...Проснулась я от какого-то шороха. Тихого, но явственного, словно мышь скребла коготками по каменному полу.
Я с трудом открыла глаза...
Ровный лунный свет лился в узкое окно-бойницу, и в этом серебристом луче отчетливо блеснула металлом узкая полоска, осторожно поднимающая засов на моей двери.
Сон пропал моментально, и вместе с ним пришло понимание: кто-то просунул нож между дверью и косяком, и, сбросив засов, вот-вот ворвется ко мне в комнату...
Самым разумным действием в такой ситуации было закричать, но внезапно первобытный страх сдавил мне грудь так, что я даже вздохнуть не могла... И просто лежала на своем сене, хватая воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, и расширенными, немигающими глазами глядя на то, как почти бесшумно открывается дверь.
Тот, кто ее отпер таким способом, отлично знал свое дело, продолжая удерживать край засова кончиком ножа и не давая ему с грохотом упасть на пол. А после, шагнув в мою комнату, ловко перехватил продолговатую деревяшку, сдернул ее с крюка, вбитого в дверь – и, аккуратно поставив засов в угол, улыбнулся.
Его улыбка и нижняя часть лица попала в луч лунного света, и я задрожала так, что застучали зубы.
Это был тот самый разбойник с отрезанными ноздрями, и непонятно что было страшнее – его искалеченный нос, или улыбка, обнажившая остатки разрушенных, почерневших, гнилых зубов.
- Пикнешь – зарежу, - проговорил разбойник, делая шаг вперед. – Не бойся, благородная леди. Я только позабавлюсь с тобой и уйду. От тебя ж не убудет, правда? Поверь, я умею доставлять удовольствие женщине, тебе понравится...
Продолжая щериться своей мерзкой улыбкой, он сделал еще один шаг... и замер на месте, словно услышав что-то за своей спиной.
И даже успел обернуться...
Внезапно мне показалось, что он повернул голову назад слишком сильно - и от этого резкого движения она сорвалась с плеч, упав на каменный пол со звуком, какой издает недозрелая тыква, оброненная неловкой хозяйкой. Из обрубка шеи вверх плеснула струя крови, черной в лунном свете - и обезглавленный разбойник рухнул в двух шагах от меня, словно мешок с навозом, в агонии дергая ногами, будто пытаясь убежать от собственной смерти.
А в полосу лунного света шагнул Ланселот с обнаженным мечом в руке.
- Прошу простить за беспокойство, леди Элейн, - проговорил он, вытирая окровавленный клинок об одежду трупа. – Кажется, в ваши покои залетела какая-то ночная нечисть, и мне пришлось войти без разрешения чтобы избавить вас от ее присутствия.
Глава 15
Я ничего не могла ответить – меня трясло от ужаса.
Причем именно меня!
Леди Элейн, чье сознание я своим присутствием отодвинула на второй план, взирала на кровь и отрубленную голову совершенно спокойно. Примерно, как я бы смотрела на дохлого таракана, найденного в ванной. Ну да, слегка неприятный факт биографии. Но легко устранимый: взяла салфетку, завернула в нее труп насекомого, выбросила в унитаз, смыла – и тут же забыла.
Наверно поэтому Ланселот слегка удивился, увидев мою реакцию. Но лишних вопросов не задавал. Вышвырнул голову разбойника в коридор, после чего выволок туда же за ноги обезглавленный труп.
Как раз в это время на звуки возни прибежали Винс, Кэйл, Лидди и еще человек десять из охраны и отряда Ланселота. На что рыцарь, ткнув пальцем в одного из подчиненных, сказал:
- Насади голову этого ублюдка на копье и выстави возле башни. Пусть все знают что будет с тем, кто посягнет на жизнь, честь и достоинство леди Элейн.
- Не надо, пожалуйста, - попросила я, на что Винс, сверкнув глазами, проговорил:
- Простите, госпожа, но он прав. Надо! Иначе мне придется каждую ночь спать под вашей дверью как сторожевому псу. К сожалению, до некоторых людей доходят уроки жизни лишь когда они чувствуют прикосновение стали или веревки к своей шее.
Спорить с этим я не стала. Действительно, в своем времени этим людям виднее как сделать так, чтобы ночью в мою комнату не ломились всякие уроды.
- Я вытру кровь, - подсуетилась с тряпкой Лидди. – Иначе она быстро начнет гнить на влажном воздухе, и вы не заснете от трупной вони.
- Да я и так не засну, - пробормотала я, стараясь усилием воли унять дрожь в пальцах. На что Ланселот произнес:
- Винс высказал хорошую идею. Когда служанка уберется, вы закроете дверь на засов, и я этой ночью посплю под вашей дверью. А утром, думаю, насаженная на копье голова безносого научит всех уважению к вам лучше любых слов.
Я не стала спорить. И корректировать произнесенное «госпожа» и «служанка» тоже не стала. Людям нужно время, чтобы освободиться от старых понятий и привыкнуть к подаренной мною свободе. Пока что пусть говорят так, как им удобно, а дальше время само расставит всё на свои места...
Лидди прибралась в комнате, я закрыла дверь на засов и вновь улеглась на свое соломенное ложе.
