«Любовницу» я пропустила мимо ушей.
– Стало быть, ты узнал про меня и пошел выяснять, что к чему?
– Верно. Доносы были несколько противоречивыми. Идти под своим обликом я не мог, как и полагаться на кого-то другого… У леди Эдилы Рейвенс, например, диалога с тобой не получилось. Так что самым правильным вариантом для того, чтобы понять, есть у вас страстные отношения или нет, – было прикинуться самим Реем.
– Угу… И часто это был ты?
– Периодически, – усмехнулся Дар. – Одно могу сказать точно – все те моменты, когда магистр тебя бесил – скорее всего это был я. Потому что магия инкуба тебе отключала бы мозги.
Я закатила глаза, но уголки губ предательски дёрнулись. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. И этой тишине, которая окутала спальню, будто бы растворялось все скопившееся напряжение.
Дар поднялся и подошел к оставленным на сервировочной тележке заварнику и чашкам.
– Подожди, – сказал он, – мне кажется, такой разговор лучше продолжить с чаем.
– Ромашковым.
Ибисидский лишь хмыкнул и, заглянув под крышечку, ответил:
– Кажется, тут обычный черный.
Дар налил уже немного остывший напиток в две чашки, поставил одну передо мной и сел обратно.
В комнате царил уютный полумрак – мы не стали включать основное освещение и ограничились магическими светильниками. Чай пах сладковато и терпко, и после нескольких глотков было ощущение легкого опьянения. В этой атмосфере было просто говорить даже о том, что обычно тщательно скрываешь.
– Про способности Хаоситов ходит много легенд, – начал Одар. Его взгляд стал чуть отстраненным. – Но почему-то все молчат о том, что среди древних людских родов тоже было немало интересного.
Он помолчал. Я не стала задавать наводящие вопросы и торопить его.
– Например, моя мать. – Дар провёл пальцем по краю чашки, словно решал, продолжить тему или закрыть ее, так и не раскрыв. – Я вообще редко о ней говорю. Но с тобой это почему-то легко. Так вот, великолепная Одетта Фелт была метаморфом. Не в полном смысле, как я. Она могла менять свою внешность – черты лица, фигуру. Не исключено, что именно поэтому она в своё время смогла покорить короля.
Я чуть наклонилась вперёд, заинтересованно слушая.
– Метаморфы могут копировать не только полностью облик, но некоторые детали. Мать боялась интереса со стороны инквизиторов, потому корректировала себя едва заметно. Волосы гуще, губы пухлее, нос изящнее и так далее.
Наверное, это невероятная способность – когда твое тело как мягкая глина, которой можно придать любую форму. Поэтому, слегка качнув головой, я призналась:
– Страшно представить какая эффектная дама могла получиться после небольших улучшений… ВСЕГО.
Дар усмехнулся:
– Судя по портретам, в тот период, когда она дебютировала при дворе, действительно была великолепна.
Мы по очереди сделали несколько глотков чая. Вернули чашки на столик.
– Я помню, как однажды нашёл её старое изображение, – продолжил он после паузы. – Долго смотрел. Не узнал. Только потом понял, почему – она стерла из себя всё, что когда-то делало её блистательной. Чтобы выжить.
– Оно и понятно…
Представив, каково ей было беременной от скорее всего любимого человека бежать, выходить замуж за его родственника и скрывать себя до конца дней, я зябко поежилась и невольно положила руки на живот.
Дар заметил это движение, подошёл к креслу, взял со спинки сложенный плед и молча накрыл мои плечи. Его жест был неожиданно тёплым, будто он не только укрывал меня от холода, но и от всех тревог.
– После переворота привлекать к себе излишнее внимание было опасно, потому я помню ее женщиной весьма средних внешних данных, – продолжил он, сев обратно. – Свою суть она скрывала от всех. Потому, когда мой дар проявился, а случилось это довольно, поздно мне пришлось по осколкам восстанавливать информацию о том, кто я есть. Учитывая, что это было сопряжено с банальным выживанием, пришлось, скажем так… непросто.
Он умолк, опустив взгляд и разглядывая свою пустую чашку. Тишина будто плотнее легла на комнату, лишь за окном шумел ветер, шевеля ветви деревьев.
До меня медленно, но верно доходила прежде игнорируемая мысль о том, что лорд Ибисидский, несмотря на все его влияние, вовсе не жил легкой и непринужденной жизнью.
Вернее, раньше я тоже все это знала по его обмолвкам, но была настолько поглощена собственными страданиями и переживаниями, что чужие непростые испытания даже не воспринимались как сложности. Просто жизнь – было и было.
Похоже, Сара действительно права, и я законченная эгоистка.
Я не сразу поняла, что снова сжимаю подлокотники кресла до побеления пальцев.
Дар взглянул на меня и, судя по всему, воспринял мое проявление эмоций не совсем верно.
– Прости. Не стоило так загружать.
– Всё в порядке, – прошептала я. – Это важно проговаривать.
Чтобы некоторые периодически вспоминали, что неурядицы существуют не только в их бесценной жизни…
Я так долго просто позволяла испытывать ко мне чувства. Да, конечно, они были мне не нужны и потому я отпихивалась руками и ногами!
