Сделала это нехотя, памятуя о том, как сильно я болела после небольшого фуршета, который устроил король с честь нашего бракосочетания. Но на удивление, в моем кубке оказалось не вино, а полусладкий компот из красных ягод.
Я с удивлением посмотрела на своего мужа, который как ни в чем не бывало приступил к ужину, а затем мой взгляд зацепился за дедушку, что улыбнулся мне и подмигнул. Значит, знает о том, что я не люблю алкоголь и предпочитаю соки и компоты? Но откуда? Хотя… он же король. С его-то возможностями…
Настроение стремительно поползло вверх. Отведав оленины, гусятины и перепелок, я как малое дитя облизнула свои пальцы, чтобы не пропала ни одна капля восхитительного соуса, которыми они были пропитаны. Надо будет проведать королевскую кухню и выпытать у главного повара рецепт его приготовления.
Далее пошли тушеный горошек, рыба и сыр. За ними попробовала кусок говядины в красном соусе, ломтик жареной поросятины с хрустящей корочкой, хлеба со злаками и орехами. Может съела бы еще, да только я побрезговала прикасаться к тому, к чему уже прикасались другие люди. Ножей и вилок здесь не было, мясо разрывали с туш прямо руками.
Наконец наевшись до отвала, я довольно вздохнула, радуясь, что на мне нет корсета. А то пришлось бы сидеть как все дамы, пытаясь впихнуть в себя небольшой кусочек мяса. Теперь мне стала понятна причина их нездоровой худобы.
«Да уж, такого счастья мне не надо. Пусть лучше я буду в теле, зато сыта и здорова».
Услужливый служка преподнес ко мне чистое влажное полотенце, и я с удовольствием вытерла о него испачканные жиром руки, хотя видела, как многие гости просто вытирали их об свою одежду.
Взглянув на Николь, поймала его довольную улыбку.
— Надеюсь, я не опозорила тебя своим аппетитом?
— Ты ела с таким видом, будто тебе предстоит очень важное дело. Ты ведь не передумала?
— Нет, мой господин. Ты меня поддержишь?
— Обязательно. Ты моя супруга, я обязан защищать тебя, даже от короля.
Улыбнувшись мужу и не сказав больше ни слова, я поднялась со своего места и встала аккурат напротив королевского стола. Никто не обратил на меня внимание, а если и были таковы, то нарушить этикет они себе не позволили.
Первой обратила на меня свое внимание королева. Она что-то шепнула своему супругу и тот окинул меня взглядом, в котором плескалось любопытство. Оставив кубок, он проговорил:
— Я вижу вас, Надэя из Шорхата. Можете говорить.
Я присела в глубоком реверансе, окутав соломенный пол серебряной парчой.
Гомон и веселый смех в зале стих по мановению волшебной палочки. Каждому хотелось услышать то, что я хотела бы попросить у короля. Что ж, не будем испытывать их терпение, особенно мачехи.
— Ваше величество, в день нашей свадьбы с генералом де Брау я необдуманно отказалась от саркотских владений. Мой муж никогда не укорял меня за принятое мной решение, но я сама в последствии много думала об этом. Если вы позволите, то я бы хотела переменить это решение и вернуть себе то, что должно быть моим по праву рождения.
— Эти земли действительно должны принадлежат вам, Надэя де Брау. Но как же на счет других людей, заинтересованных в ней?
— Моя сводная сестра помолвлена, ваше величество. Но во мне ежечасно крепнет уверенность в том, что она предпочла бы стать не женой, а одной из сестер церкви. Я щедро одарю ее. Она не сделала мне ничего плохого.
Его величество прищурил глаза, а затем наклонился к одному из своих советников и о чем-то быстро с ним заговорил. Через несколько минут, видимо придя к единому согласию, он снова обратился ко мне:
— Юноша, с которым ваша сводная сестра была обручена, умер этой осенью. Пока для нее не подыскали нового жениха, несостоявшийся названый отец взял над ней опеку. Девушка действительно хочет удалиться в монастырь и посвятить свою жизнь служению богам. Никто не в праве отказывать ей в этом решении. Что вы на это скажите, Надэя из Шорхата?
По халу прошлись приглушенный шепотки. Многим интересно, о каком владении идет речь, ведь все присутствующие здесь люди знали меня только в качестве жены генерала де Брау и то, что я родом из побежденного ими Юраккеша.
Меня удивило молчание Антаи де Сан-Увар. Ведь можно же было догадаться о ком и о чем идет речь даже по обрывкам фраз. Но она упорно делала вид, что это ее не касается, не реагируя на наш с королем разговор. Так уверена в своих силах? Или просто не понимает, что ее ожидает в скором будущем?
Гул в зале нарастал. Мне пришлось взять себя в руки и громким голосом во всеуслышание заявить:
— Я требую вернуть мне поместье Вимаро, принадлежащее мне по праву наследования, которое отняло у меня семейство де Сан-Увар, когда я была еще ребенком. Я требую королевского правосудия, ваше величество! Я — Надэя де Сан-Данар, рожденная в законном браке дочь Кандена Сан-Данар, графа де Вимаро, и его первой жены — Тильды из Вилонии.
