– Я тебе покажу, как меня позорить. Сплетни разносить вздумала, как бабка беззубая? Ща я тебе зубы то посчитаю и приданного лишу.
Судя по голосу, ругался явно мужчина, а вот визжала определённо девушка.
Высунув голову в окно, Ольга заметила, как народ стягивался к избе старосты. Вот те раз, что случилось, что за шухер? Она вышла из дома и тоже пошла за народом в сторону шума. Дойдя до места сходки и растолкав народ впереди себя, увидела, как ее первый и недавний пациент Боровик охаживает розгой свою дочь, намотав девичью косу на кулак.
Девица выла белугой и извивалась.
– Остановись, слышишь! – послышался голос старосты Зорана Горыныча.
Толпа расступилась сама, пропуская сутуловатого и поджарого старосту. Боровик прекратил бить дочь розгой, но косу не отпускал. Так она и стояла, склонив перед ним голову.
– Чем дочь твоя перед тобой провинилась? – поинтересовался староста.
– Дылда эта щеки свеклой мажет и Сома травит: “Зря ходишь, Хельга с Ланом ночи проводят да так, что труба у избы шатается” Сплетни распускает, отца позорит. Я-то в доме Хельги был и знаю, что они науку учат и разговоры умные ведут. А вот моя дочь, неряха, такие сплетни распускает.
– Отпусти ее, Боровик, – сказала Ольга. – Мало ли, кто что болтает! Ты мужик! Языком хоть в жопу лезь, а рукам воли не давай.
– Хельга! – удивился, услышав её Боровик.
– А что? По отцовски-ли это, позорить дочь на всю деревню? Смотрю, весело тут у вас!
Боровик отпустил дочь и посмотрел на Ольгу. Хоть и провинилась дочурка, да все же родная кровь.
– Хельга, я тебе жизнью обязан, а эта хабалка… Как мне загладить такую обиду?
– Приставь ее ко мне в ученицы. Мне часто руки требуются, а заодно и у нее будет опыт в лечении и не будет времени гадости разносить по свободным ушам. – Ольга даже удивилась, походу местный говор и к ней начал потихоньку прилипать. Раньше бы она вряд ли сказала так витиевато и хитро.
Девка вдруг завыла, словно её продолжали лупить розгами, и бросилась к отцу.
– Верно, Хельга, пусть поживет, да ума наберется! – согласился Боровик, хотя в голосе его слышалось некое замешательство.
Так и сговорились. Ася, дочь Боровика, с этого дня должна была поселиться в Ольгиной избе и взяться не только за обучение, но и ведение быта. После того, как выяснились отношения с девушкой, Ольга, как и хотела, отправилась в мастерскую Лана.
Перегонный куб был готов к первому запуску. Гончар смастерил достаточно большой резервуар, водрузил его на небольшую печурку из кирпича, наколол щепы для растопки. Кроме того, придумал он и очень плотную крышку, которую, после того как залили брагу, залепили тестом, чтобы винные пары не выходили в воздух. Под змеевик приспособили корыто с водой из колодца, чтобы пар остужать.
Процесс пошел. Брага забурлила. Лан и Ольга сели на лавочку у своего “детища” и теперь с нетерпением ждали результата. Результат недолго заставил себя ждать, спустя пятнадцать минут первые “живительные капли” начали наполнять подставленный под конец медной трубочки кувшин.
То, что получилось, налили в красивую кружку, сработанную гончаром. Первый спирт, теперь не придётся мыть раны сладкой медовой брагой, на которую слетаются все мухи. В мастерскую влетел полупьяный Сом. Глаза у него были красными от слез, а лицо перекошено от злобы.
Глава 5. Дела сердечные
– Ты, жаба, все хвостом-то крутишь! – гаркнул он на Ольгу и, сжал кулаки, встал над ней.
Ольга даже бровью не повела.
– У жабы нет хвоста, – подметил неудачно Лан.
Сом схватил его за плечо и сдернул с лавки. Тот упал на пол мастерской и разлил самогон.
– Стоять… – рыкнула на Сома Ольга. – Вышел отсюда, и потом зашел как надо: со стуком и вытерев ноги.
Ее лицо в одно мгновение преобразилось от гнева. Стало жестким, мрачным. Розовые волосы сами собой потемнели и сделались фиолетовыми, в глазах промелькнула голубая искорка.
Сом уставился на Ольгу, онемел, а его хмельной взор стал рассеиваться. Здоровенный детина испугался миниатюрной девушки, но отступать не думал.
– Как ты смеешь заявляться сюда и что-то требовать? – Ольга приподняла одну бровь и надменно посмотрела на разбушевавшегося оборотня. Надо же, откуда только в ней взялось столько смелости? Ведь Сом мог прихлопнуть ее только одним неловким движением.
Лан поднялся на ноги и попытался здоровяка успокоить уговорами:
– Давайте поговорим и решим все спокойно.
– Пшел вон, дрищ! – отмахнулся от гончара Сом. – Все из-за тебя, из-за тебя отец Асю из дома выгнал! – завыл он и покраснел.
Лан кажется не понимал, о чем идет речь, и повел плечами.
– Лучше было бы, если б Боровик Асю колотил? Поживет у меня немного! За напрасные наговоры можно и жизни лишиться! – “Вот это сказала, да за такое Сом мне голову самой оторвет!”
Сом теперь наоборот побелел, а потом присел на лавку и обхватил голову руками.
