Мама моя всегда считала, что приличной девушке нужна не только профессия, тем более это муж должен обеспечивать семью. А вот быть хорошей женой и хранительницей очага — это обязательно.
Не стоило думать, что из меня готовили кухарку и домработницу, далеко не так. На всю жизнь я запомнила слова мамы, которые она любила повторять:
— Милая моя, нам, женщинам, в этом мире приходится несладко. Чтобы устроиться и быть за мужем, а не просто замужем, стоит знать много, да и уметь не меньше.
Вот я и умела подать себя, мама с детства культивировала мне вкус. Учила меня одеваться, да и про обстановку нашей квартиры и дачи мама мне много рассказывала, а позже водила с собой, советовалась, ставя мне экзамен прямо на месте.
Я научилась не только себя подавать, но и мужу правильно подбирать одежду, умела организовать праздничный обед и ужин, красиво накрыть на стол и подобрать украшения в интерьере.
Конечно, я умела готовить, понимая разницу между каждодневной диетой и праздничным столом. Мама добилась того, что меня отдали в прекрасную школу, в которую ещё нужно было поступить, но я прошла по конкурсу, а уж остальное сделали связи отца.
Я получила как общее прекрасное образование, так и дополнительное. Нас, девочек, учили танцам, хореографии, каждая могла выбрать себе музыкальный инструмент или петь в хоре. Слух и голос у меня были, а вот часами заниматься за инструментом я не желала.
Это был мой первый серьёзный протест и спор, который я выиграла, отстояв право ходить только в хор.
А вот на кружок рукоделия я попала осознанно, туда меня пригласила наша учительница труда. Удивительно, я не хотела сидеть за инструментом, но могла часами заниматься рукоделием. И как любой новичок я жадно пробовала всё, пока не остановилась на кружевоплетении.
Это не значит, что я не вязала и не шила, да с удовольствием. Тем более папа мог доставать отличную хорошую ткань и пряжу из-за рубежа, или из-под полы. Тогда было такое время, что пряжа в Союзе вся шла дальше, на производство, а в частные руки через официальный магазин обычно попадала пряжа качества ниже. А я была модницей ещё той.
Мама с удовольствием смотрела на мою ручную работу, а мне, слушавшей учителя, было интересно попробовать всё. Родители сразу разрешили ходить на эти дополнительные занятия.
Стоит признать, что каждое лето меня обязательно отдавали в лагерь при нашей школе, чтобы я могла учиться общаться в коллективе. Одна смена длилась обычно меньше месяца, остальное время мы обязательно отдыхали семьёй на каком-то курорте, который выбирали родители. Но это длилось две недели, не больше.
Самое удивительное время у меня было, когда меня отправляли бабушке и дедушке в Елец. У них был замечательный дом и хозяйство, дед уже был на пенсии и у него была страсть, которую он пронёс всю жизнь: резьба по дереву. Но и плотником он был отличным, делал замечательную мебель, наполненную теплом его рук. Я на ней спала, между прочим. Да всё в доме было сделано дедушкой, в том числе и дом.
Дед мне сам рассказывал, как он ставил его:
— Как раз перед твоим рождением, милая. Я и брата позвал, он со своим дядей приезжал. И отец твой приехал, он тогда студентом ещё был, летом в стройотряде работал. Отпросился ко мне, чтобы помочь. И мы роднёй, как раньше дома и ставили, быстро коробку-то сгоношили. И два года ещё в стареньком доме жили, ждали.
— А чего ждали-то, деда?
— Да как чего? — Он удивлённо посмотрел на меня, — Понятно чего. Дом же из бревна, ты глянь, какое толстое. Дерево живое, ему высохнуть нужно. Ствол, даже если кажется сухим, ему всё равно нужно к другим притереться, досохнуть на солнышке, водой омыться, да на холод каждому брёвнышку провериться. Видишь, они связаны, а внутри колышки ещё их соединяют. Они не дают бревну вбок пойти. Мы через два года перебрали брёвна, поставили их опять, прошпаклевали так, учитывая усадку, и всё, можно уже крышу постоянную, ну и дальше строиться. И уже, вон, сколько живём, не нарадуемся.
У деда была и крыша, и окна, всё в резьбе. Красиво так!
Я жила будто в сказочном тереме, с удовольствием проводила дни на улице, играя с местными, но и помогала бабушке по огороду. Ещё мы ходили в лесок недалеко от деревни, и я училась узнавать травки, которые могли пригодиться в том или ином недуге.
Бабушка была терпелива и передавала мне знания, вздыхая:
— Мне господь только Серёжу дал, папу твоего, а теперь я могу тебе хоть что-то передать. Так что милая, слушай и запоминай, знания, они лишними не бывают. И даже если жить будешь в другом месте, ты будешь знать общие правила, когда и что лучше собирать.
Бабуля была права. Своими сборами она и деда подлечивала, и отцу передавала пить, а мама честно всё исполняла. И у деда, и у отца было слабовато сердце и сборы спасали. Даже наш семейный врач разрешал пить их, главное, по графику.
И вот, мы с бабулей вместе делали разные сборы. У неё была тетрадь, старая, с выцветшими чернилами. Там были рецепты и от её мамы, и от бабушки, и даже от прабабушки. А ещё бабуля выписывала интересные журналы по здоровью, собирала рецепты, но писала их уже в другую тетрадь, обязательно сверяясь со старыми знаниями. Она всё время изучала что-то новое.
