Но всё это было так давно… Целых четыре года прошло – страшно представить! Ох, как летит время… Кажется, вчера ещё я жила с папой и мамой, бегала на пары, проводила выходные в резиденции Мотькиных родителей и…
И настроение из лирически-воспоминательного снова резко скатилось в минусовую часть оси координат, потому что все эти воспоминания были неотрывно связаны с Костриком.
Проклятье!
Я воззрилась на облачённого в чёрное спортивное трико и галстук-бабочку на голую шею Матеуша и, грустно вздохнув, оповестила:
– Извини, друг, но на дракона, да ещё солиста группы «Лужёное горло», ты не тянешь…
– Ты сама просила одеться попридурошнее, – обиделся наш техник, намалевавший жирные чёрные стрелки вокруг глаз и, надеюсь что не гуталином, выкрасивший волосы в соответствующий цвет.
Я вздохнула.
Мой косяк. Всё же концерт в Эльгении – это вам не хухры-мухры! К этому надо было подойти с умом и фантазией. А я, когда слышала в одном предложении все эти три слова, ну, эти: ум, фантазия и концерт, отчего-то сразу вспоминала про любимую музыкальную группу деда Шурки «Dschinghis Khan».
– Солнце, без обид. Но сейчас ты больше на героя фильма «Три ниндзя» похож, чем на солиста группы «Чингисхан».
Матеуш засопел и отвернулся.
– Не нравится, сама можешь пойти и выступить, – проворчал обиженно.
С другой стороны, на фоне кругленького Алекса, одного из работников нашей кухни, который вызвался играть роль вампира, может, всё и прокатит… Должно прокатить. В конце концов, не показывать же праздным зевакам истинных виновников… хм… торжества! Да за такое меня даже Макс по головке не погладил бы, а Кострик и вовсе, если бы довелось узнать о подставе, эту самую головку мне с плеч скрутил бы.
– Да мне всё нравится, Мати, правда! И костюм, и декорации, и освещение… И я помню, что с Замком в такие ночи работать очень сложно, но ты реально молодец. Спасибо. Только, может, давай нарисуем тебе какую-нибудь татуху. Цветными фломиками. Ты как?
– Себика попрошу, – проворчал техник, – пусть мне чёрного ворона нарисует на грудь.
– И снизу подпись: «In vino veritas», – подхватила я, и мы рассмеялись.
Смешно, но старожилы отеля уверяли, будто раньше Замок таких концертов не устраивал. Бывало, Макс напивался. Бывало, что и спать оставался в винном погребе, но ни стены, ни водопроводные трубы, ни камины, ни ступеньки бесконечных лестничных пролётов «Мерцающего» никогда не издавали никаких музыкальных звуков. А тут вдруг…
Признаюсь честно, когда стены запели в третий раз, я, наплевав на субординацию, ввалилась в покои пьяно дрыхнущего шефа и, безжалостно растолкав его, потребовала ответов.
– Макс! Ёлки-палки! – ругалась я. – В Замке снова поют стены! Ты можешь мне объяснить, что происходит? Как нам быть?
– Интересно девки пляшут! – хмыкал Макс. – Поют стены, а с пристрастием допрашивают меня! Ик… Они поют, с неё и спрашивай.
– С кого?
– С Сущности, – промямлил он, падая навзничь. – Химера, мать её за ногу… Ох, Варвара. Водички старику не принесёшь? И тазик…
Наутро старик, само собой, ничего не помнил, но зато я в ту ночь узнала о том, что Замок совсем не то, чем кажется с первого взгляда. У него есть некая Сущность и, судя по всему, он вообще Химера.
– И купола на спину, – отсмеявшись, объявил Матеуш. – Хотя в полумраке Эльгении никто всё равно ни хрена не увидит.
Но зрители всё равно остались довольны. И репертуаром, и невероятным и невозможно фантастическим видом солистов, и фейерверком, который мы для них устроили на Западной – та которая над пропастью – стене.
В общем, всё понравилось всем. По-моему, даже экскурсовод забыл о том, что мы на самом деле не в Эльгении. Так что в кровать я ложилась с улыбкой на губах и заводя будильник на восемь тридцать утра.
Наивная я надеялась выспаться этой ночью. Ха-ха три раза! Едва стены, которые четыре часа кряду пели исключительно диско, наконец-то заткнулись, и ещё до того, как стон блаженства, успевший сорваться с моих уст, утих, в двери моих покоев постучали.
– Чтоб. Вам. Всем. Сдохнуть, – выдала я, садясь на постели.
– Варьчонок, это я! – послышалось из коридора. – Прости, пожалуйста, не смог удержаться.
Рывком вскочив с кровати, я в полтора прыжка преодолела расстояние до двери и распахнула её, прорычав:
– Какого пьяного дракона!
– Тш! Не сглазь! – прошипел Ромка, испуганно округлив глаза. – Ещё и вправду проснётся…
Выглядел он неважно: гораздо бледнее обычного, глаза красные, на правой щеке след от подушки, на рубашке пятно, о происхождении которого я совершенно точно не хочу знать, а уж запах-то, запах…
Одним словом, забулдыга Степан Семёнович, а не герцог Сафф.
– Я уже боялся, что меня во второй раз в жизни кто-то перепьёт, но, как говорится, гены пальцем не заткнёшь и все такое… Они точно родственники! Святая ночь мне в свидетели. Только у молодого опыту покамест поменьше будет…
Ромка счастливо ухмыльнулся, а я устало провела ладонью по глазам и шагнула внутрь, впуская его светлость в покои и недовольно ворча при этом:
– Так это ты Кострику тест-драйв, что ли, устроил?
