- Конечно, - кивнула я. – Только что я могу подарить тебе, рыцарь, перед битвой?
- Поцелуй, - негромко произнес Ланселот. – Когда я впервые увидел тебя в лесу, то ощутил, как мое сердце дрогнуло, но не придал этому значения, ибо никогда никого не любил. А потом я со своей шайкой пришел в деревню. Мы тогда намеревались отнять у жителей всё и вернуться обратно в чащу. Но тут я увидел тебя во второй раз, и понял, что это ты навеки отняла у меня мое сердце. Я люблю тебя, хозяйка разрушенной крепости. Люблю так, как никогда никого не любил. Сегодня, возможно, мы все умрем. Но, если это случится, я хочу погибнуть, неся на своих губах тепло твоего поцелуя.
У меня перехватило дыхание. Горячая волна бросилась мне в лицо, мгновенно загоревшееся краской. Но я нашла в себе силы сказать:
- И я люблю тебя, рыцарь. Так как никого в жизни не любила.
Наши губы слились в поцелуе, и на мгновение весь окружающий мир вокруг нас замер, ибо время для нас двоих остановилось. И не было больше во вселенной никого, кроме нас, наконец сказавших друг другу главное. Потому что нет на свете слов главнее тех, что сказаны на пороге смерти...
Но сладкий миг прошел, и наступил следующий, в который ворвались крики людей возле подножия башни:
- Враг близко!
- Пора, - произнес рыцарь, разжимая объятия.
- Пора, - эхом отозвалась я. И попросила: – Давай останемся в живых сегодня.
- Поверь, любимая, я сделаю для этого всё возможное, - улыбнулся Ланселот.
Глава 45
Как и говорил Храбр, норды, на веслах подойдя ближе, начали разгонять свой драккар. В этот момент у них еще и парус поймал ветер, так что боевой корабль и правда несся над волнами словно стрела, готовая вылететь на берег...
Но с этим маневром у морских воинов ничего не вышло.
Я махнула рукой, и двое крепких крестьян принялись быстро крутить деревянный ворот, спрятанный между скал. И когда драккар оказался почти у берега, внезапно перед мордой деревянного дракона вынырнул из воды толстый пеньковый канат, протянутый от края до края бухты.
Разумеется, для нордов подобное развитие событий оказалось полной неожиданностью. Никто ничего не успел сделать. Раззявленная пасть дракона, установленная на носу, точно легла на внезапное препятствие – и страшный удар сотряс корабль. Затрещали доски, и мокрый канат, натянутый как струна, просто выломал из носа драккара толстую деревянную балку, на которой была закреплена и голова дракона, и наружная обшивка носовой оконечности корпуса корабля.
Драккар вздрогнул, словно тот кабан, что в лесу с разбега напоролся на моё копье – и начал разваливаться. Доски в его носовой части разошлись в стороны, в раскрывшийся трюм хлынула вода, и корабль стал быстро тонуть.
Но до берега оставалось всего ничего, так что норды, бросив весла, похватали щиты, висящие на бортах, и стали прыгать с драккара прямо в воду, которая в этом месте была примерно по грудь.
Я пихнула локтем в бок Винса, стоящего рядом, он оглушительно свистнул, и в нордов с высокого берега полетели стрелы – впрочем, не причинившие им особенного вреда. Северяне и правда были профессиональными воинами, которые, прикрывшись круглыми щитами, стремительно бежали вперед. Сильные бойцы преодолели отбойное течение, и набирая скорость, неслись к берегу, страшно крича и разбрызгивая воду во все стороны. Вот она им уже по пояс... Почти по колено...
Внезапно раздался вопль, перекрывший боевые кличи. Один из воинов, бежавший в первых рядах, вдруг рухнул как подкошенный, хлебнул ртом воды, забился, пытаясь встать – и заорал снова, подняв вверх руку, в которой торчала большая окровавленная «кнопка»...
Как только вдали появились корабли врага, я велела крестьянам разложить в воде возле берега заранее изготовленные нашим кузнецом две сотни железных бляшек с торчащими из них острыми шипами длиной в ладонь взрослого человека. И сейчас норды один за другим напарывались ногами на эти примитивные «мины», которые легко пробивали тонкие кожаные подошвы сапог, лишенные еще не изобретенных подметок и каблуков...
Поскольку лучники Ланселота продолжали стрелять с берега, норды сперва подумали, что это их рук дело, и продолжали бежать, прикрываясь щитами, и тем самым ограничивая себе обзор... И падали в воду один за другим от внезапной резкой боли, пронзавшей ногу то одного воина, то другого. Пытаясь выдернуть из стопы непонятный предмет, раненые норды бултыхались в воде – и многие из них напарывались на новые «кнопки», теперь уже грудью, плечами, или спиной...
Вода возле берега моментально окрасилась кровью – и тут же в ней замелькали плавники сельдяных акул. Трехметровые хищные рыбы в последнее время постоянно паслись у берега, так как я в самом начале своей деятельности велела всю требуху от разделки добычи сбрасывать в воду. Разумеется, результатом такой прикормки стали буквально табуны этих океанских чудовищ, постоянно снующих у берега. И теперь они, распаленные запахом свежей крови, неистово рвали зубами неожиданно обильную добычу...
