Тогда-то я и вспомнила слова Мелани. О том, что ты имеешь дар. Я пыталась докричаться до тебя, рассказать о своем горе и о том, что мне хочется вырваться на свободу. Я думаю, что боги не накажут меня за ту ложь, которой я осквернила свои уста. Это был единственный способ спастись, но я ошиблась.
«О, Боже! Сколько же трудностей и невзгод преодолела эта девочка! Уму не постижимо!»
Леди Виона не отступилась от своих замыслов сделать меня своей невесткой даже когда прибыли королевские стражники, дабы забрать меня из семьи де Сан-Раду. Она вновь избила меня и спрятала в охотничьем домике, пытая чуть ли не ежечасно. Она желала, чтобы у ее сына был титул и земли, а я, как она считала, прекрасно могла воплотить желаемое в жизнь.
Вскоре главе рода пришло письмо от королевы Вилонии, где она сообщила, что наследницей Вимаро являюсь не я, а ты — моя сестра. Я тогда вздохнула от облегчения и расплакалась, не скрывая слез. Я поняла, что ты меня услышала. Услышала и таким образом помогла мне.
Я протянула руки и осторожно обхватила ее маленькие, ледяные кулачки, представляя себе, как это бедное дитя в отчаянии воззвало к незнакомой девушке, не зная даже, жива она или нет. Сердце сжалось от жалости.
Внезапно ко мне пришла догадка. А что, если Ансая тоже обладает даром предвидения?! Магии в ней сущие крохи, но ведь чем черт не шутит, вдруг она сработала в минуты острого отчаяния. Надо бы присмотреться к ее источнику и выявить предрасположенность к магии. Но это потом. Сейчас главное — успокоить ее, дать ей почувствовать себя в безопасности. Пусть обживется, привыкнет. А потом уже я разберусь, что к чему.
— Когда ты звала меня, — спросила у нее, — ты не задумывалась о том, что я могла уже умереть?
— О нет! Я знала, что ты жива!
— Почему?
Ансая пожала плечами.
— Просто знала и все.
Я улыбнулась такому детскому ответу. В этом простом, наивном ответе было что-то трогательное и даже успокаивающее.
— Думаю, это связано с магией, что живет в тебе, — улыбаясь, сообщила удивленной девушке.
— Магией?! Но ведь я пуста…
— Кто тебе это сказал? Я вижу магический источник в тебе. Он совсем слабенький, да и каналы будто пересушены. Видно, был большой всплеск неконтролируемой силы. Скорее всего это связано с той болезнью, которую тебе пришлось перенести.
— Ты так думаешь, Надэя? Странно. Осматривающий меня после болезни лекарь тоже намекнул на наличие во мне магии. Видно, этот разговор стал известен леди Виоле, раз она с таким упорством пыталась выдать меня замуж за своего сына. К тому же она привела епископа, дабы удостовериться в сказанном, но мне сказали, что магии во мне нет.
Я покачала головой, глядя сидящей напротив девушке прямо в глаза.
— Не все ее видят, Ансая. Видно, лекарь был сильным магом, раз мог разглядеть еле живой источник.
Говорить о тонкостях магии сейчас было неуместно, поскольку во мне зрело подозрение, что образованием Ансаи никто не занимался. Это было связано скорее всего с многодетностью приемной семьи, в которую на правах невестки она должна была войти. К тому же во мне зреют подозрения, что ее специально ничему не обучали. А зачем, если глупой и неразумной женой управлять легче, чем образованной? Тем более она была выше статусом предполагаемого жениха.
Впрочем, у нас впереди теперь было много времени, чтобы наверстать упущенное, а пока что я собиралась оказать ей радушие, предложить разделить со мной кров и пищу, чтобы сестра почувствовала себя как дома.
— Я рада, что тебе удалось вырваться из лап семейства де Сан-Раду. Я рада, что ты смогла добраться до Шорхата.
В этот момент в гостиную вошла матушка, а следом за ней и Николь. Взяв матушку за руку, подвела ее к притихшей девушке, что вскочила на ноги, едва увидев вошедших. Ансая, казалось, застыла, не зная, как себя вести.
— Познакомься — это тана Лейла, которая воспитала меня как родную дочь. Матушка, как ты хочешь, чтобы Ансая тебя называла?
Лейла, с доброй улыбкой глядя на Ансаю, ответила:
— Пусть называет меня мамой. И да, я слышала ваш разговор. Бедное дитя! Тебе выпало на долю много страданий. Но теперь ты здесь, больше тебя никто не обидит. Ты попала в настоящую семью, к своим родным, и мы постараемся, чтобы ты была счастлива с нами.
В ее голосе звучала искренняя теплота и забота, словно она уже давно ждала этого момента. А ведь совсем недавно она вела себя иначе и всячески не желала принимать Ансаю.
Матушка смерила меня взглядом и назидательно добавила:
— Разве я не говорила, что тебе исключительно повезло в жизни, дочь моя? Ведь ты всегда была любима. А бедняжка Ансая всю жизнь была одинока!
Мне осталось лишь покачать головой. Матушка порой не отличалась тактичностью, хотя учила меня этому чуть ли не с десяти лет.
— Ты согласна назвать тану Лэйлу мамой?
Голубые глаза сестры предательски заблестели.
— О, да! — выдохнула она, и я поняла, что все складывается как нельзя лучше.
За спиной послышалось тактичное покашливание.
— А как на счет меня? — спросил Николь, подходя ближе. — Не хочешь представить меня своей сестре, моя зеленоглазая ведьмочка?
Я вскинула брови, играя роль оскорбленной невинности.
— Разве вы не успели познакомиться, мой господин? — с притворной невинностью спросила у мужа, бросив на Николя лукавый взгляд. — Это мой муж, Николь де Брау. А это, — указала рукой на только что вошедшего в гостиную мужчину, — тан Кедар. Недавно матушка заключила с ним брак, который был одобренный богами.
— Добро пожаловать в Шорхат, тана Ансая. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет только вам на благо, — произнес Николь и обратился ко мне: — Уже поздно, любовь моя. Твоей сестре надо отдохнуть, а нам решить несколько вопросов наедине, — лукаво подмигнул, уводя меня из гостиной.
Я почувствовала, как щеки предательски заливаются румянцем. Ага, как же! Знаю я его разговоры, после которых едва свожу ноги вместе!
Глава 23
Время летит неумолимо, словно быстрая река. Кажется, совсем недавно наш дом наполнился тихим лепетом и неуверенными шагами детских ножек. А теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что пролетел целый год, наполненный радостью, открытиями и, конечно, бессонными ночами.
За этот период мы пережили многое: от страха, недопонимания и неприятия до поддержки и даже любви. Это был долгий и непростой путь, полный сомнений и вызовов, но в конечном итоге он привел нас к взаимопониманию и сплоченности.
Дети вновь научились радоваться каждому дню, не бояться взрослых, а искать у них любви и поддержки. Они снова научились видеть красоту в простых вещах: в солнечном зайчике на стене, в пении птиц за окном, в возможности просто бегать и играть, сытно есть и спокойно спать.
Самое главное — страх, который долгое время застилал им глаза, начал отступать. Дети больше не шарахаются от взрослых, не прячутся в тени. Они снова тянутся к ним, ищут защиты и понимания. Они хотят чувствовать себя любимыми и нужными, хотят знать, что рядом есть те, кто всегда поддержит и поможет.
Это был не самый простой путь, ох, совсем не простой. Были моменты, когда казалось, что сил больше нет, что вот-вот сломаюсь под тяжестью взваленных на себя обстоятельств. Признаюсь, не раз возникало искушение все бросить, сдаться и просто делегировать полномочия более опытным. Но что-то внутри, какая-то упрямая искорка, не давала мне этого сделать. Я не могла позволить себе опустить руки, особенно сейчас, когда так много уже пройдено, когда тети уже доверились мне, полностью раскрылись.
Николь видел, как мне порой морально было очень тяжело. Старался поддерживать, да у него у самого забот хватало по самую макушку. За это время крепость разрослась и в ширь, и ввысь, обрела стены и крышу. Он часто до поздней ночи пропадал на стройке, желая как можно быстрее закончить строительство и скинуть с нашей семьи обязательства перед королем.
К тому же в последнее время желающих посетить наш уединенный край становится все больше и больше, благо теперь переход по пустыне был короток и более-менее безопасен.
Но ведь этих желающих надо было где-то принимать, а путь к Шорхату им был закрыт. Нет, я не была против новых лиц и новых знакомств, все же связи и в этом мире играют не последнюю роль, просто своенравный источник опять-таки все решил по-своему. Ему не нравилось, что нарушали его покой и сделать с этим мы ничего не могли.
Год. Триста шестьдесят пять дней. Если посмотреть с одной стороны — это очень много, а с другой — лишь одна капля в море. За это время поменялось многое, поменялись и мы сами. Матушка стала более живой и активной. Оно и понятно, тан Кедар лично заботился о ее здоровье, желая продлить их совместное счастье.
В свое время я тоже пыталась влиять на ее выгоревший источник, вливала в нее магию, желая продлить жизнь. Только вот же оказия, ни моя магия, ни чья-либо еще практически не воспринималась ее организмом, пока на ее жизненном пути не возник тан Кедар.
Теперь-то я понимаю слова отца о том, что у каждого человека есть своя половинка. Тан Юсуф и тана Лейла хоть и любили друг друга, но не были теми идеальными половинками, о которых слагают легенды и воспевают менестрели. Их любовь была яркой, страстной, как вспышка молнии в летнюю ночь. Они зажигали друг друга, спорили до хрипоты, мирились с бурей объятий. Но в этой буре не было тихой гавани, спокойного причала. Они были двумя сильными ветрами, стремящимися в одном направлении, но не сливающимися в единый поток.
Их отношения были похожи на красивый, но хрупкий фарфор. Любое неосторожное движение, любое резкое слово могло разбить его вдребезги. Они постоянно ходили по краю, балансируя между любовью и ненавистью, между страстью и разочарованием.
Наблюдая за ними, я всегда чувствовала какое-то напряжение, словно они постоянно доказывали друг другу и всему миру, что их любовь настоящая. Но настоящая любовь, как мне кажется, не требует доказательств. Она просто есть, тихая и уверенная, как корни старого дерева, уходящие глубоко в землю.