Тимур садится прямо на землю, привалившись к срубу колодца, и прижимается спиной к округлым бокам бревен. Ему сейчас так хорошо и спокойно, будто не угодил он в неизвестный край, так далеко от привычной жизни. Он обязательно выберется отсюда. Не может быть, чтобы не нашлось выхода. А пока лучше не суетиться и никуда не спешить.
Почему-то вспоминается встреча Нового года, вспышки фейерверка, снежинки, которые падали с иссиня-черного неба, медленно кружась… Он впервые провел новогоднюю ночь не с родными, а с друзьями. У Тимура дома тогда в очередной раз сгущались тучи, поэтому он был рад улизнуть подальше от взаимного недовольства и раздражения. А у одноклассника родители уехали на зимние каникулы в Италию и беззаботно доверили сыну свой коттедж и участок. Как ни удивительно, все обошлось благополучно: коттедж не пострадал, все остались живы и здоровы и весело провели время. Наступающий год обещал стать самым счастливым, так казалось в ту январскую ночь.
Пора, наверное, снова трогаться в путь. Не исключено, что здесь тоже существует смена дня и ночи, и тогда, по идее, до наступления сумерек остается не так уж много времени. Тимур тянется к стоящему рядом ведру, чтобы как следует, с запасом напиться на дорогу, – и едва не вскрикивает. На поверхности воды отражается не его лицо, а какое-то чужое, будто маска. У него совсем другие черты, другие глаза, нос, рот – все другое, жуткое и отталкивающее. Тимур не может понять, что с ним не так и почему он настолько не похож на человека. Вот теперь становится по-настоящему страшно… Кто он – оборотень, привидение, зомби? И когда превращение совершилось? С самого начала, когда только попал сюда, или позже? Может, неслучайно девушки-птицы так испугались его? Когда вытаскивал ведро из колодца и торопливо пил воду, то ничего не заметил, не до отражения было.
Тимур закрывает колодец, ставит ведро на прежнее место и медленно бредет прочь, едва волоча ноги. Кажется, самое ужасное с ним уже произошло. Можно даже не стараться выбраться наружу. Что может быть страшнее, чем потерять самого себя, измениться до неузнаваемости? Теперь ему предстоит с этим как-то существовать в смутном диковинном мире.
Перед ним вырастает новая преграда – зеленый лабиринт из неведомых растений с колючими стеблями и листьями. Сплошные головоломки, то каменные, то живые… Обойти преграду невозможно, по обе стороны тянутся бурые скалы, единственный путь – через лабиринт.
Тимур еще не знает, что его ждет и как преодолеть препятствие. Однако новое испытание уже не вызывает ни отчаяния, ни досады, ни уныния. Когда-нибудь это закончится, так или иначе. Не может же он вечно бродить по подземелью, которое и на подземелье-то, в сущности, не похоже. В каком подземелье еще могут собираться светлые облака, расти деревья и летать птицы? Странный мир где-то на границе сказки и реальности, полный загадок…
Он входит в лабиринт и движется по его закоулкам и запутанным коридорам, даже не стараясь запоминать и выбирать направление. Какой-то темный инстинкт шепчет: не стоит торопиться и рваться вперед. Если не удастся выбраться, это может оказаться даже к лучшему. Он так устал… Почему бы и не закончить свой путь здесь, в доме без крыши, но с живыми зелеными стенами? Его самого уже не будет, а колючие листья будут по-прежнему жить, и впитывать воздух, и расти…
Это не отчаяние, просто усталость захватила в свои объятия. Напевает на ухо сладкую мелодию, утешает и баюкает. Когда-то давно похожую песню напевала мама, только это было недолго. Песня обрывалась, едва только мама замечала, что Тимур начинает засыпать и можно уже отойти от детской кровати, заняться чем-нибудь другим. Он был тогда совсем маленьким, еще даже не умел толком разговаривать, лишь наблюдал за узким мирком, что окружал его, и за людьми, которые находились рядом.
Но сейчас эта мелодия не обрывается, звучит и звучит. Больше некому и некуда спешить. Если остаться здесь, можно навеки погрузиться в сладкий сон… Что еще нужно для счастья? Тимур опускается на землю, прислоняется к упругой зеленой стене, не ощущая острых колючек. Отсюда нет выхода. Ну и хорошо.
Опять накатывает ощущение расслабленности и покоя, как возле колодца. Остаться тут, спокойно дремать, больше не дергаться и не пытаться ничего изменить. За него уже все заранее решили. Отсюда не выбраться, да и ни к чему.
Через какое-то время неподвижность надоедает. Спина уже затекла, он пытается принять позу поудобней, лишь бы не вставать и не тащиться вперед в смутной надежде, которой в любом случае не дано осуществиться. Однако тело не желает подчиняться решению одурманенного разума – требует движения, хочет бороться и суетиться, доказывая самому себе, что жизнь его не оставила.
Тимур с трудом, не с первого раза, поднимается на ноги и следует дальше. Сладкой мелодии больше не слышно, он шагает в полной тишине. Только листья шуршат, если случайно задеть выбившуюся из стены ветку. И дремота отступает, усталость разжимает свои мягкие теплые объятия. Тимур глубоко вздыхает, пытаясь набрать как можно больше воздуха в легкие. Воздух здесь слегка затхлый, пахнет травяным соком и осенними цветами. Но все равно хочется его жадно вдыхать… Нельзя больше оставаться на одном месте, иначе колыбельная снова захватит и обманет. А ему надо выбираться отсюда любой ценой.
