Но в тот вечер все пошло не так, как они рассчитывали. Ремизов их заметил, и тогда Ренат ударил его под дых — коротко и очень профессионально. Ренат у них занимался боксом. И удар у него был поставленный. Кто же знал, что чертов приезжий окажется сердечником?! Увидев, как он бледнеет, хватается за грудь и оседает на пол, Сергей сразу сообразил, что дело плохо. И в первую очередь у него сработал инстинкт: «Спасаться бегством!» Только потом, оказавшись в машине и наяривая по телефону отцу, закралась мысль о том, что надо бы вызвать «скорую». Ну а толку-то? Из Шаманихи врачи сюда целый час будут добираться. Когда Сергей, Ханурик и Ренат по настоянию Олисова-старшего все же вернулись в Подстеново, Ремизов был уже мертв.
Все-таки верно: гнилое, проклятое место это Подстеново. И привидения здесь есть, по крайней мере одно точно.
Поговорив с матерью, Саша с удивлением обнаружила, что батарейка ее телефона разрядилась почти в ноль. Странно, ведь она точно помнила: перед своим отъездом заряжала мобильник. Включила зарядку в старенькую розетку — но ничего не работало. Порадовавшись своей предусмотрительности, девушка вспомнила о том, что у нее в рюкзаке лежит портативное зарядное устройство — этакая батарейка. Но чудеса продолжались. Подсоединила — ничего. Было такое ощущение, что все аккумуляторы полностью разрядились.
Вдобавок Саше показалось, что стало холоднее. «Ну да, чего удивительного, — подумала девушка. — За окнами сумерки, а весенние ночи прохладные». И все же оставаться в поместье без какой-либо связи с внешним миром в виде мобильного телефона ей не хотелось.
«Пойду на поклон к соседу, — решила она. — Доберусь до него, пока еще не стемнело, а уж обратно-то попрошу меня проводить. Или подвезти, должна же у него быть машина». Сказано — сделано, Саша взяла с собой фонарик, телефон и аккумулятор, заперла двери и, вспомнив какое направление показал ей Андрей, скрылась в зарослях клена и сирени.
Черный внедорожник с тонированными стеклами тормознул у подстеновского парка, когда сумерки уже сгустились. Сергей и Ханурик вышли из машины и огляделись.
— Не нравится мне этот парк, — мрачно сообщил Ханурик, то и дело доставая из кармана семечки и сплевывая их кожуру в траву на обочине. — Тихо тут, как на кладбище.
Сергей прислушался. И действительно: птицы, в остальных окрестностях радостно гомонившие до темноты, здесь замолчали, будто притаились. Не слышно было даже шелеста листьев, как будто бы даже ветерок боялся заглядывать в старый парк.
Олисов-младший сплюнул в траву и посмотрел на часы на экране своего смартфона.
— Еще полчаса подождем, — решил он. Ханурик молча кивнул.
Через полчаса Олисов решил, что пора, и они пошли по заросшим аллеям в сторону усадьбы. Особо не скрывались — маловероятно, что девчонка-наследница будет по ночам шастать по парку. И все же, заметив на поляне какое-то светлое пятно, Сергей, который шел первым, замер, и Ханурик, смотревший не на друга, а себе под ноги, чуть не влетел в него.
— Чего ты? — с досадой спросил он приятеля.
— Нет, ничего, показалось, — сказал Сергей, но голос у него был какой-то странный. Олисов-младший ни за что на свете не признался бы другу в том, что, кажется, видел привидение. Ему померещился мужчина в светлой рубашке, тащивший через поляну какой-то объемный сверток. Самое ужасное — из свертка высовывалась тоненькая женская рука с кольцом на пальце! Но уже в следующую секунду на этом месте никого не было, а трава, примятая от того, что по ней тащили что-то тяжелое, волшебным образом распрямилась.
Сергей протер глаза и только сейчас заметил, что вспотел и весь дрожит.
— Идем, — скомандовал он Ханурику. Мало ли что померещится!
Подходя к дому, они увидели в одном из окон первого этажа огонек.
— Не иначе как наследница нас ждет, — подмигнул Ханурику Сергей. И продолжал развязно: — свечку зажгла, постельку приготовила.
Парни хохотнули.
— А что, девчонка вроде ничего, — поддержал Ханурик. — Так, может, закрутить с ней?
— Этак она от нас и вовсе не уедет, — ответил Сергей. Оба шутили, подбадривая себя, — у обоих в памяти были живы воспоминания об их последнем, крайне неудачном визите в Подстеново.
Парни миновали луг и подошли к поместью вплотную. А огонек меж тем заморгал и стал передвигаться, как будто кто-то нес фонарь или лампу.
— На второй этаж поднимается, — вполголоса сказал приятелю Сергей. Ханурик кивнул. Они вошли в дом — входную дверь беспечная наследница оставила открытой, чуть ли не распахнутой — мол, заходите, гости дорогие.
— Давай за ней, — прошептал Ханурик, и Сергей согласился.
Огонек где-то впереди дрожал, видимо, девчонка поднималась по лестнице.
В это время, даже не подозревая о том, что в поместье нагрянули незваные гости, Саша сидела на кухне у Андрея со стаканом парного козьего молока. Его ферму она нашла довольно быстро — та стояла практически в открытом поле. Но вот чтобы подобраться к ней, пришлось потрудиться — дорога не желала просыхать после весенней распутицы, и девушка с сожалением рассматривала заляпанные глиной кроссовки.