– Кому?
Герцог вошёл не один, а со здоровенным альбомом подмышкой, бутылкой розового шампанского и тортиком в прозрачной пластиковой коробке, которую он держал в свободной руке.
– Не важно. Боссу моему новому. Торт где взял, пьяница? Студентов своих в город засылал?
Я приняла из его рук сначала ценный сладкий трофей, водрузила его на стеклянный журнальный столик, потом альбом с фотографиями и уже после этого осторожно и торжественно приняла из бледных прохладных рук бутылку вина.
– Спятила? – шутливо ужаснулся вампир, привычно устраиваясь на низкой софе. – Сама же видела, что они нестабильные… Курьером из города заказал. Твой любимый, кстати, творожный. С фруктами. Этэль там ещё гостинцев передала, но они в чемоданах, а у меня не было времени разбирать.
Гостинцы от вампиров. Мням. Даже не знаю, просто радоваться или на всякий случай хлопнуться от счастья в обморок.
– Ром, творожный тортик – это, несомненно, круто. Но спать же мне тоже когда-то нужно! Особенно в свете того, что мне до выходного ещё двое суток потеть под новым начальством.
Правая бровь Романа изогнулась даже не вопросительным, ехидным знаком.
– То есть тебя, – он растянул губы в широкой улыбке, обнажая кончики острых клыков, – наконец, будет можно поздравить с тем, что ты в ближайшие годы не пригодишься в доноры ни одному новорождённому вампиру?
Я мучительно покраснела.
– Ненавижу тебя.
Эту карту мне было крыть нечем, ибо я родным и друзьям бнз труда и весьма успешно вешала лапшу на уши о том, как хорош мой новый поклонник и как здорово мы с ним провели выходные. Мотьке могла врать о своём новом неутомимом любовнике, ещё вчера вычитанном в каком-нибудь романе, но Ромке… Но этому детектору лжи – нет, не соврёшь. Не о том, что касается крови.
– Неправда, ты меня любишь! – Наигранно нетрезво улыбнулся вампир. – Поэтому и терпишь. Я тебе уже говорил, что ты святая?
– Три тысячи раз, – спорить с Ромкой и доказывать ему, что ты не верблюд, никогда не имело никакого смысла, а уж если вампир принял грамм четыреста (в лучшем случае) на грудь, и подавно. Поэтому я просто замяла неудобную для себя тему. – Но тортик всё равно не поможет. Я же не вампир. Мне, чтобы жить, нужно спать. И лучше регулярно.
Мои слова отчего-то Ромку рассмешили. Да не просто так, а, как говорят, до слёз и икоты.
– Нет, Варька, ты не вампир, – наконец, всхлипнул он, когда я уже почти решилась познакомить его рожу с моим новым тортиком. – Не вампи-и-и-и-р… Ой, насмешила-а-а…
С мрачным видом зевнула и потянулась за тортом. Определённо, эти двое нуждаются в том, чтобы их представили друг другу. Интересно, вампирской бледности пойдёт сливочный крем и кусочки ягод?
Со злорадным видом я убрала с сознания завесу, которую Ромка же меня и учил ставить, и выразительно перевела взгляд с тортика на герцога и обратно. Триста лет, а он резвится, как мальчишка! Ну, честное слово!
– Прости, Варьчонок, меня занесло! – перехватив мои мысли, Ромка попытался стереть со своего лица улыбку. Получалось у него хреново. – Я ничего плохого в виду не имел. И вообще… Где же он? А, вот! Я тебе energy drink принёс, – он протянул мне подозрительного вида пузырёк с деревянной пробкой. – Держи. Для себя берёг, но тебе, по ходу, нужнее…
Если честно, то я лучше бы спать легла. Как-то я ко всем этим дринкам… не очень. Но Ромке ведь не докажешь ничего! Упёртый, как чёрт знает кто! И раз уж он решил показать мне привезённые фотографии, ничто не сможет его остановить. Ни моя нечеловеческая усталость, ни его перегар.
– Ладно, – сдалась я. – Но если у меня из-за недосыпа возникнут проблемы c начальством…
Вампир снова рассмеялся и сквозь смех с трудом произнёс:
– Не возникнут. Не по этому поводу. Гарантирую.
– А по какому не гарантируешь?
– Ну, не знаю, Вареничек! – Роман небрежно пожал плечами. – У тебя работа вообще нервная очень, проблемы сами находят, когда ты их совсем не ждёшь. Вчера, к примеру, в Зале Отражений… Да и потом тоже. Ты зачем сболтнула моим оболтусам, что станешь их своей кровью поить?
Смущённо улыбнувшись, я поджала под себя ноги и стыдливо ковырнула пальчиком край торта. И ведь, вроде как, всё уже разрешилось, а всё равно неловкость чувствую. Снова. А всё проклятая форма виновата, и Кострик вместе с ней. И главное, до чего обидно! Я тут оправдываться должна, а он там где-то дрыхнет и горя не знает!
– Прости. Моя вина. Что-то я сглупила на нервах, – призналась я. – А от красных вещей в гардеробе избавлюсь сегодня же, обещаю! И оболтусам твоим я сразу сказала, что о крови мы будем разговаривать только в том случае, если ты…
– Не надо.
Он перебил меня так внезапно, что от неожиданности я отколупнула от торта неприлично огромный кусок. Но не пропадать же добру! Поэтому, виновато глянув на Романа, я всё это неприличие отправила себе махом в рот, с трудом умудрившись пробормотать: