Хм-м-м. "Не доверяй никому." О чем она хотела предостеречь влюбленного?!
"Охотничий домик... Ювар..." Слова эхом отдавались в голове. Ювар. Где-то я уже слышала это название. Кажется, это небольшая деревушка в предгорьях, известная своими густыми лесами и... охотой, разумеется. Охотничий домик там, должно быть, не один. Какой именно имелся в виду? И почему именно там?
Послание было слишком лаконичным, чтобы дать хоть какие-то ответы. Только вопросы, роящиеся в голове, как потревоженные осы. "Не доверяй никому..." Это звучало как отчаянное предупреждение, крик из прошлого, пробившийся сквозь время и пространство.
Я снова посмотрела на бумагу. Чернила, хоть и выцветшие, сохранили оттенок глубокого синего. Такие чернила редко использовались для повседневных записей. Скорее, это были чернила для важных документов, для писем, которые должны были сохраниться. И запах... кроме пыли, что-то еще. Что-то неуловимое, но знакомое. Древесина? Кожа? Или... Ну точно! Так пахло от покойного епископа Сан-Варона! Ладан, воск и мед!
Но эта фраза. "Не доверяй никому..." Она не давала мне покоя. Слишком размытая, безликая, подразумевающую за собой предательство, опасность, скрытую за маской дружелюбия. Кто мог желать зла влюбленным? И почему именно в охотничьем домике в Юваре?
Вопрос о чувствах... Кто еще знает? Это был ключевой вопрос. Если их чувства были тайной, то предупреждение могло исходить только от кого-то, кто был очень близок к ним. Кто-то, кто видел то, чего не видели они сами. Кто-то, кто знал о надвигающейся опасности.
Я сложила клочок бумаги и спрятала его в карман. Он был единственной нитью, ведущей к разгадке. Нитью, которую нужно было распутать, прежде чем станет слишком поздно. Ювар. Охотничий домик. "Не доверяй никому."
— Кто еще знает о ваших чувствах друг к другу?
— Только несколько слуг.
Сомнение в его голосе заставило меня насторожиться.
— Они преданы вам? Вы уверены в этом? — спросила я, стараясь скрыть нарастающую тревогу.
Он замялся, отведя взгляд.
— Я уже ни в чем не уверен. Слишком неожиданным было решение отца…
В зале наступила тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием. Напряжение висело в воздухе, словно натянутая струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.
— Может все же обратиться к королю, — впервые за столь долгий мой разговор с молодым человеком произнес Николь.
Я вздохнула, отводя взгляд от окна, за которым занимался рассвет. Золотистые лучи уже пробивались сквозь ночную дымку, окрашивая верхушки деревьев в нежный персиковый цвет. Красиво, конечно, но эта красота лишь подчеркивала тоску, скребущуюся где-то глубоко внутри. Рассвет, как и обещания, которые он нес, казался обманчивым, пустым.
— И что это даст? Граф де Сан-Раду не единожды игнорировал приказ короля. И в этот раз сделает все по-своему. Нужно обыграть его…
— Но как?! — не выдержал молодой человек, взлохматив пятерней свои тщательно уложенные волосы.
Отчаяние сквозило в каждом его жесте. Я понимала его. Успела наслышаться о старом графе. Сан-Раду был словно неприступная крепость, окруженная рвом с крокодилами, а над стенами дежурили лучники, готовые продырявить любую брешь в обороне.
— Надо быть чуточку хитрее, — проговорила я, прикусив губу. — Думаете, Сан-Раду можно победить силой? Он сильнее, хитрее и влиятельнее нас. Нужно зайти с другой стороны.
— С какой же? — в голосе молодого человека звучала надежда, словно он ухватился за соломинку.
Николь, старый вояка, усмехнулся, и в его глазах мелькнул огонек понимания. Мой супруг, как всегда, уловил суть. Он явно догадался, о чем я хочу сказать.
— Нужно сыграть на его слабостях. На его гордости. На его тщеславии.
— О чем вы, тана Надэя? — не понял Борт.
Я усмехнулась. Новость о том, что я «воскресла» и подтвердила свои права на Вимаро еще явно не дошли до ушей саркотцев.
— Вам следует как можно быстрее сообщить отцу о том, что законной наследницей Кандена Сан-Данара, графа де Вимаро, является не младшая дочь, Ансая, а старшая. Брак с леди Ансаей не принесет графу де Сан-Раду ни новых владений, ни возможность получить титул для своего младшего сына.
Их самоуверенность, основанная на ложной информации, была мне на руку. Я знала, что саркотцы не отступят так просто. Они жаждали власти и влияния, а Вимаро был лакомым куском. Брак с Ансаей казался им идеальным способом заполучить желаемое, но теперь их планы рушились, как карточный домик. Это было мне на руку.
— Но кто же тогда наследница покойного графа?! — удивленно воскликнул молодой человек.
Я улыбнулась, чувствуя свое торжество.
— Я!
Борт неверяще переводил взгляд с меня на Николь, на что я лишь рассмеялась. Вимаро принадлежал мне по праву рождения, и я не позволю никому его отнять. Я буду бороться за свою землю, за свой народ, за свое наследие. И пусть саркотцы попробуют меня остановить. Они еще не знают, с кем связались.
