Юсуф и Лейла были прекрасны вместе, но их красота была обманчива. Она скрывала под собой трещины, которые со временем становились все глубже и шире. Они любили друг друга, это бесспорно, но теперь, будучи замужем, я понимаю, поведение родителей и постоянное отсутствие отца в имении. Просто они не были теми половинками, которые живут и дышат в унисон, которые не могут друг без друга прожить и дня.
Чего не скажешь о тане Кедаре. С ним матушка изменилась до неузнаваемости. Если раньше она предпочитала тихо сидеть в сторонке у окна, не желая больше чувствовать себя хозяйкой замка, то теперь мне порой приходилось деликатно напоминать об этом. Нет, я не против что она помогает мне вести хозяйство и заботится о детях, просто порой ее деятельность берет такие размахи, что я чувствую себя гостьей в собственном доме. Кажется, она пытается наверстать упущенное, заполнить пустоту, образовавшуюся за годы уныния. И все это благодаря своему супругу.
А дети… Дети они и есть дети. Радуются и грустят, смеются и плачут, болеют и озорничают. Если первые два летних месяца мы их практически не трогали, давая возможность привыкнуть к новой обстановке и к новым людям, то по прошествии третьего месяца у них появились свои обязанности. И связаны эти обязанности были в основном с учебой.
Из семнадцати детей, прибывших по моему приглашению в Шорхат, одиннадцать обладали дремлющей или только-только проснувшейся магией. Это невероятно много, особенно если учесть, откуда мы их вытащили. Улица, нищета, голод... Если бы с ними что-то случилось там, этот мир потерял бы не просто потенциальных магов. Мы лишились бы не только универсала, способного на многое, но и столь необходимых лекарей, стихийников, артефакторов. Подумать только, сколько талантов чуть не погибло, так и не раскрыв своих способностей!
А ведь никому и дела нет до круглых сирот, что ходят по улицам с протянутой рукой. Уверена, сильные маги наверняка видели их потенциал, но не стремились оказать им помощь! А зачем, если в скором времени они стали бы их основными конкурентами?!
Отчасти я понимаю их: зачем расшатывать стул под собой и лишаться хорошего дохода, который они не хотят терять. Но разве это оправдывает такое равнодушие? Разве можно так цинично относиться к детям, которые и так лишены всего? Ведь это... это просто бесчеловечно.
Несмотря на все трудности, дети продолжали радовать нас своими успехами. Они усердно занимались не только чтением, письмом и счетом, но и с большим интересом постигали основы магии.
Их маленькие пальчики, неуклюже перебиравшие страницы новых, пахнущих краской учебников, с той же старательностью выводили в воздухе первые заклинания. Получалось, конечно, не всегда. Вместо ожидаемого огонька из кончика пальца мог вылететь сноп искр, а вместо левитации перышко оставалось лежать неподвижно на столе. Но даже эти маленькие неудачи не омрачали их энтузиазма. В их глазах горел неподдельный интерес, а лица расцветали улыбками при малейшем успехе.
Мы, взрослые, смотрели на них с надеждой и тихой гордостью. Ведь именно им, этим маленьким волшебникам, предстояло строить новый мир, мир, где магия и знания служили бы во благо, а не во вред. И мы верили, что они справятся.
Что же касается остальных шести детей, то и они были нашей гордостью. Понимая, что магии в них нет и никогда не будет, они не падали духом и не позволяли себе унывать. Наоборот, мне порой даже казалось, будто они задались целью показать всему миру, что и без магии можно добиться успехов в жизни.
Каждый из них выбрал свой путь, далекий от заклинаний и магических потоков, но не менее захватывающий. Старший, Артар, увлекся механикой и уже в столь юном возрасте собирал сложные механизмы из подручных материалов. Его мастерская, устроенная Николем за сараем, пропахшая маслом и железом, была для него настоящим святилищем, где он творил свои чудеса, только не магические, а инженерные.
Так, благодаря моим чертежам и его умению у нас в замке появилась первая механическая стиральная машинка с ножным приводом и теперь каждый второй мальчишка стремился попасть в свое дежурство именно в прачечную, дабы в свое удовольствие покрутить педали.
Средняя, Этана, нашла себя в искусстве. Ее картины, полные ярких красок и глубоких эмоций, поражали своей искренностью и талантом. Она видела мир иначе, чем мы, маги, и умела передать это видение на холсте.
Младшие, совсем еще юные, только-только начинающие свой путь, вызывали умиление и надежду. Они еще только присматривались к миру, учились на своих ошибках, но уже сейчас, глядя на их горящие глаза и неуемную энергию, можно было с уверенностью сказать: они справятся. Целеустремленные, любознательные, полные энтузиазма, они обязательно найдут свое место под солнцем.
Что же касается Ансаи, то и тут я оказалась права. За год она изменилась до неузнаваемости. Из забитого ребенка она превратилась в уверенную в себе девушку, с горящими глазами и заразительным смехом. Она наравне с остальными детьми посещала не только уроки грамотности, но и с головой окунулась в изучение магии.