Моя мачеха, Антая де Сан-Увар, оклеветала мою мать, обвинив ее в том, что она произвела меня на свет вне освещенных храмом брачных уз. Пока мой отец был жив, она не осмеливалась заводить подобные разговоры, боясь порицаний. Но стоило ему только отдать душу богам, как она в тот же день объявила меня незаконнорожденной. Сговорившись со своим дядей, служителем храма святого Филантия, она продала меня в рабство, чтобы отнять мои владения для своей еще нерожденной дочери. Более того, она сделала это прекрасно осознавая тот факт, что я, ее падчерица, имею магическую искру и одарена самими богами! Она попрала все имеющиеся в этом мире законы и ради чего? Чтобы ее дочь смогла достойно выйти замуж за нелюбимого?
Моя речь, несмотря на тяжесть прозвучавшего во всеуслышание обвинения, была спокойной, понятной, правильной. И обличительной.
В зале послышались потрясенные вздохи. Кажется, даже некоторые дамы упали в обморок, но я не обращала на них никакого внимания, сфокусировав свой взгляд на той, что в немой попытке заговорить вскочила со своего места.
Увы, но честолюбие жителей этого мира в вопросах, когда речь шла о собственных детях, не считалось преступным. Но та жестокость, которую проявила Антая де Сан-Увар к своей падчерице после смерти мужа, выходила за грани разумного и поразила всех до глубины души.
Как того и следовало ожидать, многие стали оборачиваться в желании собственными глазами лицезреть ту безбожнице, что продала ребенка работорговцу за несколько серебряных монет.
Тем временем я продолжила свою обличительную речь:
— Вашему величеству известно, что только благодаря милости и покровительству богов я оказалась в Шорхате. Меня спас Юсуф Каден ибн Сахиб, выкупив у работорговца, желавшего продать меня, пятилетнюю девочку, в гаремы Кефарии. Он и его супруга вырастили меня и воспитали как свою родную дочь, а когда отец и мой названный брат погибли от рук саркотских повстанцев, мне остались в наследство его владения.
Я бы не стала требовать возврата земель законной наследнице, если бы моя сестра все же решилась выйти замуж. Но она желает для себя иной участи и не нам ее в этом отговаривать. Я умоляю вас о королевском правосудии! Верните мне Вимаро, чтобы я смогла передать эти земли по наследству своему ребенку! Благодаря этому род моего отца не погибнет! Я уверена, вы в праве это сделать, ведь король Саркота с недавних пор снял с себя все обязательства в пользу Вилонии!
Глава 8
В зале поднялась нешуточная суматоха, словно я швырнула в гостей корзину с ядовитыми змеями. Я говорила громко и четко, чтобы мои слова услышали все присутствующие. Стоило мне только замолчать, как мачеха Надэи, Антая де Сан-Увар, пошатываясь приблизилась ко мне, своей обличительнице. Она с минуту стояла и смотрела на меня, пристально вглядываясь в лицо, и, на мою радость, ее глаза округлились от запоздалого узнавания.
— Лучше бы я убила тебя своими руками, — прошипела она так громко, что все услышали ее слова.
Я улыбнулась, наконец-то поняв, что справедливость восторжествовала. Я многие годы строила планы относительно ее разоблачения и каждый раз меняла их в голове, ведь они казались мне слишком уж гуманными. Но эта дура сама себя же закопала, признавшись во всеуслышание в желании отправить меня в обитель богов.
— Да, — ответила ей безжалостной улыбкой, — вы пожалеете не единожды, что не сделали этого!
Антая де Сан-Увар повернулась к Вильяму Голтерону. Только вот беда, этот человек не просто король, этот человек дедушка Надэи, от родства с которой он не отказывается. К тому же он знает истинную правду и все мотивы этой лживой твари.
— Она, — ткнула в мою сторону мачеха Надэи, — требует королевского правосудия! Но того же требую и я, ваше величество! Она лжет! Эта девка — незаконнорожденная! Она — грязное отродие вилонийской крестьянки, с которой мой муж поразвлекся одну ночь, заплатив за ее услуги пару монет. Откуда нам знать, может быть она вообще не дочь Кандена Сан-Данара! А всю эту историю она выдумала. Поместье Вимаро принадлежит моей дочери, Ансаи! В ее законнорожденности никто не усомнится!
Я же на такую экспрессию вяло поаплодировала и насмешливо рассмеялась.
— Ах, любезная моя матушка! Вы снова завели эту старую песню! Но на сей раз с вами нет вашего мерзкого дядюшки и некому помочь вам в этой клевете!
Должна признать, что Антая держалась молодцом. Ни истерики, ни слез, ни мольбы. Она как заведенная твердила лишь о том, о чем надеялась все эти годы.
— Ты не сможешь доказать обратное, Надэя! Свидетельства о браке между твоими родителями не существует! Канден Сан-Данар не был магом и на его руке не было брачной татуировки! Все твои слова — это одна ложь!
— Существует! Оно существовало и в ту злосчастную ночь, когда вы отняли у меня земли и продавали меня работорговцу из Антеи, не дав даже оплакать еще неостывшее тело отца!
Во взгляде стоящей напротив женщины появилась торжествующая усмешка.
— Тогда почему ты его не показала?
Я тоже усмехнулась в ответ. Неужели она действительно считает нас недалекими, хотя сама является таковой⁈