2001б]).
В приведенном нами описании Леборхам, естественно, привлекает внимание в первую очередь ее монструозный облик, тот факт, что она могла обойти Ирландию за один день и все узнать, а также выраженный имплицитно факт, что она была единственным существом, которое могло беспрепятственно проходить через линию осады. Мы полагаем, что все три момента связаны друг с другом, однако вначале попытаемся рассмотреть их изолированно, что в принципе не противоречит, так сказать, традиционным принципам «плетения» саговой ткани.
Монструозный облик Леборхам сразу ставит ее в один ряд с довольно многочисленными женскими персонажами, также обладающими жутким видом. Однако, как нам кажется, сам факт уродства еще не является основанием для автоматического знака равенства между ними. Многочисленные старухи с длинными черными голенями, «словно ткацкий навой», и желтыми зубами (ср. описание, например, в сагах Приключение сыновей Эохайда Мугмедона и Разрушение Дома Да Хока в [Предания и мифы… 1991, 211; 135]) имеют с ней мало общего. Широкоротая темная женщина, «нижние губы» которой свисают до колен в саге Разрушение Дома Да Дерга, тоже далеко не повторяет образ Леборхам, основное уродство которой состоит в том, что ее носки и колени обращены назад, а пятки и ягодицы – вперед (она, таким образом, как бы повернута в районе талии на 180°) и, как мы можем предположить, двигаясь, она пятится назад, как рак или краб, и видит не то место, куда идет, а то, которое оставляет. В указателе мотивов древнеирландской литературы Т. Кросса на «ключевое слово» – «колени, направленные назад» (мотив F517.1.5 [Cross 1969, 276]) дано всего четыре примера – сама Леборхам, Дорнолла (из саги Сватовство к Эмер), сам Кухулин в момент его «чудесного искажения», а также – по не совсем понятной нам причине – Кайльб из Разрушения Дома Да Дерга, хотя она явно ближе к традиционной старухе с «навойными» голенями и гипертрофированными гениталиями. Впрочем, мы должны отметить, что Т. Кросс в основном дает отсылки не к собственно текстам, а к изданию Р. Турнейзена Ирландские героические и королевские саги, где тексты пересказываются и, отчасти, анализируются (см. [Thurneysen 1921]).
Дорнолла, дочь кузнеца Домналла, у которого в начале Кухулин учился боевым приемам (Сватовство к Эмер), действительно практически полностью повторяет облик Ле–борхам в том, что касается конечностей, но к тому же – у нее были «огромные темно–серые глаза, черное лицо, широкий лоб, а ярко–красные жесткие волосы завязаны косами вокруг головы». В том же, что касается ее нижней части, то – Batir mora a glúne, a sála rempi, a traigthi ina diaidh [TE, 46] – «Были большими ее колени, ее пятки (вывернуты) вперед, ее ступни – назад». Ср. Леборхам – . a da traigid 7 a da glun inna diaid, a da escait 7 a da sáil rempe [TE, 54] – «две ее ступни и два ее колена (повернуты) назад, две ее ягодици и две пятки – вперед». Изображение самого Кухулина в момент чудесного искажения также, в частности, повторяет этот же ортопедический мотив – Tancadar a thrasigthe 7 a luirgne 7 a glúne co mbatar da éis. Tancatar a sála 7 a orccni 7 a escata co mbatar riam rempi [TBC 1970, 61, 2266—68] – «Пошли его ступни и его голени и его колени так, что были они позади него, пошли его пятки и его икры и его ягодицы так, что были они впереди него» (цит. по второй редакции – в Лейнстерской книге; первая редакция саги, в Книге Бурой коровы, тот же текст приведен практически дословно).
Сказать, что именно объединяет эти три персонажа, довольно трудно. По крайней мере, мы можем сделать вывод, что уродство подобного типа не является ни знаком старости, ни символом повышенной сексуальности, как у названных выше старух. Мы можем предположить, что во всех трех случаях клишированное воспроизведение мотива «вы–вернутости коленей» (по определению Кросса, а также Томпсона – knees backwards) совпадает почти дословно лишь в плане выражения, тогда как в каждом конкретном случае функционально обладает разной содержательной наполненностью. Причем в случае Леборхам данный «знак» обладает двойным смыслом, что позволяет отнести данный персонаж одновременно к двум разным группам. Так, если мы поставим рядом Леборхам и Дорноллу, то «вывернутость коленей» в данном случае будет знаком монструозности облика молодой женщины, которая автоматически ставит ее вне области брачных (коитальных) интересов мужской части персонажей эпического нарратива. Вспомним, что Дорнолла полюбила Кухулина, который проходил начальное обучение боевым приемам у ее отца Домналла, но любовь ее была им отвергнута, причем совершенно очевидно – не по причине любви к невесте Эмер (после «помолвки» Кухулин вступает
Рис. 15. Деревянная фигурка (2,2 см), изображающая сидящую женщину (?). XI в., район Дублина
в связь с дочерью Скатах Уатах и с великаншей Айфе и, видимо, еще с рядом других девушек), но лишь из–за ее отталкивающей внешности. В том, что касается Леборхам, то в ее эпической биографии данные эпизоды отсутствуют, однако каких бы то ни было намеков на близость с кем бы то ни было мы также не находим (ее привязанность к Най–си, если и имела отчасти эротический характер, то отношения их носили характер явно платонический).
Монструозность Леборхам зашифрована и в ее имени, которое буквально означает lebor–cam «длинно–кривая» или «сильно–кривая».