Бабушка научила меня ухаживать за птицами, рассказывала и о других домашних животных. У меня были свои обязанности: я собирала по утрам яйца в корзинку, давала птицам корм и подливала воды. А ещё мы с бабулей постоянно пекли, отправляя все наши задумки в печь, доставали, а потом с таким удовольствием ели и угощали дедулю.
К нам часто приходили гости, бабушкины подруги и знакомые. Она была хлебосольной хозяйкой, но строгой с теми, кто выходил за границы. Именно она научила меня держать себя в руках, даже если мне не нравится человек или он вёл себя отвратительно.
Именно бабушка показала мне новый мир елецких кружев. Она как увидела мой кружевной воротничок на простом платье, сразу заинтересовалась:
— Красиво. Ты где это взяла?
Я с гордостью призналась в собственном исполнении:
— Это я на уроке труда сделала. Мне мама обещала купить всё после лета, я записалась на дополнительный кружок по рукоделию. И учительница сказала, что у меня есть талант и развито воображение. Ты бы видела, ба, какие Вера Семёновна показывала сколки, у неё их много, у неё их ещё её бабушка собирала.
Я тогда была так увлечена, что не сразу заметила, как внимательно слушает меня бабушка. Она довольно улыбалась мне, слушая мой восторженный рассказ, а потом поманила к себе в комнату, где долго возилась в дальнем шкафу. Я знала, там у неё хранились вещи, которыми она редко пользовалась.
Она вытащила сначала несколько папок из картона, а потом мешочек, который так знакомо звякнул. Это же были коклюшки! Я всё поняла, когда она вытащила валик и козла, на который и поставила его. Я просто не верила глазам, с надеждой показывая на папки:
— Можно посмотреть, ба?
Та с улыбкой кивнула, вытирая пот со лба. Я открыла первую папку и потерялась для мира. Я разбирала сколки, бабушка рассказывала о тех, что делала сама, о тех, которые так и не успела сплести, но очень хотела. А потом она под влиянием момента принесла мне платье, при виде которого я потеряла дар речи.
— Свадебное, милая, в нём я замуж выходила. Сколько я его шила, соединяла. Нижнее платье не сохранилось, а это, вышитое, я сохранила. Я его, пока молодая была, и на особые случаи надевала, а потом просто доставала и смотрела. Память, дорогая, она бесценна.
Бабушка в то лето ввела меня в мир кружев не только елецких, ведь сама она была из Рязани и знала много о той технике плетения. Я в то лето даже отказалась ехать с родителями отдыхать на море, категорично выбрав домик в деревне, бабулю, дедушку и волшебный мир кружевной красоты.
Спустя годы я уже шила и украшала одежду вышивкой по своему вкусу. Это были модели, которые я создавала сама, модные и стильные, ведь за модой я следила, понимая, что вещь хороша ко времени и месту.
После девятого класса я страстно хотела быть модельером и идти учиться этой профессии, учиться смешивать в нарядах различные материалы и стили. Но даже маме не удалось убедить отца, ведь он хотел для дочери лучшего, в том числе и образования. Я просто обязана была получить стабильную профессию, а не, как говорил мой отец:
— Не вот это всё, милая. А если что случится с нами, со мной? Ты должна быть самостоятельной, ведь и муж не спасение. А кто такой модельер? Портной, милая. Нет, мои хорошие, даже не уговаривайте.
Мама и позже пробовала уговорить его дать мне шанс, но всё было бесполезно. Я получила прекрасное образование, познакомилась с отличным парнем в университете и влюбилась в него. И, конечно, парень был из отличной семьи, одобренный моими родителями после знакомства, на котором настояли они же.
Всё в моей жизни было стабильно, комфортно, но после сорока пяти, когда дети разъехались, я поняла, что в жизни стало чего-то не хватать. А, может, у меня появилось время и я оглянулась на свои прожитые годы? Куда всё делось?
Моя жизнь оказалась скучной настолько, что хотелось выть. А ведь я в своё время мечтала о путешествии вокруг света, о сумасшедшей романтике и сильных чувствах, а закончилось всё на удивление банально.
Муж ушёл к молодой ассистентке, а я вдруг захотела изменить всё и начала с внешности, как ни банально. Обычная пластическая операция, и я проснулась не в отдельной палате, а…
А в новом мире, в новом теле и с новой судьбой. Да, теперь у меня не было настолько родных людей, но и свою судьбу я могла сама выбрать. Разве не так?
Глава 11
Я выплыла из таких тёплых воспоминаний детства и вспомнила о старой Магде, которая и разбередила их. Она была старейшей из слуг и не хотела возвращаться к себе в деревню. Здесь служили её дети, и даже кто-то из внуков.
Старая Магда пекла удивительную сдобу, она и сама была на удивление тёплой и приятной. Частенько она садилась недалеко от камина, в большой комнате для слуг, где те обычно отдыхали, вели беседы, делились сплетнями и новостями. Там старая Магда и сидела, перебирая спицами и вывязывая очередной подарок для бесконечных внуков, реже кому-то по заказу.