– Ведь это все не я, мой отец задумал и дядя. Все пилили меня: “Хельга девка справная, толковая, в женихи набивайся. Нам лекарь в деревню собственный нужен. А я-то что, отца ослушаюсь… Так он же меня оглоблей… А Ася, она же ревнует… А ты…”
– О-о-о, как все сложно! – вздохнула Ольга и, облокотившись и дощатую стену сарая, сложила руки на груди. – Не переживай, ничего ей не будет. Лан, подай-ка кружку. У него раны сердешные, а их нужно срочно простерилизовать, – произнесла Ольга и сунула красивую посудину в руки Сома. Сом поднес кружку, наполненную едва ли на треть самогоном к лицу и тут же едва не бросил, скривившись от терпкого запаха спирта.
– До дна! – произнесла тост Ольга и вернула кружку к лицу Сома. – Выдохни и залпом.
Сом снова посмотрел на Хельгу, но уже как-то жалостно. А затем опрокинул в себя содержимое и громко стукнул кружкой по столу, отчего остальная посуда слегка звякнула.
– Это зелье вроде как вино, но намного крепче! – пояснила Хельга.
– Что за дрянь, глаза выворачивает! – ругался Сом, вытирая проступившие слезы. – Ведьма ты! Что это?
– А я, может и есть ведьма, а это – мертвая вода! – усмехнулась на парней Ольга.
– Ты врешь, это бабкины сказки, – не совсем членораздельно проговорил уже засыпающий Сом.
Однако Лан посмотрел на неё с любопытством, если даже не с подозрением.
– Ты хозяйка Мертвой воды? – спросил Сом, осматриваясь мутнеющим взглядом.
– А ты еще сомневаешься? – подыграла Хельга. – Любое лекарство горькое, но действенное. А у тебя тут болит. – Она прикоснулась к его груди, в которой мерно бухало сердце.
Через минуту Сом уснул, а вот Лан смотрел на Ольгу испытующе.
– Скажи, ты и в самом деле хозяйка мертвой воды? – спросил он чуть тише, чем следовало, как будто боялся, что их кто-то подслушивает.
– Не говори, что ты тоже такой наивный, Лан, – улыбнулась Ольга. – Он же не в себе, ему надо было успокоиться. Сом добрый. Нельзя таких обижать, Да, он может гвозди на палец наматывать, но искренне расплачется, когда увидит птицу с перебитым крылом. В нашем мире таких людей мало. – Последние слова Ольга сказала почему-то с грустью, вспоминая свою свекровь.
– Но ты ему дала это… – гончар указал на пустую кружку на столе.
На ней появилась солидная трещина, видимо Сом всё-таки перестарался с усилием, когда поставил опорожненную посудину на стол.
– Я тебя умоляю, это всего лишь спирт! – сказала целительница и смешно сморщила носик. – Скажем так, это концентрат медовухи.
– Концентрат? – переспросил Лан, услышав незнакомое слово.
– Ну очищенная медовуха, вернее та её часть, которая и делает людей пьяными, – пояснила девушка.
Парень кивнул, видимо смекнул, о чём говорит Хельга. А затем провел по трубке змеевика, из которого тонкой струйкой бежал спирт, и сунул палец в рот.
– Гадость какая. Спирт, – произнёс он, поморщившись от резкого вкуса и запаха.
– Хочешь я расскажу тебе про него? – спросила девушка, вспомнив про слабость гончара к знаниям. – В нашем мире его используют не только как алкоголь.
Лан кивнул, но тут же добавил:
– Нет, давай завтра вечером. Я захвачу чернила и бумагу, – последние слова он произнес с каким-то пафосом, видимо на Ольгу они должны были произвести впечатление.
– Хорошо. А пока, давай готовить новую партию, – сказала хозяйка мертвой воды.
Весь остаток вечера Лан и Ольга провозились в гончарной мастерской, ставшей на сегодняшний день винокурней. В работе им помогали разговоры и мнения по поводу произошедшего сегодня и мерный храп Сома, которому Ольга не удержалась и разрисовала лицо угольком. Здоровенный детина с усами Котовского, да в грязной рубахе добавлял своим видом веселья.
Почти уже ночью Лан, как и обещал отправился в избу Хельги учиться, притащив все необходимые для этого письменные принадлежности: карманную чернильницу и кипу неровных листов.
Ольга прихватила из мастерской Лана кувшинчик той жидкости, что у них получилась из медовой браги. Сома разбудить так и не удалось, поэтому его оставили там, где он уснул.
Ольга с видом заядлого знатока пития спиртных напитков стала учить Лана употреблять самогон. К “лабораторному испытанию” все было готово. А именно Ольга подсластила самогон медом и выставила на стол закуску: пироги, соленые грибы, немного сала, хлеба.
Девушка пояснила, что спирт не только можно пить, но и использовать для других важных целей, например, в лекарственных настойках, парфюмерии, для приготовления элитного алкоголя, растворителя и во многом другом.
Лан, хоть и был уже изрядно пьян, но старался все записывать и еще успевал попутно рассуждать о применении спирта в их мире. До чего же гончар оказался любознательным. Иногда задавал Ольге вопросы, на которые она не всегда могла дать ответ.
– Чтобы сохранить целебные свойства трав и ягод, из них можно приготовить настойку. Спирт важен в медицине, как обеззараживающее средство. Не надо прямо в рану спирт лить, а вокруг, на кожу. Да и при операциях инструмент обрабатывать – первое дело… – Ольга ходила по горнице пошатываясь, иногда икая. – И конечно духи… Чтобы приятно пахнуть.