На ферме ей понравилось: домик был маленьким, но добротным, чувствовалось, что владелец постоянно подновляет свое жилье. Вокруг — хозяйственные постройки. Андрей рассказал Саше, что держит коз. Раньше у него и коровы были, но с тех пор, как все молочное производство забрал под свой контроль монополист Олисов, держать свое, пусть и маленькое, стадо стало просто невыгодно. Так что теперь он оставил дойных коз. Еще есть утки, куры, кролики.
А вот семьи у Андрея, судя по всему, не было — жилье было истинно холостяцким. Пусть чисто, аккуратно, но явно без женской руки.
И ее появлению бука-сосед не сказать чтобы обрадовался: молоком угостил, телефон на зарядку поставил, но смотрел искоса, как будто ожидал от нее какого-то подвоха. А Саша усердно делала вид, что не замечает этого, глядела по сторонам, болтала. «Ну ничего, тоже мне, отшельник, я тебя еще разговорю!» — сказала она себе. И мимоходом отметила, что Андрей очень даже в ее вкусе. Пусть и постарше, чем она, лет на пять. Не белоручка, привык работать, много времени проводит на свежем воздухе — вон лицо слегка обветренное и загорелое. Серые глаза смотрят уверенно, видно, что такой человек умеет принимать решения и думает об их последствиях. Не сравнить с ее инфантильным Игорьком, соглашавшимся с каждым маминым словом! Вспомнив о предстоящем разводе, Саша вздохнула.
— Вы давно здесь живете? — спросила она у Андрея.
— Три года, — ответил он.
Саше очень хотелось узнать, что заставило молодого мужчину переехать в деревню и завести здесь натуральное хозяйство, но спросить она не решилась, а ее собеседник явно не собирался развивать тему.
— Вы знали моего отца? — задала она вопрос, который ее очень волновал. Может быть, хоть ближайший сосед Ремизова в курсе некоторых мотивов его поступков?
Андрей явно оживился.
— Владимир был замечательным человеком, — улыбнулся он. — Жаль, приезжал сюда не так часто. Он мечтал поселиться в Подстенове с этого лета.
Это Саша уже знала от Татьяны Николаевны.
— Он не рассказывал, почему купил поместье? — задала она следующий вопрос и тут же поняла, что промахнулась, — ее собеседник замкнулся, стал настороженным.
— Приехал сюда раз случайно — и захотел здесь жить. Что тут непонятного? — буркнул он. С точки зрения Саши, в желании потратить последние деньги на полуразвалившееся поместье непонятного было много, но, с другой стороны, побывав в Подстенове, она отчасти разделяла чувства отца. В этом поместье хотелось жить и наслаждаться красотой окружающей природы. Казалось, что другой реальности — мегаполиса с его пробками, работы с вечными запарками — здесь просто не существовало. Будто попадаешь в какое-то иное измерение…
— Ваш телефон уже зарядился, — оборвал ее размышления Андрей. — Пойдемте, я вас провожу.
«Хоть за это спасибо, — подумала девушка. — симпатичный мне сосед попался, но уж очень замкнутый».
«Что за растяпа эта наследница!» — в очередной раз подумал Сергей. Двери всех без исключения комнат дома были распахнуты. Оказавшись в коридоре на втором этаже, в потемках он чуть не вписался лицом в витражную дверь зала. Хотел было выругаться, но вовремя сдержался, заметив вдали тусклый отблеск.
А вот Ханурик, проскочивший вперед Сергея, похоже, наткнулся на что-то — раздался треск, ругань, и огонек погас. Темнота, окутавшая Олисова-младшего, показалась ему непроницаемой. Затем внезапно в ней загорелся огонек, и Сергей пошел на этот свет.
Где-то неподалеку отчаянно ругался Ханурик, похоже, запутавшийся в чехле, которым накрыли хранящуюся здесь мебель. Но Сергей не видел ничего, кроме огонька впереди. Наконец, он разглядел женскую фигуру, держащую в руке лампу, и приободрился. Из памяти Олисова-младшего моментально вылетели слова отца о том, что не следует переходить границы дозволенного. Эта заезжая пигалица стояла между ним и отцовским делом. Припугнуть ее как следует, пообещать открутить ее глупую голову — и она сама подпишет все необходимые документы, продаст им Подстеново по дешевке и укатит в свою Москву первым же поездом. А отец ему за это еще и спасибо скажет!
Но когда Сергей подошел поближе и взглянул в лицо женщине, которая держала лампу, оказалось, что это вовсе не наследница. Из-под полупрозрачного кисейного покрывала на него глянул человеческий череп!
Только что выпутавшийся из простыни, которой, словно чехлом, были покрыты составленные в одну груду стулья, Ханурик услышал, как в темноте мимо него с диким криком пронесся его приятель. «Надо тоже делать ноги», — рассудил он, и припустил вслед за Сергеем. А тот летел, не разбирая дороги, непонятно, как спустился с лестницы. Опомнился только, отбежав от дома шагов на десять.
— Ноги моей здесь больше не будет! — сказал он другу, тяжело дыша. — Черт с ним, с отцовским бизнесом. Пусть сам с наследницей воюет.