Иногда я ловила себя на мысли, что смотрю на нее с гордостью, как на собственную дочь. Хотя, конечно, это было глупо. Я всего лишь наблюдатель, проводник, помогающий этим детям найти свой путь. Но видеть, как расцветает человек, как из робкого зернышка пробивается сильный росток, — это ли не награда?
Особенно меня поражало ее рвение к магии. Если другие дети относились к занятиям как к чему-то новому и интересному, то Ансаи словно нашла в магии недостающую часть себя. Она впитывала знания, как губка, задавала вопросы, на которые даже у опытных магов не всегда находились ответы, и экспериментировала, порой рискуя больше, чем следовало бы. Но в ее глазах горел такой неподдельный интерес, такая жажда познания, что я не могла ее остановить. Я лишь старалась направлять ее энергию в безопасное русло, предостерегать от ошибок и помогать разбираться в сложных теориях.
У нее не было предрасположенности к определенному виду магии. Будто в ней намешали все, что было в этом мире. Почему? Ответ на этот вопрос никто не знал, кроме меня. Ансая не только маг, но еще и одаренная. Не столь сильная как я, но при определенных усилиях она могла бы стать прекрасным провидцем.
Я больше не говорила ей об этом. Зачем теребить ей душу и вносить в ум смуту. Ансая всегда считала, что одаренные люди — это скорее проклятие, чем благословение. И винить ее в этом нельзя, ведь она выросла с таким убеждением. А раз так, то со временем сама придет к мысли, что злом может стать любой из окружения, а не только одаренные. Да и наглядный пример у нее перед глазами был: сперва семейство Сан-Раду с их закидонами, а потом уж и я. Пусть сама определиться, что относить к добру, а что к злу, уверена, она справится, все же девочка умная.
Влюбленный в Ансаю Борт де Сан-Раду тоже преподнес сюрприз. Кто бы мог подумать, что этот робкий юноша, вздыхающий по, казалось бы, недоступной ему красавице, окажется таким пробивным? Он не просто добился аудиенции у самого Вильяма Голтерона, его величества! Он умудрился получить назначение в новую крепость, да еще и на должность учетчика. Теперь Борт, с маниакальным усердием, корпел над своими амбарными книгами, скрупулезно записывая каждого, кто осмеливался ступить на новые тропы. Каждое имя, каждое направление, каждый груз — ничто не ускользало от его внимательного взгляда.
И, словно этого было мало, раз в неделю он наведывался в Шорхат. Не для того, чтобы похвастаться своим новым положением, нет. Борт, как ни странно, решил посвятить себя просвещению юных умов, помогая мне в этом нелегком деле.
Я знала реальную причину его еженедельных приездов в имение, но не была против зародившейся любви в сердцах двух молодых людей. Да и зачем, если они самой судьбой предназначены друг другу? Как по мне, так пусть их общение будет на виду, чем эти двое совершат непоправимое, все же Ансае до совершеннолетия еще расти и расти…
Глава 24
— Ну вот и все, тан Люциус. Наш первый выпуск успешно прошел экзамены и готов получить долгожданные аттестаты.
Я с улыбкой смотрела на то, как уже бывшие школьники весело переговаривались на школьном дворе. Сегодня у них был самый трудный, заключительный экзамен по основам магии. Конечно, не все его проходили, а только те, в чьих венах текла магия, но даже этот факт не уменьшал моей гордости за них. Я помнила, как они пришли ко мне совсем юными, робкими, с горящими, но полными неуверенности глазами. А теперь... Теперь это были уверенные в себе молодые маги, готовые покорять мир.
Я оглянулась на Люциуса, моего давнего друга, сподвижника, коллегу. Он стоял рядом, сдержанно улыбаясь, но и его взгляд тоже был полон гордости. Мы вместе прошли через многое, через бессонные ночи, споры о методиках обучения, переживания за каждого ученика. И вот, результат перед нами.
В голове пронеслись воспоминания о первом дне, когда мы только начинали создавать эту школу. Сколько было сомнений, сколько препятствий! Но мы верили в свою идею, в то, что магия должна быть доступна каждому, кто обладает даром. И теперь, глядя на этих ребят, я понимала, что мы не ошиблись.
Впереди их ждет большая жизнь, полная возможностей и испытаний. Я надеюсь, что знания, которые они получили здесь, помогут им сделать правильный выбор и стать достойными магами. А мы... Мы будем ждать новых учеников, готовые передать им свой опыт и знания. Ведь это только начало. Начало новой главы в истории нашей школы.
Ради ребят я решилась на немыслимое. Чтобы дать им шанс показать себя по-настоящему, я согласилась с решением большинства и пригласила независимое судейство. В его состав вошли не просто преподаватели нашей Юраккешской Магической Академии, но и уважаемые магистры из Вилонии и Саркота. Более того, король, заинтересованный в будущем поколении, направил в комиссию представителей дворянства. Все они оценивали знания моих школьников, чтобы в последующем не было кривотолков и предвзятого к ним отношения.