Но сейчас, когда я осознала, что этот мужчина важен, то поняла еще и то, что я очень много ему задолжала.
– Хочешь спать? Ты выглядишь уставшей.
– Ещё рано… – попыталась возразить я, но сама же тут же прикрыла рот и зевнула.
Он ничего не сказал, просто протянул руку. Я с его помощью поднялась, затем стащила с плеч плед и положила на спинку кресла.
В ванной я быстро умылась, собрала волосы и переоделась в ночную сорочку. Вернувшись в спальню, заметила, что Дар успел стянуть рубашку и разуться. Он ждал меня, присев на кровати. Босой, с чуть растрепанными короткими волосами, он казался не властным мэром и не хитрым интриганом, а просто мужчиной… моим.
Я легла первой. Устроилась на подушке, откинула покрывало и забралась под одеяло. Дар лёг рядом, осторожно, как будто боялся спугнуть. Матрас чуть просел под его весом. Я ощутила близость его тела даже сквозь ткань сорочки.
Сначала мы лежали, почти не соприкасаясь. Но через пару минут я почувствовала, как его рука легла мне на плечо. Я повернулась к нему. Его взгляд был спокойным, внимательным, будто он изучал каждую черту моего лица и пытался запомнить всё до последней ресницы.
– Я рада, что ты остался, – тихо сказала, протянула руку и коснулась его лица. Кожа под пальцами была тёплой, немного шершавой из-за щетины.
– Я тоже.
Он приблизился и поцеловал в висок. Потом, не спеша, в губы. Поцелуй был легким, сдержанным и нежным.
Сама не заметила, как мои руки скользнули по его плечу, к груди. Слегка вздрогнула, когда ощутила под ладонью его пульс – его сердце билось размеренно, но быстрее обычного.
Я сделала вдох. Кислород огнем растекся по венам.
Дар наклонился и провёл пальцами по моей щеке, подбородку, вниз по шее, дальше. Двигался медленно, словно опасаясь, что в следующий момент я его остановлю, снова закроюсь. Он изучал мое тело, то, как оно отзывается на его прикосновения. Я кусала губы, изгибалась, но позволяла и смотрела ему в глаза. И этот контакт взглядами казался куда более интимным, чем все происходящее. Его зрачок расширился, почти полностью поглотив потемневшую радужку.
Дыхание мужчины становилось всё тяжелее, а движения более порывистыми, словно он боролся с волной желания, накрывающей с головой. Его ладонь легла на мою талию, пальцы вжались в ткань ночной рубашки… Только она мешала ему почувствовать меня полностью. А мне некогда удобная сорочка казалась тесной и колючей. Хотелось ее… снять.
– Ты дрожишь, – задумчиво проговорил Дар, а после со смешком спросил: – Холодно?
– Жарко, – тихо ответила я, касаясь его лица и после провела пальцем вниз, пока не замерла на вздрогнувшем от моего прикосновения прессе.
Он приподнялся, вновь заглянул мне в глаза. И взгляд этот был таким голодным, таким жадным, что у меня перехватило дыхание.
– Если что-то будет не так – скажи, – тихо проговорил он. – Я не хочу испугать… снова. Но, Единый, как же ты сводишь с ума.
Я молча потянулась к нему и поцеловала. Медленно, словно желая растянуть удовольствие. Не страсть, а скорее поцелуй-согласие.
Между нами столько всего произошло, было так много недопониманий и разногласий, что сегодня мне хотелось избавиться от них. Или хотя бы временно выставить белый флаг.
Дар ответил, и я почувствовала, как в нём тоже нарастает нетерпение. Его руки гуляли по моей спине, и кожа словно вспыхивала под ними.
Он стиснул зубы, когда наши тела соприкоснулись. Широкая грудь вздрогнула, дыхание сбилось, и он будто зарычал – низко, глухо.
– Так хорошо, когда ты рядом, – выдохнул он мне в губы, не желая разрывать контакт. – Я должен быть сдержанным. Я обещал. Не думал, что признаюсь тебе в этом сегодня… Адель, я хочу тебя до боли.
Поцелуй стал глубже, язык скользнул между моих губ. Его руки сильнее вжались в мои бёдра, будто он сдерживал порыв навалиться всем телом, прижать к себе, взять.
Он отстранился и замер, дыша неровно и пытаясь вернуть контроль над телом. Потом прикусил мне мочку уха и шепнул:
– Скажи мне, если нужно остановиться. Потому что я на пределе.
Было очевидно, что Одар пытался сдержаться. Сгорает от страсти, но пока – ждет. Но я… я хочу, чтобы он продолжил.
Моя рука с его груди опустилась ниже, по животу и… Я сразу почувствовала, как напряглось всё его тело, как он задержал дыхание. Дар закрыл глаза на долю секунды, но тут же снова посмотрел на меня. Его серые глаза практически почернели от страсти.
– Ты и правда уверена?
Я не ответила словами – просто притянула его к себе. Моя спина коснулась прохладной простыни. Он зашипел от напряжения, когда навис надо мной, опираясь на локти.
Я задрожала от переполнявших меня чувств. Было жарко и холодно одновременно, тело наполнилась каким-то жгучим волнением и трепетом.
Он медленно начал расстегивать пуговки на сорочке.