— И вот ещё что, мастер. Когда мне передали дом, я спросила, почему часть стен была выломана. Мне посоветовали не совать свой нос куда не надо и молчать. Но уважаемый Картен, который имеет в управлении хорошие связи, разузнал, что там что-то нашли, следы чего-то опасного. Нет, лавку проверили, там ничего опасного не осталось, но было. А ещё комнаты наверху использовали как рабочие, там что-то исследовали, возможно, создавали, в том числе используя магическое сырьё и ритуалы. Мне уважаемый Картен советовал забыть об этом факте, но теперь я начала думать совсем что-то жуткое. Мастер, а что, если они там создавали что-то опасное для королевства?
Мастер как взрослый и опытный человек, успокоил:
— Поверьте, лавку бы не вернули, пока не убедились в её безопасности. А уважаемый Картен был прав, не стоит никому об этом говорить, леди Алисия.
Тогда мы просидели долго, разбирая уже предложение графа и снова расширение моего производства. Я поняла, что самое важное в моём деле были надёжные кадры. Поэтому и приняла решение набирать мастериц или учениц по рекомендации, отдавая предпочтение семейным. А ещё я не экономила, заключая с каждой магический контракт. Как и с остальными членами семьи, если они были допущены до работы.
Все средства, вырученные в лавке, уходили в дело так быстро, что на себя я почти не тратила, хотя понимала, как важно для леди жить на уровне. Даже мастер Готсби, в очередной раз видя письма с приглашениями от соседей, сложенные стопочкой на краю стола, попенял мне:
— Зря отказываетесь от приглашений, леди Алисия. Хорошие соседские отношения только на пользу пойдут. Да и не принято это, полгода ьраура прошло, уже можно выезжать.
Я резковато ответила:
— А можно и не выезжать, мастер. — Отодвинула ящик и достала два письма, припечатывая пальцем их к столу: — Вот, эти важные, остальные нет. Я вдова и у меня ещё остались мои честные полгода, когда я могу отвечать всем, не задумываясь о приличиях. Но графу отказать не могла, тем более все, кто захочет со мной поговорить о важном, смогут это сделать там.
Мастер Готсби только головой покачал, попеняв мне:
— Не держите меня за дурака, баронесса. — Я усмехнулась про себя, мастер всегда называл меня баронессой, когда считал, что я совершаю глупость. Но я сидела и спокойно слушала человека, который родился в этом мире и был слишком подвержен всем этим условностям, понимая, что он впитал всё это с детства: — В праздник Новогодия какие разговоры о делах? А познакомиться с кругом, который живёт недалеко, вам стоит. Вон сколько приглашений, вы видите, вы интересны, вас приглашают. А вы всего лишь баронесса. Не посчитает ли общество, что вы зазнались и не повернутся к вам спиной на подобное отношение? Тогда берегитесь, могут и разговоры пойти. А для вашего дела это выйдет боком.
Я отмахнулась, успокоив своего управляющего:
— Думаю, я была достаточно внимательна к каждому, когда писала ответ, мастер. И внятно ответила, почему не разъезжаю по гостям и салонным встречам в кругу соседей. Траур, заложенное поместье и долги — поэтому я вынуждена жить скромно и поднимать своё дело. Поверьте, писем стало уже в разы меньше. Никто не торопится теперь приглашать вдову с долгами, но особо упорные всё ещё хотят понять, с чего это граф пригласил меня, бедную вдову, к себе на балкон в праздник урожая. Что же, скучающие леди так и останутся в неведении.
Моя шутка не была оценена, у мастера Готсби аж лицо вытянулось. Он в шоке переспросил:
— Заложенное поместье? Долги? А мне вы почему об этом не сказали? И где тогда ваши закладные? Ничего подобного не было у вас в документах.
Я всплеснула руками, торопясь успокоить управляющего:
— Да нет никаких долгов, мастер. О чём вы? Это ширма, причём удобная. Поверьте, я хорошо подумала перед тем, как решиться, и поняла, что это самый удобный вариант. Я остаюсь при титуле, с землёй, но с долгами. Если выплыву, стану интересной остальным, а пока у меня нет ни времени, ни средств, чтобы покупать себе наряды для выгула в свет.
Поняла, что мастер всё не успокоится и ворчит что-то недовольное себе под нос, покачивая головой, я протянула ему расчёт по наряду, который мы с моими мастерицами приготовили на праздник Новогодия, что пройдёт в замке графа Аранского:
— Посмотрите, это смета на всё. И это ещё не считая помощи от уважаемого Вера, который любезно согласился сопровождать меня. Траты на украшение кареты и одежду для слуг, сопровождающих нас, он взял на себя. Да и наряд у него будет соответствовать моему. Он уже выкупил его по полной цене, как индивидуальный заказ по пошиву в моей лавке.
Да, подобные наряды стоили не в пример дороже, чем просто выездной для встреч с соседями. Вот только свою карету я так пока и не приобрела, понимая, насколько большие это траты. Каретой ведь всё не закончится, она потянет за собой место для кареты, человека, который будет её обслуживать, сопровождение.