Тимур едва ли осознает, как и почему с ним происходят такие изменения. Только недавно готов был сдаться на произвол судьбы, а теперь упрямо рвется наружу. Вроде бы больше ничто на него не влияет. Он начинает приглядываться к зеленым коридорам, запоминать их, считать повороты… Должна же быть хоть какая-то система в этом чертовом лабиринте! Проходя уже четвертый раз по одному и тому же коридору, Тимур теряет терпение. Пытается прорваться в следующий коридор, за которым, по его расчетам, должен скрываться выход. Выдирает ветки из зеленой стены, расширяет наметившуюся щель. Колючки впиваются в кожу, течет кровь, но это ерунда. Стена уже начала поддаваться, в ней виден просвет. Тимур чуть замедляется, опасаясь, что желанный коридор – это просто еще один из таких же запутанных коридоров, который никуда никогда не выведет. Но думать об этом некогда. Ветки трещат и ломаются под его напором. Еще немного, и Тимур оказывается за так долго сопротивлявшейся стеной. Свежее дуновение воздуха вселяет надежду, что тактика выбрана верная, нужно пробираться дальше. Через некоторое время изогнутый коридор выпрямляется и выводит своего узника наружу, лабиринт остается позади. Путь обратно отрезан. Вряд ли Тимур решится опять нырнуть в эту обманчивую мешанину коридоров и закутков, которая затягивает, словно болото. Вляпаться туда злейшему врагу не пожелаешь. По крайней мере, Тимур точно никому бы не пожелал.
Тимур стоит перед каменной стеной, которая выросла перед ним, когда он уже выбился из сил. Конца-краю ей не видно… На стене выложен причудливый узор из десятков, а то и сотен тысяч кусочков меди. Возможно, даже миллионов. Трудно понять, что именно он обозначает – какие-то спирали, треугольники, многоконечные звезды. Четкие и, наоборот, размытые силуэты, в которых можно различить живых существ и растения. Зато легко догадаться: медный обломок, который лежит в кармане джинсов, – отсюда, и раньше он был частичкой грандиозной картины. Выпал сам или кто-то его похитил намеренно? Тимур напряженно изучает поверхность, пытаясь найти прежнее место крошечного обломка. Ищет, почти не рассчитывая на успех, – слишком уж велик узор, дело кажется безнадежным. Только на уровне человеческого роста можно искать бесконечно долго, а ведь стена гораздо выше. К тому же Тимур не уверен, что хочет вернуться в прежний мир. Что он будет там делать, если никто его не узнает и не признает? Он просто станет посторонним для всех, изгоем в своем прежнем окружении. Тело принадлежит ему, оно не изменилось, голос тоже. Зато лицо совершенно чужое, незнакомое… Верхнюю часть стены даже не разглядишь… и уж точно не дотянешься… Но все же упрямство творит чудеса. Тимур ухитряется приметить участок, где в узорной спирали, похожей на изогнутую водоросль, явно не хватает самого кончика. И вмятина на каменной поверхности тоже заметна. Жаль только, дотянуться туда не получается, не хватает роста.
Тимур подтаскивает плоский камень, лежащий неподалеку, встает на него, но и так высоты недостаточно. Приходится отыскивать еще камни, класть их друг на друга, балансировать, изо всех сил тянуться вверх – так, что начинают ныть мышцы. Наконец настойчивость приносит свои плоды, и медный обломок встает на прежнее место, будто и не покидал его никогда. Тимур с облегчением спрыгивает на землю. А водоросль-спираль уже сияет первозданной красотой, и яркий свет распространяется на соседние части узора, растекается по всему гигантскому полотну. Медь вспыхивает, переливается, перекрывает туманный свет, льющийся из жемчужных облаков. Вокруг внезапно темнеет, зато медное полотно горит ослепительно ярко, мерцает множеством звезд и соцветий. Их лепестки начинают звенеть, звуки сливаются в единую мелодию…
Глава 13
– Тимур, ты не слышал меня разве? – раздается голос Ильшат абыя. – Третий раз тебя зову!
– Что?
Тимур встряхивает головой, пытаясь отогнать наваждение. Он стоит примерно на середине спуска с Чатыр-Тау, а Ильшат абый недовольно смотрит на него. Ильшат абый успел спуститься на несколько метров ниже, а Тимур отстал.
– Ты застыл, как каменный, и не отвечаешь. Что случилось?
– Ничего. Все в порядке. Просто… я задумался.
– Не понимаю я эту молодежь, – ворчит Ильшат абый. – Где ты только витаешь? В каких облаках? На земле надо твердо стоять, а не… Ладно, пошли, сколько можно здесь торчать.
На ватных ногах Тимур следует за Ильшат абыем. Трудно поверить в свое возвращение. И так же трудно поверить, что все произошедшее всего лишь галлюцинация или сон. Или какое-то временное помутнение.
Они спускаются вниз, в долину. Важный сурок без любопытства, снисходительно смотрит на людей, не трогаясь с места и не собираясь уступать им дорогу. Сразу понятно: сурок давно привык к назойливым посетителям его родных мест. В любое другое время Тимур бы надолго завис возле потешного зверька, но только не сейчас. Еще слишком ярки воспоминания о подземном мире. Они доходят до машины, и Ильшат абый предлагает: