал Тимка.
— Не дрейфь, — возражали ему, — сейчас отмажем.
И из сугроба в пяти метрах от нас высунулась вначале белая меховая шапочка с красным помпоном, а затем и бледная мордашка с красным носиком. Малышка была чудо как хороша и ужас как самоуверенна. Вместо того, чтобы выбраться из снега, по форме отчитаться и покаяться, она, оставшись под защитой снежного укрытия, разыграла сущее удивление.
— О! Какая приятная встреча! Вы уже вернулись… А мы тут в снежный бой играем. Хотите с нами? — к концу бравады несколько заискивающе произнесла Зои, посмотрела на пышущую злобой тростиночку, запнулась, покраснела, но от задумки не отреклась: — Не хотите?
— Нет!
— Потому что замерзли? — продолжила она, но была оборвана на полуслове.
— Зои!
— Ну ладно, ладно. — И, обернувшись назад, крикнула в другой конец двора: — Тимка, вылазь, — и совсем тихо: — нас сейчас ругать будут.
Занятая высматриванием братца среди снежных завалов, я бы на эту оговорку внимания не обратила, а Горный прицепился. Сощурил красивые черные глазищи, изящно подался вперед и вопросил ехидно:
— С чего вдруг «нас»? Бузя только твой. И это ты его позвала.
— Я не звала! — запротестовала малышка, выбираясь из сугроба. — Он сам пришел… помочь.
— Что значит, помочь? — не своим голосом вопросила тростиночка. — И чего ради он нарушил мой приказ? — последнее слово дополнилось сердитым рыком.
— Мы не справлялись. — Зои потупилась, отряхнула курточку и нехотя призналась: — Совсем не справлялись.
— Страшно представить, с чем это вы сладить не могли. Со стройкой лабиринтов?
Малышка аккуратно поправила хвостики, шапочку, перчатки, затем медленно ковырнула ножкой снег и выдохнула:
— Со зверем.
— С каким?!
Будь я на месте крохи, я бы от такого ора всю свою подноготную выдала, а она лишь сбивчиво затараторила:
— Который сидел запертым в выгоревшей комнате, наверху. Нам клетка понадобилась, а там он, место занимает. Пришлось выпустить. Теперь вот ловим. Бузя загоняет, а мы в засаде ждем.
Меня в этот самый момент больше всего интересовал вопрос — что за зверь сидел в моем «Логове» и живы ли домочадцы, а демона тревожило иное. И хоть говорил он тихо и спокойно, даже вкрадчиво, я все равно ощущала нешуточную дрожь.
— И зачем вам потребовалась клетка?
— Затем, что вы своим договором мне руки связали. — Сердитый кивок в мою сторону и возмущенное: — Вреда не чинить, ошибок не делать, о поглощении забыть. Ну и как в таких условиях четырех мертвецов упокоить? — Я представила, что это мои девчата в другую жизнь ушли, и покачнулась, а Зои продолжила сердито: — Никак, если из них трое полуразложенцев и только один свежачок!
Вот тут ко мне подскочил взволнованный, розовощекий Тимка и, дергая за руку, прошептал:
— Тора! Тора, помнишь, месяц назад пристав на заставу приходил, искал моего дядьку? Так вот, я знаю, куда он делся! Он сегодня пришел.
— Вот! — Всплеснула ручками малышка. — У Тима со свежачком прослеживаются прямые родственные связи, а Тора сказала не трогать членов семьи и рода. Теперь понятно, почему запрет о вреде на мертвецов распространился, да?
— Да. — Тростиночка кивнула. — Но за зверя минус два дня, за Бузю минус три, за самонадеянность минус сутки…
— Но, дядя! — не ожидавшая расплаты, она обиженно притопнула. — Я же все объяснила!
— За возведенный городок столько же. Обычные дети с такой скоростью не строят. А за «дядю»… — нахмурилась красавица, с недобрым прищуром взирая на кроху.
— Хран, — попыталась я вступиться, но была оборвана веселым смешком братца.
— А что, тетя?! Да ну! Тороп сразу сказал, мужик, по повадкам видно. — Я удивленно посмотрела на Тимку. Малец никогда раньше так себя не вел: уверенно, свободно, чуточку нахально и легко, а теперь вот научился. И что этому поспособствовало? Влияние нелюдей или обстоятельств?
— По каким повадкам? — потребовал ответа Хран, уже не особо следя за голосом.
— При зевке рот прикрываешь кулаком, а не ладошкой. Оборачиваясь на зов, разворачиваешь корпус, не голову. И последнее, когда я свечу попросил передать, ты ею в меня кинул, а не передал, как это делают девчата и Тора.
— Ты стоял далеко.
— А ты целился в голову, — хмыкнул Тим, взял Зои за руку и со словами «Мы лучше пойдем» потянул ее в харчевню. И только благодаря очередному щелчку пальцев демона я услышала тихое напутствие братца для малышки: — А теперь быстро в кухню, пока он не понял уловки.
— Ага…
— Ты говорила, что твой дядя добрый, но что-то не очень похоже.
— Добрый, — запротестовала она, поправляя шапочку, сбившуюся от быстрой ходьбы. — А еще красивый!
— И сильный? — не вопрос, уточнение.
— Ага! Очень! Он того зверя одним мизинцем может…
— Хорошая новость. Вот пусть он его и треножит. Бузя уже гонит его сюда!
— А Тора? — с тревогой вопросила Зои. — Что ж, мы ее там оставим?
— Если заберем, она ворота увидит и нам, а не зверю уши надерет. А затем еще шею намылит за полуразложенцев.
— Почему?
— Потому что мы взяли ее простыни.
Дети скрылись из виду, в харчевне скрипнула и закрылась дверь, наступила тревожная тишина, и я поежилась от недоброго предчувствия.
— Окончательно спалились. Ты теперь ее совсем без каникул оставишь, — подвела итог и покосилась на тростиночку, а она в этот момент взирала на меня с ехидной улыбкой. — Что?
— А ты, оказывается, жуть какая страшная, Волчица. Шею готова намылить за белье.
— Оно белое! — всплеснула я руками и чуть не сбросила дарованную мне накидку. — А что, они много испачкали?
— Изорвали. По комплекту на каждого мертвяка.
— Чтоб тебя! — Я уже развернулась и сделала шаг по направлению к харчевне, когда Хран окликнул:
— Тора, погоди секунду. Пропустишь такое…