И мой костёр совершенно так же опаляет меня своей близостью, обжигает искрами, манит теплом.
Одна пряжка… другая… кованый, красиво изогнутый металл, повторяющий очертания широкой грудной клетки, остаётся в моих руках. Тяжело.
Дункан принимает у меня железо, делает шаг в сторону и аккуратно вешает эту, самую громоздкую часть доспеха на манекен.
Мы молчим.
Наручи. Правая рука… левая рука… снова ремни, по две пары – у локтя и запястья.
Снимая их, я украдкой провожу кончиками пальцев по коже. Незаметно. Невзначай. Ну просто так получилось – правда ведь, мой господин? Ничего не значащая мелочь для вас… и целая Вселенная чувств и ощущений для меня.
Заклятие вибрирует под кожей, разбегается мурашками, кидает в жар. Мне безумно мало этой мимолётной ласки – как будто я смертельно голодна, а передо мной стол, уставленный самыми изысканными яствами, но мне дозволено лишь наслаждаться ароматом.
И я наслаждаюсь.
Пока помогаю ему расправиться с кольчугой. Почти обнимая, почти задыхаясь в запахе его тела так близко. Пока распутываю переплетение шнуров на светло-серой стёганой куртке – поддоспешнике. Это чтобы железо не тёрло, не обжигало, не давило. Даже боюсь представить, как в этом во всём жарко, неудобно… но когда на кону твоя жизнь, проблемы удобства как-то отходят на второй план. Уж я-то знаю.
А всё же неудобный вопрос задать так и не смогла.
И вот мы стоим друг напротив друга. Я – глаза в пол, мучительно стараюсь не дышать как загнанная лошадь, глубоко и перепуганно. Он – смотрит на меня сверху и по-прежнему молчит, а я не знаю, что прячется в этом молчании.
- С поножами справлюсь сам.
Киваю в благодарность. По-прежнему не в силах поднять глаз. Я рада этой передышке – на стадии поножей бы точно в обморок упала.
- А теперь скажи мне, Тэм – какой вопрос на самом деле ты хотел задать?
Вскидываю взгляд, как вспорхнувшая птица – и попадаю в ловчие сети его ответного. Ровно на три такта биения сердца. А потом всё же решаюсь.
- Почему вы не обратились в Орден Тишины, чтобы орденские колдуньи защитили Мэгги?
Темнота в сером взгляде сгущается. Он молчит, но, когда я почти теряю надежду, всё же отвечает.
- Я обращался.
- Они отказали?
- Они согласились. Но выставили непомерную цену. Хотя… если на кону будет стоять жизнь Мэгги, возможно, когда-нибудь мне придётся согласиться. Но пока была другая надежда, я всеми силами старался этого избежать.
Я знаю, о какой «другой надежде» он говорит. Той надеждой была я – «дикая» колдунья Тихого леса, не состоящая ни в каких орденах и не берущая платы за свои услуги. Понятия не имею, как он вообще узнал о том, что в Тихолесье такая есть… Но теперь я здесь, и ни за что не дам Мэгги в обиду. Даже если он никогда об этом не узнает.
- И что… что за плату они попросили?
В горле пересыхает, последние слова шепчу почти без звука. Но я вижу, что он ждал этого вопроса. И кажется, сейчас я действительно лезу во что-то слишком личное, потому что пауза снова затягивается.
А я снова совершаю не очень хороший поступок. Мне ужасно стыдно, но удержаться – выше моих сил.
Сжимаю ладонь в кулак за спиной, пробуждаю силу кольца, магическую силу убеждения.
- Пожалуйста, скажите! Вы можете мне верить.
И он всё-таки сдаётся.
- Орден Тишины уже много лет одержим одной идеей. Среди них много Дочерей Тишины, Сестёр Тишины… но ни одной Хозяйки. Это слишком редкое явление, слишком стихийное – и они бьются десятилетиями, но не могут найти столь сильной колдуньи.
- Зачем она им?!
- Какой наивный вопрос, Тэм. Разумеется, чтобы вправить ей мозги по-орденски и добавить к десяткам своих приспешниц. Учитывая, сколько они гребут за услуги слабейших колдуний, одна-единственная Хозяйка в их рядах озолотила бы Орден.
От одной мысли о такой перспективе мне поплохело. Как хорошо, что меня воспитывала Верда. При всех её недостатках она, мне кажется, по-своему меня любила.
- Но при чём здесь вы? Я не понимаю…
- В Ордене есть верхушка. Кукловоды, которых никто никогда не видел. Они отслеживают родословные многих знатных семей Оуленда, потому что в таких чаще всего рождаются одарённые дети. Составляют «карты крови». Я уверен, что в одной из таких карт напротив моего имени стоит жирный крестик. Учитывая моё происхождение и то, что по какой-то прихоти судьбы я очень плохо поддаюсь воздействию Тишины, они считают меня наиболее вероятным кандидатом.
- Куда?
- В отцы. Чтобы породить новую Хозяйку Тишины. И сразу забрать её в Орден, разумеется.
Никогда ещё не видела на его лице столько презрения. Моё сердце сжалось.
- Только не говорите мне, что плата, которую они хотят за то, чтобы защитить Мэгги…
- Именно. Они согласны охранять мою сестру столько, сколько потребуется, а не ту жалкую неделю, что подарил с барского плеча наш сюзерен, только если я сделаю ребёнка какой-нибудь орденской ведьме. И тут же подарю его Ордену. Как ценный трофей.