Поэтому я чётко дала понять, что тратить я буду тогда, когда мне не нужно будет отдавать последнее, выбирая между восстановлением зимнего сада и той же каретой. Я не утерпела, продолжила разбираться с той книгой, которую получила в дар, вспоминая свою рабочую тайную комнату в поместье Пейтонов. Мне не хватало этих экспериментов, волшебства момента, когда ты создаёшь что-то магическое. Поэтому я с нетерпением ждала, когда смогу поэкспериментировать с гусеницами шелкопрядов, создавая своих магических насекомых. Осталось дождаться новой зелени, которой и питались шелковицы, сейчас находящиеся в спячке.
Планы на следующий год, расширение лавки и производства, набор новых работников и их проверка, всё это навалилось перед проводами старого года и встречей нового.
И меньше всего я ожидала гостей, внезапно нагрянувших ко мне.
Накануне я вернулась в поместье из города, куда ездила обучить наших девушек-продавщиц, заодно и сёстрам Лорка объясняя, как правильно продавать те самые защитные полоски, что вшивались в одежду. Привезла выручку, которую мысленно уже всю успела распределить, пока ехала обратно к себе. Поэтому сидела утром в кабинете, расписывая, что куда уйдёт, и меньше всего ожидала услышать от личной горничной, вошедшей ко мне, прежде постучавшись:
— К вам родня приехала, велели сообщить как можно быстрее, дело не терпит отлагательств.
Я оторвала взгляд от бумаг, пытаясь сообразить, о ком это, и переспросила:
— И кто же это, Кара?
— Граф Пейтон с супругой, леди Кронк.
Я скривилась, понимая, почему у Кары было такое кислое лицо, хотя она и пыталась это скрыть. Их ещё здесь не хватало!
Придётся идти, лорду Пейтону наверняка уже сообщили, что я здесь.
Глава 78
Мой отец был хмур и всем своим видом выражал недовольство, а леди Селия и вовсе смотрела так, будто я украла у неё что-то личное. Другого я от них и не ожидала. Я прошла с равнодушным лицом к диванчику, сев напротив гостей, и сдержанно поздоровалась.
На что получила возмущённый всхлип от леди Селии, посмотревшей на меня как на врага, и резкий ответ лорда Пейтона:
— Не стоит так спокойно нам желать хорошего дня, леди Кронк, не глумитесь над нашими чувствами. Мы приехали за другим: разобраться, что же на самом деле случилось между вами и моим сыном, и почему его обвиняют в настолько диких вещах.
Да, граф так и остался ледышкой, никаких эмоций. Да и чувства жены он не жалел, судя по тому, как ранили его же слова леди Селию, явно пытавшуюся сдержать слёзы.
А граф Пейтон ещё и добавил, напомнив о тяжёлых годах, когда я росла под его властью:
— Не забывайте, что вы пользовались моей снисходительностью, оставаясь на попечении рода, получили необходимые приличной девушке знания, да и о вашем дальнейшем благополучии я позаботился, выдав замуж.
Будь я действительно его дочерью, возможно, и прониклась, но я никогда не забуду отношения этих людей и ко мне, и раньше, к бедной сиротке, оставшейся без единственного человека, который любил её, без матери.
Я будто заледенела и посмотрела на лорда другим взглядом, уже не прячась за маской безразличия. А зачем, если эти якобы достойные представители высокого рода явно не собирались миндальничать и соблюдать приличия?
Спросила:
— И чего же вы от меня не ожидаете, граф Пейтон?
Граф молчал, но я заметила резкий и внимательный взгляд в сторону жены, что он бросил, когда та вскочила и воскликнула возмущённо:
— Да как ты смеешь ещё и притворяться?! Это ты приложила руку к положению моего сына, оклеветав его! Думаешь, я не знаю всего?! Мне сын всё рассказал ещё тогда, когда его заставили жениться на глупышке Санае. Это всё ты, всегда ты! И в беседке у нас в поместье, и потом, когда бедная глупышка Саная влюбилась в моего сына, это же ты всё подстроила! Ты же была там, сама привела графа. А потом раз, и всё, мой сын оказался женат на дочери солдафона, на дочери какого-то баронишки!
Я сидела, в шоке слушая истерику леди Селии, и понимала, откуда в Нортоне такой гонор и характер. Я видела, что и на графа это представление произвело впечатление. Что-то мне подсказывало, что эти фантазии и для него были новостью. Однако он молчал, словно ждал чего-то.
Вот только меня действительно зацепили слова графини. Потому что с её стороны это выглядело как возможный вариант событий, настолько она была искренняя в своём возмущении. Неужели ей удалось встретиться с сыном, и тот успел напеть матери всю эту чушь?
Взгляд графа стал задумчивым, он словно примерял слова жены. И тут я подумала, что если смолчу, то уверенная в своих словах леди растрезвонит всё это так, что ей и поверить смогут. Да, репутация самих же Пейтонов пострадает, вот только моя упадёт так, что я вряд ли смогу продолжать спокойно жить на этих землях.
Ну уж нет, не бывать этому! И я встала, вскинула подбородок и пошла в бой:
— Это ведь всё вам Нортон рассказал, не так ли, леди Селия? А слова графа Аранского для вас пустяк?! А магические штучки, очень известные в Захарии, тоже? Или думаете, я сама надела на себя рабский браслет и положила в карман вашего сына запрещённое зелье? А потом в этом виде ещё и заставила того приставать ко мне? Нортон лично под зельем правды признался, что всё это было его рук дело. А теперь вы решили уничтожить репутацию всего рода Пейтонов, потакая грехам своего сына? Граф Пейтон, если эт