Таким нехитрым образом я избавилась от любопытства на тему деталей своего убиения, ну и от страдашек на тему отношений.
Два в одном!
Я усмехнулась, вспомнив задорные комментарии Книжули, и переставила один флакончик, на место другого. Теперь они стояли по размеру и выглядели гораздо лучше. Еще на ту же полку я добавила всякой декоративной зелени и она вообще заиграла с продажной точки зрения!
Невольно стрельнула глазами в сторону выхода из торгового помещения. Там, в закутке под лестницей дожидалась своего звёздного часа моя новая вывеска, заказанная у столяра по индивидуальному эскизу. И да, она получилась потрясающей. Деревянная, с тисненой надписью зеленого цвета, которую обвивали золотисто-черные цветы!
И уже сегодня вечером ее водрузят прямо над входом в мою лавку и она окончательно сменит свое название. Она окончательно будет моим детищем.
– Адель? – из мечтаний меня вырвал голос Лайны. – А куда вытяжку из трехцветника поставить? Ты просила принести из подсобки…
– На стойку, – повернулась я ней я, и взяв со стеллажа несколько баночек, направилась к помощнице. – Сейчас мы добавим его в витринные образцы средств.
– Зачем? – заинтересованно поинтересовалась мисс Ривин, в которой за прошедшие дни обнаружилась хорошая такая доля здорового любопытства. Ей действительно было интересно из чего состоит то или иное средство, и каким образом одни компоненты усиливают или ослабляют действия других. Я рассказывала, потому что во-первых мне не жалко, а во-вторых все это не представляло собой великой тайны и вполне можно было прочитать в любом справочнике травника. А кое-что и в советах по домоводству! Так как домострой, конечно, домостроем, но по мнению сильного пола женщина должна быть не только тиха и услужлива, но еще и свежа как майская роза.
– Чтобы продлить срок годности вскрытой упаковки, – пояснила я, как раз отвинчивая очередную крышечку. – Вдобавок смотри, в этой линии кремов «Юная свежесть», основной актив это вытяжка из мирави, а она окисляется при контакте с воздухом. И теряет часть свойств.
– А образец у нас витринный, то есть открывать станем часто и он может быстро прийти в негодность, – уловила суть Лайна.
– Именно.
Я взяла пипетку, и даже успела набрать в нее вытяжку трехцветника, но добавить в крем не успела. Потому что дверь открылась с таким оглушительным стуком, словно ее намеревались сорвать с петель. Колокольчик истерично зазвонил, видимо вторя настроению посетителя.
А когда я подняла взгляд, то увидела на своем пороге… Эванджелину. Медсестру из академии стихий!
Девушка замерла на пороге, сжимая в руках свернутую трубочкой газету так, словно это была чья-то шея и сверкала красивыми глазами, что сейчас приобрели чистейший голубой, небесный оттенок. Волосы ее чуть растрепались, кожа порозовела… в общем, ей можно было бы любоваться как воплощением ярости! Даже восхищаться, наверное.
Если бы она не швырнула через лавку газету и не рявкнула:
– Ты! Ты, мерзкая потаскушка!
Газета упала на стойку, и сбила мою руку, благодаря чему в крем «Юная свежесть» самопроизвольно добавился чертов трехцветник, правда не в количестве пяти капель, а нескольких чайных ложек минимум! Теперь получившейся косметикой можно было намазывать разве что злейших врагов. Вот зараза! Испортила отличный продукт!
– Да как ты посмела! – продолжала разоряться незваная визитерша.
На шум из кухни тотчас явилась нечисть! Сара воодушевленно помахала закладкой и заявила:
– Таки шкандаль? Шкандали это прекрасно, это я люблю!
А вот я – не очень. И главное непонятно за что прилетело.
– Ты, мерзкая потаскушка! – ярилась Эванджелина. – Решила, что вот так все просто будет, да? Хвостом покрутила, глазками поморгала и все?
Начинает проясняться. Но облегчать этой невежливой барышне задачу, я не собиралась.
Изогнула бровь, я повернулась к испуганно замершей Лайне и повторила за гостьей:
– Говорят, «мерзкая потаскушка», представляешь? Ты таких знаешь? – помощница помотала головой. – Вот и я не знаю.
– Издеваешься?! – справедливо заподозрила красотка.
– Намекаю, что вы адресом ошиблись, не иначе.
– Самая умная? – неприятно усмехнулась Эванджелина. – Так вот, запомни, дурочка с переулочка – он мой! И как бы тебя сейчас, пастушка, не валял по сену, все равно будет моим!
Ага. Кажется начинаю понимать!
Сарочка тоже была сообразительной, а потому ткнула в Марель закладкой и воодушевленно произнесла:
– Цэ не просто шкандаль, цэ сцена ревности!
– Очень громкая, вульгарная девица, – кивнула мышка, неприязненно глядя на визитершу. – И право, если магистр имел с ней какие-то дела, то я в нем разочарована.
– Тю, думаю при нем она невинна как овечка до встречи с горцами.
Я тем временем с некоторой опаской посмотрев на вцепившиеся в стойку наманикюренные пальчики девушки, отодвинула на другую сторону все баночки-скляночки и даже мешочек с травами.
