Мое внимание привлек скрип калитки. Я посмотрела внимательнее на номер дома. Вроде сюда? По крайней мере, на картах это место было обозначено как частное ателье.
Крупным булыжником вымощена тропинка, пышная зелень тянется, чтоб ухватить за ногу. Может быть, она тоже волшебная? Небольшой домик и вовсе зарылся в кустах, выставил как щиты соцветия, острыми пиками выступает розарий. Запах стоит сумасшедший! Вот только идти вперед мне чуточку страшно.
- Девушка, вам кого? - из кустов показалось симпатичное лицо молодой женщины. Джинсы, клетчатая рубашка, секатор в руках. Точно не портная. Может, и вовсе тут нет ателье? Тогда придется топать обратно голодной и искать эту их местную лавку. Обидно.
- Здесь вроде бы ателье?
- Мама уехала, заказ принять точно не сможем,- девушка вернулась к подрезанию веток, - Я сложной работой не занимаюсь.
- Да мне только скатерть зашить и пятно вывести.
- Тонкую работу не делаю. Еще раз повторить? Ситец, сатин, кружева, фамильные вышивки - это все не по моей части. Сделать-то я, конечно, могу, но мать, как узнает, будет ругаться. И пиши пропало. Я лучше своей работой займусь.
- Вы садовник?
- Я косметолог. Просто надоело цепляться за ветки. Один раз сострижешь, а к утру еще пара веток вырастет. Не понимаю, как так? Розы же медленно обычно растут.
- Вроде бы да. У меня из дерюги скатерть. Там всего-то прокус от кота и пятнышко небольшое.
- Из дерюги, говорите? - девушка обернулась через плечо и сощурилась, - А вы из какого дома?
- Из корчмы. Меня Алевтина зовут. Аля.
- Дочь Царя Берендея? И фамилия у вас Яговская, конечно?
- Именно так, - девушка пристально меня осмотрела.
- А меня Василисой зовут. Что ж, Кощея можно, пожалуй, поздравить. Молодец, что приехала. Почти вовремя.
- Что вы имеете в виду?
- Идем в дом, напою чаем с малиновым вареньем, - я чуть не ляпнула, что мне бы что-нибудь посытнее, - Ничего, что я на ты? Мы примерно ровесницы.
- Абсолютно нормально.
- Так, говоришь, когда ты приехала?
- Вчера.
- Ну, значит, осталось только лешего дождаться.
- Он тоже в корчме.
- Приютила? Там же комнат опять нет, рассосались. Леший-то хоть знает, кто он такой? Или объяснять нужно?
- Мы с Никитой давно знакомы. Он уже все, кажется, понял, - девушка выбралась из кустов, положила секатор на приступочку перед крыльцом.
- Баюн не буянит?
- Мы ему корм купили, спит в печи.
- Это он может. Раз ко мне со скатертью сегодня пришла, значит, точно голодная. Пирогов у меня нет, ты уж извини. Зато куреночек в духовке стоит. Вот-вот испечется. Или уже готов?
- Спасибо, - искренне улыбнулась я.
Перед крылечком прямо на земле лежит домотканый коврик. Мы обе сбросили обувь прямо в траву и поднялись в дом по прогретым солнцем ступеням. На них остатки былой роскоши – облупившейся краски. Дверь в дом открылась, и нос пощекотал запах жареного мяса с легким печным дымком. Крохотный холл, тут же, почти в коридоре, небольшая кухня с удивительно просторным большим очагом. Во всю стену раскинулись полки, они заставлены самой разной посудой. От современных кружек до старинной сковороды.
Девушка взяла в руки узорную прихватку, приоткрыла печь и довольно ловко выудила из нее куренка с золотой корочкой. Жир еще скворчит, цыплёнок норовит развалиться, соскользнуть с вертела. У меня совсем неприлично заурчал живот. Интересно, как там Никита, уже разобрался с вороной? Гостинец я ему точно не понесу, пусть придумывает способы завести машину.
- Готов! Делим напополам?
- Делим, - совесть чуть поскреблась в душе острыми коготками, - Можно, я ножку отрежу? Лешему отнесу.
- Лешему мясо? Забудь. Нельзя ему.
- Почему?
- Родная земля дает силу, стоит только на нее ступить. Но взамен требует быть тем, кто ты есть. Лешие не едят мяса, не могут пройти мимо раненых и попавших в беду. Они любую зверушку на расстоянии чуют. Любую. Это действительно тяжело. И чем сильнее становится Лешак, тем сложнее ему жить.
- Почему?
- Потому, что животные его тоже чуют. И некоторые могут просить о помощи. Благо, не все.
Девушка уложила куренка на расписное блюдо, поставила по середине стола Острым ножом разрезала на две равные половины. Внутри показались красные ягоды, травы, запеченный чеснок. Василиса переложила половину на тарелку и пододвинула ближе ко мне.
- Ты садись. Я сейчас еще квасу налью. Хороший в этот раз получился. А то у меня через раз выходит брага. Вроде делаю все по маминому рецепту, а пить невозможно. Запах стоит – хоть во двор уходи. В огород ее выливаю. Чувствую, у меня будут алкогольные огурцы. Но зато хорошо растут.
- Забавно, - я выдвинула стул из-под стола. Сидение жёсткое, черное, на нем нарисована яркая птица, она свилась в круг, - А мне что нельзя?
- Яге все можно, - девушка поставила на стол кувшин с напитком, две глиняных кружки, маленькую фарфоровую солонку с цветком на боку. И корзиночку с ломтями свежего хлеба.
- Яге?!
- Ну, да. Дар-то у тебя явно от матери. Ну или от бабки. Берендей колдуном никогда не был.