Мы осознаем, что рассуждения подобного рода выглядят достаточно наивно, поскольку подменяют символическую предикацию мифологического текста, – это попытка реконструировать если не то, «что было на самом деле», то хотя бы то, что, якобы, хотел сказать компилятор текста, когда наделял данный персонаж данной яркой чертой. Однако не станем преувеличивать степень «неосознанности» данной детали составителем протоверсии рассказа о Лебор–хам. Подобно тому, как длинные зубы, отказ от угощения и отсутствие тени являются знаковыми чертами для рассказов о вампирах как для их автора, так и для слушателей (и читателей), мотив «вывернутых коленей» вводится в текст для того, чтобы соответствующий персонаж был быстро и верно «узнан» адресатом текста. И поэтому в нашу задачу входит в данном случае попытаться определить, что же именно за данной характеризующей чертой скрывается с точки зрения функциональной. Но в отличие от повестей о вампирах, ирландские саги с точки зрения мотивной структуры оказываются гораздо более размытыми (по целому ряду причин, которые были уже неоднократно и часто противоречиво проанализированы в ирландистике). Поэтому, как мы понимаем, Леборхам и Дорнолла, обладающие одинаковым строением ног, могут отличаться функционально, в чем–то при этом и совпадая. Та же черта, которая при сопоставлении с Дорноллой делает Леборхам просто уродливой, при сопоставлении с Кухулином в состоянии «чудесного преображения» делает ее одновременно и медиатором между мирами, и знаком ее способности необычайно быстро перемещаться (причем последнее – вполне эксплицитно). Не случайно в указателе Кросса этот же мотив F517.1.5. отсылается к группе мотивов А526 – «чудесный облик культурного героя», в частности – к мотиву А526.8 «культурный герой может выворачивать свои ступни и колени назад».
Выход за пределы собственно ирландской традиции, как это ни странно, дает нам достаточно мало примеров точной реализации того же мотива «вывернутых коленей». Так, в указателе С. Томпсона дано, кроме уже известных нам, всего две ссылки – на описание карлика в фольклоре Швейцарии, который перемещался коленями вперед, а также на африканское поверье, что в джунглях обитает странное существо, внешне похожее на человека, но имеющее вывернутые назад ступни (см. ссылки на источники в [Thompson 1955—7, 3, 138]). Если же подойти к данному мотиву не так строго и увидеть в нем лишь одну из реализаций темы «необычных ног» мифического персонажа, то, как мы понимаем, сопоставительный материал здесь окажется настолько обширным, что само сопоставление будет уже лишено смысла. Как пишет в своей книге о чудовищах и чудесах К. Капплер, «большую часть монстров мировой мифологии можно найти в рисунках душевнобольных. Именно поэтому, идет ли речь об искусстве патологическом, или об искусстве, которое патологическим не считается, во всех этих образах можно увидеть лишь проявления символического мышления» [Kappler 1980, 286]. То есть, как мы понимаем, мышление безумца, которое на первый взгляд может показаться хаотичным и лишенным логики, на самом деле тоже по–своему рационально и символично, как и наше мышление. Данная идея, как мы понимаем, далеко не оригинальна и психологам, имеющим дело с патологиями, хорошо известна. Удивляет в данном случае другое: поразительная бедность набора образов, порождаемых галлюцинирующим мозгом.
Аналогичным образом беден и реестр ортопедических аномалий у людей–монстров – ноги, принадлежащие тому или иному животному, вывернутые колени, наличие одной ноги, а не двух. Причем еще более удивляет другое – практически все упоминания об аномалиях подобного рода сопровождаются сообщениями о том, что данные существа обладают способностью необычайно быстро перемещаться. Так, в книге Капплера рассказывается о людях, у которых колени вообще не гнулись, но которые могли быстро проноситься над землей при помощи прыжков (см. [Kappler 1980, 123]. О. Белова также описывает чудесных людей, которые обладая лишь одной ногой, «прудше бегают, ниже птах летает» [Белова 2000, 169]. М ы сами также имели возможность писать о «горных людях» литовских народных преданий, которые имеют одну руку и одну ногу, но при этом бегают так быстро, что поймать их нельзя («а можно только подстрелить» – см. [Михайлова 1999б]). Отсюда, как мы понимаем, и способность Леборхам быстро перемещаться и за день обходить всю Ирландию из конца в конец.
Однако, как нам кажется, в специфической монструоз–ности внешности Леборхам (и Дорноллы) обращает на себя внимание еще одна деталь. Так сказать, «биографически» Леборхам названа дочерью раба и рабыни при дворе Кон–хобара. То есть, предположительно, за ней просматривается облик до–гойдельского населения острова, отчасти – устрашающего и опасного и, как правило, изображающегося в сагах в грубой одежде, с темными лицами и жесткими темными или рыжими волосами. Дорнолла, напомним, также живет не в Ирландии, а в Альбане (Северной Британии), населенной во время составления основного корпуса эпических текстов, таинственными пиктскими племенами (ирл. cruithni). В свое время еще Тацит отмечал, что некоторые жители Северной Британии отличаются «жесткими рыжими волосами и большими ногами» (цит. по [Dunbavin 1998, 52]) – ср. облик Дорноллы – огромные темно–серые глаза, черное лицо, широкий лоб и ярко–красные жесткие волосы. Они – чужие этнически, но идентифицируются с представителями «иного мира» (иного – в очень широком, но при этом специфически кельтском смысле), как и Ку–хулин в момент своего чудесного преображения. Таким образом все трое оказываются как бы медиаторами между мирами и занимают лиминальное положение.