- Этот проходимец рыцарь? – насмешливо бросил Агравейн.
- Спустись с коня, возьми в руки меч, сразись со мной - и ты увидишь, кто из нас рыцарь, а кто проходимец, - спокойно проговорил Ланселот.
Агравейн хмыкнул:
- Не пристало высокородному господину драться на равных с простолюдином, присвоившим себе высокое звание.
После чего еще раз окинул взглядом трупы нордов, лежавших в лужах свежей крови, и продолжил:
- Но я властью, данной мне королем Артуром, принимаю твое предложение, леди Элейн. Однако предупреждаю: если этот убийца посмеет хотя бы взяться за рукоять меча, он будет немедленно повешен на ближайшем дереве без суда и разбирательства. И вы тоже, как поручившаяся за преступника.
- Хорошо, - кивнула я.
- Следуйте за мной, - бросил Агравейн – и, развернув коня, неторопливо поехал в сторону выстроившейся армии.
- Я с вами! - решительно проговорил Винс.
Но я его остановила.
- Нет, начальник охраны крепости. Ты останешься, и будешь выполнять свои прямые обязанности. А если мы не вернемся, то организуешь оборону, и не позволишь дешево забрать жизни людей нашей общины.
Винс насупился, но кивнул:
- Хорошо, хозяйка. Будь уверена, королю удастся надеть рабские ошейники лишь на наши мертвые тела.
- Не сомневаюсь в этом, - улыбнулась я.
Глава 48
«Ставка» короля Артура представляла собой несколько крепких телег, расположенных полукругом. За таким препятствием наверно удобно обороняться в случае если противник – то есть, гарнизон моей крепости – сделает вылазку.
Из телег уже выпрягли коней, и они мирно паслись возле леса. Между телегами и лесом слуги шустро развертывали большой шатер, разрисованный коронами на синем фоне.
А неподалеку от шатра на резном деревянном кресле с высокой спинкой восседал крупный мужчина в дорогих доспехах и золотой короне, бывшей не только символом власти, но и удерживающей в нужном положении роскошную гриву седых волос, красиво зачесанных назад.
Справа и слева от кресла стояли двое рыцарей, положившие ладони на рукояти обнаженных мечей, клинки которых упирались в землю.
- Я привел к тебе преступников, мой король, - прокричал Агравейн, ловко спрыгивая с коня, что в тяжелых доспехах, думаю, сделать было не просто.
- Мы не преступники! – звонко выкрикнула я. – И мы пришли сами, по своей воле!
- Преклони колено, - негромко произнес Ланселот. – Это король Артур.
И сам сделал то, что посоветовал сделать мне. Ну, я выпендриваться не стала, и тоже аккуратно, чтоб не запачкать платье, коснулась коленом холодной земли.
- Убийцам, преступившим закон, следует стоять на обоих коленях, - неторопливо произнес Артур густым басом, который, думаю, в той или иной степени расслышала вся его армия. Сильный голос, ничего не скажешь. Истинно командирский, а, точнее, королевский.
- Мы не убийцы! - воскликнула я.
- Да? – удивился Артур. – А кто же тогда всадил стрелу в голову моего рыцаря Гарета Белоручки, при этом перебив всю его охрану?
- Это сделал я, - твердо произнес Ланселот. – Гарет со своими людьми напал на наш караван, и мы были вынуждены обороняться. При этом Белоручка бежал как трус с поля боя, и моя стрела прилетела ему в затылок.
- Он лжет! – взревел один из рыцарей, стоявших возле деревянного трона. – Позволь, мой король, я вырву язык у этого наглеца прежде, чем утоплю его в болоте!
- Погоди, Гахерис, - поднял руку Артур. – Он не просто убил твоего брата, а еще и обвинил его в трусости. Мне просто интересно, кто ты такой, человек, рискующий произносить подобные слова?
- Мой отец Ниалл по прозвищу Проклятый был верховным королем острова богини Эриу, который в этих местах называют Ирландией, - отозвался Ланселот. – Он удостоил меня рыцарского звания и научил отвечать за свои слова.
- Ничего себе, - усмехнулся Артур. – Помню этого дерзкого правителя. В молодости я однажды бился с его армией, и могу сказать, что это была славная драка! Хоть твой отец и разорял мое королевство своими набегами, воевал он по законам чести. Которые, кстати, его и подвели. Я слышал, что он вызвал на поединок короля саксов Клаудаса, и вышел для боя пешим, без доспехов, с одним лишь мечом, как было обговорено. Но Клаудас вместо того, чтобы биться честно, меч на меч, вскочил на коня и, разогнав его, пронзил Ниалла копьем.
- Я не знал об этом, - скрипнул зубами Ланселот. – Иначе заставил бы короля саксов подавиться собственными кишками.
- Клаудас давно умер, и, насколько я слышал, эта смерть была бесславной, - проговорил Артур. – Хорошо, допустим, я поверю, что ты рыцарь и сын короля. Но убийство другого рыцаря в спину это всё равно бесчестный поступок.
- А как тогда назвать убийство моего названного отца тремя твоими вассалами, великий король? – возвысила я голос, поднимаясь с колена. – Сказали ли тебе твои рыцари Агравейн, Гахерис и Мордред, что они подкараулили сэра Ламорака Уэльского в тайном месте, а после напали трое на одного? При этом сэр Мордред ударил моего отца в спину мечом, нанеся ему смертельную рану!