Глава 21
Меня охватило возмущение, даже слов не нашлось. Как можно относиться к людям, словно к… племенным животным?! Выводить Хозяйку Тишины, как породистую кобылу…
- Вы поэтому ненавидите колдуний?
- Не только. Есть и другая причина. Так что поверь мне, Тэм - все они подлые расчетливые твари, для которых человеческая жизнь значит не больше мешка зерна, которое можно взвесить. Которые можно сравнивать – какой весит больше, какой ценнее. Послушай моего совета - держись подальше от них, даже если прикидываются овечками.
Я сжала кулак сильнее за спиной, обхватила другой ладонью, согрела кольцо своим теплом.
- А что за… «другая причина»? Расскажете? Я…
Он резко оборвал меня:
- Нет. Это не твоё дело, Тэм.
Вот так вот. И магия не помогла. Жёсткая древесина чёрного дуба снова отразила мои чары, они отскочили от неё, будто комок бумаги.
А потом Дункан тряхнул головой и нахмурился.
- Что-то я разоткровенничался слишком. И вообще… что я здесь делаю? Собирался же побыть с сестрой, не оставлять её одну с Маленой… В последнее время у меня часто туман в голове. Наверное, побочное действие от нападения Тишины в том лесу. Иди к себе, Тэм! Сегодня твоя помощь больше не понадобится. А я вернусь к Мэган.
Он привычным жестом потёр лоб, а потом кивнул на дверь, словно намекая, чтоб я поторопилась.
Когда я забилась в свою комнату, как в нору, заперла надёжно дверь и швырнула на пол опостылевшую шапку, сердце колотилось так часто, словно у птицы, пойманной и зажатой в руке.
Он собирался остаться с сестрой, но пошёл почему-то за мной. Кольцо туманит его разум, но это всё на поверхности, наносное. А в глубине… Неужели его так же сильно тянет ко мне, как меня к нему?
И если да… я не наивная дура, я прекрасно понимаю, что во всём виновато заклятие, связавшее нас в момент первого прикосновения.
Если я решу ему открыться, если расскажу правду – перевесит ли это его ненависть к колдуньям? Он сказал, что ненавидит их всех. Что считает их… как он выразился?.. «подлыми расчётливыми тварями». Значит, и ко мне будет относиться так же, когда узнает?
Слишком часто с момента нашего знакомства я задаюсь этим вопросом. И каждый раз балансирую на грани между двумя разрывающими меня потребностями – спрятаться, защитить своё нежное сердце от разочарований, и открыться, забыв обо всём ринуться в неизвестное будущее. Выпить до дна чашу, которую оно мне сулит. Что в ней будет? Сладость или терпкий яд?
Я по-прежнему не уверена, что у меня достаточно смелости, чтобы проверить.
В одном уверена точно. Мимолётных прикосновений сегодня не хватило, чтобы утолить голод. Они только разожгли этот костёр сильнее. И судя по боли в правой руке, вонзающейся куда-то в самую кость, если я не найду всё-таки выход в самое ближайшее время, костёр этот сожжёт меня дотла.
Остаток дня проходит бестолково.
Меня находит Совёнок и мы вместе слоняемся по холду без дела. Как личный оруженосец лорда, я должна выполнять его указания – а указаний-то как раз и нет! Потому что самого лорда нигде нет, и я почему-то уверена, что он до сих пор в той комнате, за дубовыми листьями и совами. Где есть его сестра… и та женщина. Которая получила задание его соблазнить. И от этой мысли я чувствую горечь на губах – будто наелась дубовых листьев.
Скорей бы найти другую одежду. Никак не могу отделаться от мысли о том, что слишком длинная рубаха, в которой я хожу и рукава которой мне приходится подворачивать, - его. Словно касаюсь тела – чужого, мужского, всей кожей сразу, стыдно и до мурашек щекотно. Плотней запахиваю безрукавку, надетую сверху, как будто это может что-то исправить. Горловина с единственной пуговицей – слишком широка для моей тонкой шеи, ключицы холодит ветер. Суровый и стылый, с запахами осени и первого льда.
Я стою на продуваемом со всех сторон открытом пятачке перед конюшней. В конце концов, это единственное дело из всего перечня обязанностей оруженосца, которое мне пришло на ум.
Помощник конюха послал мне очередную отравленную стрелу взглядом, в котором отчётливо читалось «чтоб ты провалился». Молча вышел, как только я вошла, - обходя по дуге, как и все… за одним исключением. И оно, это исключение, сейчас с плотной осаде, бережёт свою честь от покушений. Я нервно хихикнула. Совёнок завозился на плече, посматривая на меня вопросительно. Я покачала головой – не признаваться же малышу, о чём я думаю. Тем более, он и так сам не свой в этом холде. Притихший, беспокойный.
В пустой конюшне на самом деле не так уж пусто – слышу тихое фырканье коней, шелест соломы в подстилке, когда они перебирают копытами. Здесь приятно пахнет, тепло и как-то… уютно.
Когда угольно-чёрная морда Смерча показывается мне навстречу в проёме над низкой дверцей одного из стойл, я даже не удивляюсь. А он не удивляется, когда я отпираю дверцу и просто захожу к нему. Только косит чёрным взглядом на птицу, но скоро привыкает к ней и перестаёт замечать.