Я была уверена, что не засну этой ночью. Но почти сразу из-под двери донесся богатырский храп Ланселота.
Мощный, равномерный...
Убаюкивающий.
Будь я в своем старом теле, думаю, такое звуковое сопровождение немедленно вызвало бы во мне волну раздражения. Но для молодой девушки храп сильного мужчины, охраняющего ее, оказался лучше любого снотворного. Так что заснула я почти мгновенно, и всю оставшуюся ночь мне снилось море, волны которого с успокаивающим рокотом накатывались на берег...
А потом в узкую бойницу, заменяющую окно, проникли первые робкие лучи солнца. Они шаловливо запутались в моих ресницах, и своей игрой разбудили меня. Я даже улыбнулась спросонья – правда, воспоминание о ночном кошмаре немедленно стерло улыбку с моего лица...
Там, за дверью, меня вновь ждала Англия пятого века – суровая, страшная, безжалостная. И если я не сумею обеспечить безопасное существование себе и своим людям, то этот мир очень быстро сотрет нас с лица земли, не оставив ни следа, ни воспоминания о нашем существовании...
Наскоро умывшись, я вышла из башни – и попала в самый разгар агитационного собрания. Жители деревни, бывшие разбойники и охрана башни в полном составе собрались полукругом на берегу неподалеку, где на самом видном месте было воткнуто в расщелину копье с насаженной на него отрубленной головой.
... - и так будет с каждым, кто посмеет бросить хотя бы взгляд в сторону леди Элейн! – вещал Ланселот, для убедительности тыкая пальцем в жуткую инсталляцию, заменяющую рекламный плакат.
- Небольшая поправка, - прервала я его речь. – Смотреть на меня можно. А вот пытаться причинить вред – нельзя. И не только мне. Любому из вас! Если кто-то из присутствующих здесь попытается изнасиловать девушку, либо убить кого-нибудь из наших, он познакомится с мечом Ланселота.
- Либо с моим топором, - добавил Винс, грозно глядя на собравшихся.
- Или так, - кивнула я. – Остальные проблемы мы будем решать на общем собрании, где каждый может высказать свое мнение. Теперь же я попрошу вас выбросить в море останки преступника, после чего расскажу, чем мы сегодня будем заниматься. А главное – зачем!
- Может пусть постоит пока? – кивнул Винс на копье. – Чисто для острастки. А то до некоторых чужой горький опыт туго доходит.
- Леди Элейн права, - проговорил Ланселот. – Все, кому надо, уже увидели к чему ведут попытки насилия в нашей общине. Незачем запугивать нормальных людей. А придуркам, до которых не доходят уроки, всё подробно разъяснят мой меч и твой топор.
- Согласен, - кивнул Винс – и мне показалось, что я заметила в его глазах огонек одобрения. Кажется, эти двое нашли общий язык, что мне и общине было только на руку!
Глава 16
Из разговоров с Винсом я получила примерное понимание что представляет собой экономика королевства.
По большому счету, ее просто не существовало!
У каждого рыцаря-вассала, приближенного к королю Артуру, был свой кусок земли, выделенный ему «в кормление». Когда случались конфликты с соседями, Артур бросал клич среди верных вассалов, которые приводили с собой войска, набираемые, экипируемые и тренируемые ими по собственному разумению. В результате у каждого рыцаря Круглого стола была своя более-менее боеспособная армия, насчитывающая от двухсот до пятисот человек, что по меркам средневековья было очень неплохо.
При этом короля – естественно, имеющего и собственную армию – совершенно не интересовало как на своей земле ведут дела его вассалы. Хочешь милостями своих подданных осыпай, хочешь вешай их по дюжине каждый день – главное, чтоб верный рыцарь по свистку Артура предоставил ему свою армию, а там хоть трава не расти.
Конечно же, вассалы королевства торговали между собой. У одного крестьяне железную руду нашли близко к поверхности, у другого имеются относительно плодородные поля, земля третьего богата лесом – ну и так далее. При совершении сделок господствовал натуральный обмен, хотя были в ходу и монеты, оставшиеся в стране после окончания римского завоевания. При этом твердых цен на товары не существовало: как договоришься с продавцом или покупателем, так и будет.
Естественно, для процветания торговли существовали рынки. Самый крупный, понятное дело, был в Камелоте, являвшемся столицей королевства Логрес и резиденцией Артура.
Больше толковой информации у Винса выудить не удалось - но, впрочем, и так всё понятно. А именно: для укрепления моего крохотного владения мне нужны были люди: каменщики, строители, кузнецы, пахари – ну и, конечно, профессиональные воины, которые за «спасибо» работать не будут. Более полусотни верных людей, которыми я располагала, это, конечно, подспорье, но случись чего даже самый захудалый отряд какого-нибудь рыцаря уничтожит нас глазом моргнуть не успеешь.
То есть, для того, чтобы выжить, нам нужны были деньги.
Которые следовало заработать как можно скорее!
Всё это я красочно расписала всем собравшимся, на что Винс, ловко почесав переносицу обухом своего топора, изрек:
- И как же мы заработаем на всё это, л