– Ну и что ты молчишь? Еще и тупая? – визгливо не унималась упорно жаждущая взаимного скандала Эва. Не исключено, что даже рассчитывала на мордобой! В котором возможно даже победила бы, так как она выше, крупнее, а я никогда не решала проблемы методом таскания оппонента за космы.
Но видимо просто так с визгом набрасываться на спокойную соперницу она не могла. Требовалась взаимность!
Потому я расплылась в профессиональной уже улыбочке продавца, и все тем же умиротворенным голосом, ответила:
– Дурочка с переулочка, пастушка… мучительно пытаюсь сообразить кто бы это мог быть, да все никак. Все же ошиблись вы, девушка!
В ответ она разразилась таким потоком, практически рыночной ругани, что мы все дружно заслушались.
А после вдруг замолчала, бросила мне напоследок, что разговор еще не закончен и практически выбежала из лавки.
– Внезапный финал, – удивленно прокомментировала Марель.
– Понос, он всегда внезапный, – глубокомысленно отозвалась Сарочка. – Я решила, что раз у девчонки столько мерзостей в голове и на языке, то не помешало бы от них избавиться. А таки ишшо мой батька говаривал, что лучше всего воспитание доходит через пятую точку. Бить я ее не могла, так что…
– Не изысканно, но изящно! – спустя полминутки нашлась как выразить свое отношение к креативу Книжули мышка.
Та польщенно закатила глазки.
А Лайна вдруг воскликнула:
– Ну ничего себе дочка мэра разошлась!
Я порывисто повернулась к ней и потрясенно переспросила:
– Дочка мэра?!
– Ну да, – слегка удивленно посмотрела на меня помощница. – А ты не знала? Хотя в последний год после размолвки с лордом Рейвенсом она практически не появлялась в обществе и не мелькала в газетах.
Вот это поворот!
– О-о-о, так ты не знала?! Я щас все расскажу!
Лайна уже открыла было рот, чтобы посвятить меня в несомненно животрепещущую историю полную внезапных сюжетных поворотов и любовных разочарований, когда я подняла ладонь и торопливо вставила:
– Стоп! Пойдем на кухню, чувствую это надо слушать за чаем и потрясенно заедать вкусняшками.
– А как же клиенты?
– У нас колокольчик. Зазвонит, и мы тут как тут. Да и сейчас мертвое время, обед у всех начнется через полчаса, как раз есть возможность поболтать.
На кухне я развила видимость бурной деятельности. Вообще с появлением в доме мисс Ривин колдовать домовому пришлось намного осторожнее. Он уже не мог сам расставить чашки и чайнички, а также быстро наделать бутербродов. Но по прежнему исподволь помогал, там кипение воды ускорит, тут закусок впрок настрогает.
Так что и сейчас, пока я копалась в холодильном шкафу, все уже было готово. Лишь помощница пораженно и чуть завистливо вздохнула:
– У тебя все словно само-собой делается, просто диву даюсь! Я как переехала, то первое время мучительно осваивала жизнь без прислуги. Оказалось что все мы – совершенно к быту не приспособлены! Как у тебя это удается?
Марель только фыркнула:
– Тоже мне, удивила!
Я же цикнула на нечисть, и нейтрально ответила, выставляя на стол вазочки с вареньем и остатки печенья:
– Это просто сноровка. Ну и конкретно мой пансион был достаточно суров, то есть как минимум за одеждой мы ухаживали сами.
– Удивительно!
В общем расселись мы. С одной стороны я, и моя невидимая стороннему глазу волшебная свита, а с другой ничего не подозревающая Лайна.
– Вещай! – выдохнула за всех Сарочка, а я озвучила.
– В общем, к нам заходила… забегала… залетала… короче – Эванджелина Ибисидская. Единственная и горячо любимая дочь столичного мэра, назначенного на пост года три или четыре назад, – отпив чаю и воодушевленно блестя глазками, начала Лайна. – Ну а пару лет как то ли с рубежей, то ли с какой еще службы вернулся блистательный лорд Рейанар Рейвенс, и конечно же сразу покорил весь высший свет.
– А в первую очередь незамужних девиц, и их матушек, разумеется.
– Именно, – кивнула Лайна, и ее взгляд стал чуть грустнее. – Моя мать тоже пыталась намекать, чтобы я больше улыбалась, чаще шутила и вообще попыталась быть хоть чуточку очаровательна. Так как состояние папеньки у нас есть, а вот в основном я – ни рыба, ни мясо.
– Жесткая она у тебя. Я бы сказала даже жестокая.
– Просто мать года, – язвительно добавила Книжуля. – Давайте ее проклянем тоже!
Лайна же продолжала свой рассказ:
– Но у всех остальных не было ни единого шанса, так как в тот год на свой большой сезон начала выезжать Эва. Как ты знаешь сезона для девиц есть два. Малый – в процессе которого девушка имеет право выезжать на прогулки, завтраки и музыкальные вечера. И большой – в него она становится девицей на выданье и может посещать балы и прочие вечерние увеселительные мероприятия.
– Она ему понравилась? – с деланным спокойствием спросила я.
Почему-то думать о том, что у красотки Эванджелины и Рея что-то было в прошлом – было мучительно… неприятно. Под ребрами кололо и настроение просто моментально портилось.