И указал попу на того чернявого парня, которого с двух-то сторон за Яшку хлестали.
Попу не всё едино, с кого деньги сорвать? Обвенчал, как указано, да Устенька и не супротивничала. Веселенько замуж выходила и потом, слышно, не каялась. До старости не покинула девичьей своей привычки. Где по заводу песня завелась, так и знай – непременно тут Устя-Соловьишна.
С мужиком-то своим они складненько жили. Камнерез он у ней был, и ребята по этому же делу пошли. Нынешний сысертский малахитчик Железко из этой же семьи. Устинье-то он не то внучком, не то правнучком приходится. Кто вот слыхал про Соловьишну да Зорка, те и думают, что этот Железко про травяную западёнку знает. Спрашивают у него: скажи, дескать, в котором месте? Только Железко – железко и есть: немного из него соку добудешь. Подпоить сколько раз пробовали, – тоже не выходит. Железка-то, сказывают, поить, как песок поливать. Сами упарятся: ноги врозь, язык на губу, а Железко сухим-сухохонек да ещё посмеивается:
– Не сказать ли вам, друзья, побасёнку про травяную западёнку? В каком месте её искать, с которой стороны отворять, чтоб барам не видать?
Вот он какой – Устиньин-то внучек! Да и как его винить, коли у него дело такое. Ведь только обмолвись, – сейчас на том месте рудник разведут, а где камень на поделку брать? Железко, значит, и укрепился.
– Ищите сами!
Ну, найти не просто. Барским-то щегарям тут, видно, кто-то и с умом пособил следок запутать. С умом и разбирать надо. А по всему видать, есть она – травяная-то западёнка. Берут из неё люди по малости. Берут.
Вот кому из вас случится по тем местам у земляного богатства ходить, вы это и посмекайте. А на мой глаз, ровно ниточки-то больше к Карасьей горе клонят. У этой горы да Карасьего озера и поглядеть бы! А? Как, по-вашему?
1941 г.