Внезапно с тонущего корабля раздался громогласный рев, мало похожий на человеческий. Похоже это сам ярл Харальд Железнорукий, как истинный капитан не покинувший корабль пока на нем есть хоть один его человек, отдал какую-то команду...
И Храбр, стоявший рядом со мной, это подтвердил:
- Он приказывает своим воинам бежать по раненым и мертвым, - перевел богатырь. – Хозяйка, скоро те, кто выжил, высадятся на берег...
- Винс, дай сигнал лучникам отступать в крепость, - сказала я – и начальник охраны немедленно свистнул трижды: длинно, коротко и еще раз длинно.
- Что ж, сейчас начнется настоящая работа, - нехорошо улыбнулся Храбр, извлекая из ножен два меча. – Видит небо, долго я ждал этой битвы!
Лучники во главе с Ланселотом быстро вбежали во внутренний двор крепости, после чего мои бойцы заперли большим засовом воро̀та, сколоченные из толстых досок грубо, но надежно. И вдобавок завалили их изнутри заранее приготовленным большим куском скалы, поставленным на деревянные катки. Теперь было проще выломать часть каменной стены, чем снести эти ворота...
Со стенами члены нашей общины тоже успели хорошо поработать за прошедшие недели. Теперь их высота была более трех метров, и со стороны двора изнутри к ним примыкали всходы – так Храбр назвал лестницы и деревянные мостки, по которым можно было перемещаться вдоль стены.
И сейчас на ней должна была разгореться жаркая битва...
Стену защищали три десятка наших воинов. А еще я велела возвести внутри двора деревянную башню для лучников, немного возвышавшуюся над стеной. С нее было удобно стрелять по врагам, проникнувшим в крепость. Ну а позади деревянной башни торчала каменная, со стрелометом, который я велела немного модернизировать. Пришла мысль, что к его тетиве можно прикрепить поршень, который будет метать мелкие острые камни наподобие дроби. При испытаниях такая конструкция показала себя неплохо, превратив в щепки деревянный щит с расстояния около тридцати метров...
И вот норды полезли на стену. То одна, то другая голова в стальном шлеме возникала над ней – и две из них с ходу метко пробил стрелами Ланселот, занявший на деревянной башне самое удобное место для стрельбы.
Но потом нордов стало больше...
Кто-то из них, пробежав по телам в воде, словно по мосту, притащил с полузатонувшего корабля связку длинных копий – и северные воины принялись штурмовать стену, вонзая их в землю, и запрыгивая на нее словно прыгуны с шестом из моего времени. Другие, в более тяжелых доспехах, буквально взбегали по ней, когда двое толкали копье, а третий, держась за его острый наконечник с перекладиной, быстро перебирал ногами по вертикальной стене...
То в одном, то в другом месте на всходах возникали стычки с теми северянами, что сумели взобраться на стену – и, конечно, крестьяне с бывшими рабами заметно проигрывали им в мастерстве рубки... Если б не поддержка Ланселота и его лучников, думаю, защитников стены норды поубивали бы очень быстро. Но то и дело стрелы вонзались то в незащищенные шеи непрошенных гостей, то прямо в раззявленные рты. И наш стреломет со стены пару раз точными выстрелами на мгновение превращал захватчиков в кровавые облака, пробивая каменной дробью их тела вместе с доспехами... И мне даже стало казаться, что мы сможем победить...
Но внезапно со стены на всходы спрыгнул огромный воин, запакованный в дорогие сверкающие доспехи, украшенные золотом и серебром. Его голову полностью прикрывал шлем, оставляя открытыми лишь отверстия на уровне глаз, а в руках у него был зажат большой двуручный топор, махнув которым он с ходу снес голову одному из защитников крепости...
И тут справа от меня раздался дикий рев, мало похожий на человеческий:
- Харрральд! Я иду за тобой!!!
Глава 46
Храбр ринулся к всходам с двумя мечами в руках – и Харальд Железнорукий его заметил. Что неудивительно: звериный рев воина было трудно не услышать, а его громадная фигура заметно отличалась от жилистых крестьян, которые на фоне Храбра казались волками рядом с медведем.
Харальд по телосложению был весьма похож на Храбра: такая же громадина, вдобавок еще запакованная в латы, отлично подогнанные по фигуре. Увидев врага, равного ему по силе, Харальд не стал больше размениваться на защитников стены, а просто спрыгнул вниз, во двор крепости с трехметровой высоты. Приземлился на ноги, кувырнулся, гася инерцию удара, и вскочил, не потеряв при этом своего громадного топора. Не думаю, что проделать такое в тяжелых латах было просто, но вождь нордов исполнил сложный кувырок с такой легкостью, что сразу стало понятно: Храбра ждет непростой бой.
Так и случилось.
Два воина схлестнулись в битве, словно пара неимоверно шустрых танков, решивших испытать друг друга в рукопашной схватке. Только Харальд был полностью защищен доспехами, а на Храбре не было ничего, кроме рубашки, штанов, и широкого кожаного пояса на талии.