Что же до сводной сестры… мне жаль, что все так получилось. По сути, она всего лишь была пешкой в руках алчной матери. Но теперь у меня есть шанс все исправить. Надеюсь, тот факт, что Ансая всего лишь вторая в очереди наследования, охладит пыл старого графа.
— Поспешите, друг мой, иначе станет поздно, — посоветовала я молодому человеку и вышла из зала, оставляя мужчин наедине.
Глава 14
Задний двор был зеркальным отражением дома — таким же запущенным и забытым. Сорняки пробивались сквозь потрескавшийся бетон, старая ограда покосилась, а краска на облупившейся садовой скамейке давно потеряла свой цвет. Но, несмотря на этот хаос, двор не казался унылым. Наоборот, он был полон какой-то дикой, необузданной красоты. Для меня он был живым, дышащим, пульсирующим жизнью, которую не задушили ни время, ни пренебрежение.
Прислонившись на старый, местами проржавевший железный забор, я прикрыла глаза и отпустила себя, чувствую, как потоки эфира всколыхнулись и тонкой, нерешительной струйкой потекли в меня. Нужно было успокоиться, собраться с мыслями.
Разговор с Бортом выдался на редкость тяжелым. В глубине души я предчувствовала нечто подобное, особенно после того, как приезд Ансаи необъяснимо затянулся. Но даже в самых мрачных фантазиях я не могла представить, что граф де Сан-Раду осмелится на открытую конфронтацию с королем! Это было безумие, граничащее с государственной изменой.
Внезапно поле эфира, которое я рассеянно ощущала, всколыхнулось, словно потревоженная водная гладь. Этот резкий толчок вырвал меня из пучины тревожных мыслей и вернул в суровую реальность.
Нарушителем моего уединения стал Николь, который с нескрываемым интересом наблюдал за мной.
— Ты общалась с миром? — спросил он, окутывая меня своими объятиями.
Я знала, что его интерес не был праздным. Николь маг и довольно-таки сильный. Но ему не свойственно то, что могу я, а именно — общаться с мирозданием.
— Нет, — покачала головой и улыбнулась. — Просто почувствовала себя опустошенной. Ты проводил нашего гостя?
— Проводил, — ответил он довольно, словно кот, объевшийся сметаны.
— И? — не выдержала я паузы и принялась щекотать супруга.
Николь засмеялся, пытаясь увернуться.
— И даже помог ему предупредить своего отца о поспешных решениях на счет леди Ансаи. Только я одного не пойму — зачем тебе это надо? Неужели ты воспылала к ней сестринской любовью?
Я сама не знала ответ на этот вопрос. Просто мне неожиданно захотелось помочь этой девочке…
— Не сестринской, — тихо ответила супругу, глядя куда-то сквозь него. — Скорее... человеческой. Эта девочка всего лишь пешка в чужой игре… Сперва матери, потом и несостоявшегося свекра… И мне не нравится, когда пешками жертвуют без причины.
Супруг нахмурился, обдумывая мои слова.
— Это политика, моя душа. Жертвы неизбежны.
Как бы горько не было признавать, но Николь прав. Вильям Голтерон широко замахнулся удочкой, но сможет ли он удержать добычу? Если дело и дальше так пойдет, то скорее всего нас ждет еще одна война, но теперь уже внутри объединенного государства.
Я вздохнула, отстраняясь от мужа. Мысли о том, что безоблачное недо постепенно затягивается грозными тучами, разъедали мое нутро. А ведь я так хотела жить спокойно: в тиши и удовольствии…
— Я знаю. Но это не значит, что я должна спокойно смотреть, как ломают жизнь молодой девушке только потому, что так кому-то выгодно. Тем более, если есть хоть малейшая возможность это предотвратить. Ты ведь тоже не любишь несправедливость, правда? Вспомни себя и свое детство, мой господин.
Николь подошел ко мне и обнял со спины, прижавшись щекой к моим волосам.
— Не люблю. Но иногда приходится выбирать между меньшим и большим злом. Вмешательство в дела правящих домов может иметь серьезные последствия. Ты уверена, душа моя, что оно того стоит?
— Не уверена. Но я должна попробовать. Даже если это всего лишь капля в море. И потом, — я повернулась к нему, улыбаясь, — разве тебе не интересно, что из этого выйдет? Ты же любишь интриги и тайны.
Николь усмехнулся, поцеловав меня в висок.
— Люблю. Но больше всего я люблю тебя. И не хочу, чтобы ты ввязывалась в опасные игры. Обещай мне, что будешь осторожна.
— Обещаю. Но только если ты будешь помогать мне.
Николь тяжело вздохнул, зная, что спорить бесполезно, чем вызвал во мне смешок. То-то же, не так просто быть супругом неугомонной и полной жизни ведьмы.
— Хорошо. Но только под моим чутким руководством, — нехотя согласился он, прекрасно понимая, что я и так не буду лезть в политику. — И никаких безрассудных поступков!
«А тут уж, извини, как получится!» — пришла пора усмехнуться мне, зная, что он уже втянут в мою авантюру.
— Как скажешь, мой господин. А теперь, расскажи мне, что именно ты сказал возлюбленному леди Ансаи? И как он отреагировал? — мне не терпелось узнать все подробности.
Николь задумался над моим вопросом.
— Я не стал скрывать от него правду и рассказал все как есть на самом деле. Знаешь, его не испугало то, что, по сути, леди Ансаи является бедной приживалкой в семье его отца. Наоборот, он словно воспрял духом.