Артур повернул голову, и, прищурившись, посмотрел на второго рыцаря.
- Так ли это, Мордред? Правду ли говорит дочь сэра Ламорака? Я слышал, что на него напали разбойники, которые его и зарубили. Но сейчас эта леди обвиняет вас троих в подлом убийстве.
- Они оба лгут, мой король! – воскликнул Гахерис. – И я готов призвать небеса в свидетели того, что я говорю правду!
- Я слышал, что королевство Логрес известно своим Небесным Судом, где один человек может биться с другим насмерть, доказывая свою правоту, - глухо проговорил Ланселот. – Сейчас этот рыцарь посмел обвинить во лжи меня и достойную дочь сэра Ламорака Уэльского. Король Артур, дозволь мне мечом доказать этому человеку, что в моих словах и словах леди Элейн нет ни капли лжи.
Гахерис усмехнулся.
- Слушай меня, простолюдин, напяливший на себя доспехи моего брата, которого ты подло убил. Ты не достоин принять смерть от меча. Ты умрешь связанным на виселице, вылупив глаза, высунув язык, и трясясь в конвульсиях...
- Погоди, племянник, - перебил его Артур. – Пока что я король, и мне надлежит решать споры между своими подданными, удостоенными рыцарского звания. Этот человек утверждает, что он сын короля Ниалла. Допустим, он лжет. Но, в то же время, он может и говорить правду. В таком случае небеса не одобрят казнь знатного человека через повешение. Все знают насколько ты искусен в бою с мечом – пожалуй, во всем королевстве Логрес нет мечника, способного тебе противостоять. И если ты повергнешь наземь этого человека, выиграв у него поединок, всем станет очевидно, что он никакой не рыцарь, а вы втроем не убивали достойного сэра Ламорака Уэльского. В таком случае, если после твоей победы этот... как его... Ланселот будет еще жив, мы непременно повесим его на ближайшем дереве. А леди Элейн за поклеп на достойных рыцарей отправится на костер. Думаю, такое решение будет по-королевски справедливым.
Гахерис хмыкнул, перехватывая свой меч в боевое положение и направляя его острие в лицо Ланселоту.
- Готовься к смерти, самозванец, - процедил Гахерис сквозь зубы. – Не успеет солнце скрыться за этим лесом, как ты будешь болтаться в петле на радость воронам, охочим до падали.
Глава 49
Пока Гахерис всё это проговаривал, Артур щелкнул пальцами, и немедленно слуга поднес ему на подносе серебряный кубок, рядом с которым стояла миска из того же металла с мелкой жареной рыбой. Похоже, король собрался комфортно насладиться зрелищным поединком, одновременно выпивая и закусывая.
Я откровенно переживала за Ланселота. Как он стреляет из лука я видела, и успела убедиться, что в этом деле он мастер. Но насколько хорошо у него обстоят дела с битвами на мечах? Только что король охарактеризовал Гахериса как непревзойденного мечника. При этом Ланселот как стоял на одном колене, опустив взгляд, так и продолжал оставаться в этой позе, словно приговоренный к отсечению головы...
Гахерис же не стал дожидаться пока его противник примет боевую стойку. Он бросился вперед, занося меч над головой и явно намереваясь завершить бой одним ударом...
Но долгого поединка, ожидаемого королем, не получилось...
Внезапно Ланселот молниеносно отпрянул в сторону. Я увидела, как тускло сверкнул его меч, извлекаемый из ножен... А потом Гахерис, бестолков махнув своим оружием, продолжал бежать вперед... и при этом его отсеченная голова катилась рядом по траве, разбрызгивая во все стороны алые капли крови...
Сделав несколько шагов, обезглавленный рыцарь рухнул на землю, гремя доспехами, а король Артур закашлялся от неожиданности, подавившись рыбешкой. Правда, быстро справился с кашлем, отхлебнув из кубка, и после этого громко фыркнув, словно боевой конь на водопое.
- Клянусь небесами... это было великолепно! – воскликнул Артур, отдышавшись. – В смысле, мне жаль племянника, но сколько я живу на свете, подобного искусства не видел. Что уж тут говорить, Небесный Суд свершился. И с тебя, рыцарь Ланселот, и с вас, леди Элейн, снимаются все обвинения. Что же касается убийства моими вассалами благородного сэра Ламорака Уэльского...
Речь короля прервало ржание коня и удаляющийся топот копыт. Пока Артур восхищался искусством Ланселота, сэр Мордред, убивший моего приемного отца, незаметно взобрался в седло, пришпорил коня, и сейчас скакал в сторону леса. Разумеется, никто не попытался его остановить, лишь Ланселот, глядя ему вслед, задумчиво проговорил:
- Если ваше величество прикажет подать мне лук и стрелу, думаю, сэр Мордред вряд ли сможет сегодня насладиться пением лесных птиц.
- Пусть уезжает, - поморщился Артур. – Своим бегством он подтвердил рассказ леди Элейн, и преступнику нигде не будет покоя на земле королевства Логрес. Поверь мне, рыцарь, падение с таких высот, на которых стоял Мордред, гораздо страшнее быстрой смерти от стрелы.
Король отшвырнул в сторону поднос с дорогой посудой и повернулся к Агравейну.