- То есть я – Баба Яга?
- Почему баба? Или у тебя первенец-сын есть?
- Сына нет.
- Ну, значит, не баба. Бабами в триста десятом царстве зовут только тех, у кого первенец мальчик. Да и здесь, на Руси, у нас раньше тоже так было. Вообще-то, это почетно – быть бабой.
- Почетно?
- Ешь, пока не остыло. И можно руками. Благо мамы нет дома.
- А тебе сколько лет?
- Двадцать девять, но это ничего не меняет. Мамы я все так же боюсь, как и в детстве.
- Почему?
- Не готова к нервотрепке, слишком дорого обходится. Дешевле белый флаг сразу поднять, - Василиса принялась за еду и я тоже. Все приличия соблюдены, больше ждать нечего.
Хрустящая корочка, сочное мясо, кисловатые терпкие ягоды. Чеснок пропекся до состояния нежного соуса. М-мм. Просто волшебно! И даже хлеб еще чуточку теплый. Квас немного с горчинкой, островатый, все совсем такое, как я люблю. Удивительно быстро наши тарелки опустели. Косточки были отправлены в печь, а посуда поставлена в посудомойку, не думала, что она здесь есть. Вроде бы дачный домик, но устроен с большим комфортом. Да и стены толстенные, такие, пожалуй, ни один таран не пробьет.
Хозяйка высыпала в вазу печенье, выставила на стол.
- Хочешь, лешему возьми немного. Но я бы не стала, он и так себе обед соберет. Лес хозяина голодным не оставит. И встретить должен как следует.
- Буду на это надеяться. В крайнем случае, до магазина доедет. Если Стефа ему ключи отдаст.
- Хитрая, жадная птица. Ничего она ему не вернет, - Василиса сцепила перед собой руки и внимательно посмотрела на меня.
- Что-то не так?
- Ты хотя бы примерно понимаешь, во что тебя ввязали? Сначала Царь Берендей, потом старый Леший. Они не сами умерли. Они были убиты.
Глава 24
Печенье оказалось довольно приятным на вкус, немного сладким и с кусочками миндаля в середине. Вот оно меня радует, в отличие от всего остального. Каждое оброненное соседкой слово все глубже загоняет мою хрупкую душу в состояние стресса. И самое неприятное заключается в том, что Василиса, похоже, говорит чистую правду.
- По ту сторону почти вечное лето и дожди редко идут, - соседка в сотый раз перемешала чай ложечкой, - Твой отец выгнал все тучи сюда, в этот мир. А по ту сторону установил, чтобы дождь шел исключительно перед рассветом. Огороды поливает и ладно. Были б еще те огороды, конечно. Селяне совсем обленились, почти ничего не сажают. Да и зачем? Если тыква вырастает на шестьсот килограммов? Одно семечко ткнул и ладно. В этом плане там хорошо.
- А в каком плане тогда плохо?
- Чужеземцы. Они пытаются вытеснить наших богов и наши порядки. Мы тесно граничим. Народы почти сплелись на границе земель. Опять же, та мерзость, которой они приносят бесконечные жертвы, все время пытается выползти наружу.
- То есть?
- Мы поклоняемся Велесу, Перуну, Лелю и всем остальным нашим исконным богам. Приносим им подношения, молимся, верим в то, что помогут. Они всегда помогают. А те, кто живет ближе к берегу моря...
- Там и море есть?
- Да, только далеко. На машине-то, конечно, близко, но я не рискую. Дорога чудовищна, одни колдобины. Купаться хожу на реку к русалкам. Гораздо ближе и вода приятная, а, главное, щупальца никто к тебе не тянет. Худшее, что может случиться – водяной заплывный за попу ущипнет.
- Какой?
- Ну который не наш, залётный, можно сказать. Есть там один такой, вечно заплывает, куда не просят. А так вода очень хорошая, чистая. Окунешься и на море уже лень ехать. Но тебе-то хорошо, у тебя ступа есть. Можешь и летать на море по два раза на дню.
- Ага, - я стащила с блюда еще одну печенюшку.
Летать на море - это отличная идея. Мне нравится. Интересно, Никита уже нашел что поесть? Надо бы еще узнать про то, как на Земле оформлена моя корчма. В юридических тонкостях я не сильна, а прибыльный бизнес упускать совершенно не хочется.
- Вот… Море, поля, сады - все прекрасно. Было прекрасно, пока не полезла к нам чужеземная нечисть.
- А она полезла?
- Еще как. То урожай к себе под землю утащит, то пруд до дна высосет – помирайте, золотые караси. То скотину придушит, такое тоже бывало. И чем больше подношений чужеземцы несут темным богам, тем сильнее становится их мерзкая нечисть. Нарисуют какую-нибудь гадость, прикрепят изображение к валуну и давай молоком поливать. Она и растет в подземном царстве, радуется чужой глупости. Ну, а как вырастет, ползет вверх, кормильцев своих искать и поганить все, до чего дотянуться может. И нам заодно достается. Девушек молодых, бывает, ворует. Там ведь не только чудовища есть. Существует и немало низших, внешне на людей похожих, им тоже жены нужны.
- А зачем вообще чужеземцы приносят жертвы такой гадости?
- Чтобы отогнать от себя все возможные беды, чтобы задобрить. Бед, естественно, становится только больше. Ведь кого чувствуешь, тот сильней и становится. Бывает, хоровод водят вокруг камня и причитают на разные голоса, я сама слышала: "Не посылай, Темная Мать, засуху на наши поля!" Как ты понимаешь, частица "не" до Темной Матери не доходит, она слышит только про засуху и поля. Потом чужеземцы кладут щедрые жертвы под столб, ну и получают по полной.