– Перекусим? Не везти же еду обратно домой.
Достает с заднего сиденья свернутый плед, расстилает его на траве. Потом на свет извлекается провизия – вареные яйца, пирожки, молоденькие огурчики, от которых пахнет свежей зеленью. Ильшат абый откручивает крышку пузатого красного термоса. Этот термос уцелел с давних времен, когда хорошие вещи не просто покупали в магазине, а доставали из-под полы. Зато они и служили долго, целыми десятилетиями, как вот этот китайский термос с нарисованным драконом, чья светлая чешуя отчетливо выделяется на красном фоне. Он слегка напоминает водяного дракона, с которым Тимур путешествовал по подземной реке, но сходство очень отдаленное. Да и морда у дракона на термосе оскаленная и злобная, в отличие от существа, увиденного недавно. Не может быть, чтобы это был сон. Или Тимур просто-напросто сходит с ума? Тоже не исключено.
– Что у тебя в руке? – спрашивает Ильшат абый.
Тимур разжимает ладонь. На ней лежит кусок стебля каменного факела-розы. Точно, он ведь пытался с его помощью прижать медный обломок. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться до впадинки от выпавшего обломка. А разыскивать еще один крупный камень, чтобы подложить под ноги, уже не хотелось. Потом, видимо, тонкий каменный стебель обломился, но Тимур это помнит уже смутно. Роняет стебель на землю, отряхивает ладони. На руках, израненных колючками лабиринта, не осталось ни одной царапины.
– Так, подобрал по дороге.
– Я и не заметил, что ты что-то держишь. Руки хоть сполосни, – говорит Ильшат абый.
В машине находится пластиковая бутылка с водой. Тимур с удовольствием споласкивает не только руки, но и лицо. Вода приятно холодит горящие виски. Он, конечно, не расскажет ни о чем Ильшат абыю, да и никому не расскажет, наверное.
Убедившись благодаря зеркалу заднего вида, что с лицом все в порядке, Тимур почти всю обратную дорогу дремлет, не обращая внимания на ворчание Ильшат абыя. Главное, что все теперь по-прежнему. Подземный мир остался далеко внизу, и лучше о нем и не вспоминать. Просто перевернуть страницу и забыть. Он никогда ни в кого не превращался, не беседовал со странной женщиной в таинственной роще, не стоял перед ослепительной медной картиной на каменной стене, не плыл на маленьком плоту по черной подземной реке. Такого не бывает в реальности. Вот и все.
На столе заранее обещанный Зубаржат домашний чак-чак, щедро залитый медом. Есть еще и глубокая миска с чак-чаком без меда – это просто маленькие, необыкновенно вкусные кусочки золотистого теста. Зубаржат специально их оставила: помнит, что в детстве Тимур обожал именно такой «полуфабрикат». Сейчас Тимур не может определиться, что вкуснее и какой вариант ему нравится больше. Хотя какая разница, ведь можно пробовать и то и другое сколько угодно. Сравнивать и запивать чаем с ароматной курагой. Это ли не счастье, особенно после того, как выбрался из подземелья, которое скрыто под Чатыр-Тау! Сидеть в уютном доме с родными людьми и вполуха слушать их разговоры о каких-то дальних родственниках и знакомых, которых ты сам в жизни не видел… Спокойная, неторопливая, мирная беседа. На стуле возле окна сидит дымчатый кот, вылизывает переднюю лапу, намывает свою круглую мордашку, топорщит усы. Время от времени поглядывает поверх подоконника во двор, где Гром расхаживает туда-сюда на цепи. У кота с Громом отношения не дружеские, но и не враждебные, скорее дипломатические. Тимуру хорошо и спокойно сейчас, только по-прежнему клонит в сон.
– Это ты вольного воздуха на горе надышался, – посмеивается Ильшат абый, прихлебывая чай. – Вот и непривычно. Зато съездили. Понравилось ведь?
– Ага.
– Помню, было мне примерно как тебе сейчас или на год меньше… Вместе с другом добрались до Чатыр-Тау. Он не сказал, чего хотел попросить у хозяина горы, но я и так знал. Отец у него тяжело болел, считали, что последние дни доживает. А потом вдруг стал поправляться, после того как сын на гору забрался. Я Камиля тогда одного оставил ненадолго. Ну, ясно, чего он просил. Вахит абый и теперь еще жив, прямо долгожитель. Даже всех своих детей пережил, Камиль самый младший был. Сам-то Камиль недолго пожил. Вот такие чудеса. Хотя, может, и совпадение, кто ж точно знает. Камиль потом проговорился, что ему привиделся сам хозяин Чатыр-Тау. Весь седой, в старинной одежде. Но я не заметил никого похожего, врать не буду. А Камиль больше не поднимал эту тему, помалкивал. Такие вот дела.
– А в этой горе есть какие-нибудь пещеры? – закидывает удочку Тимур. – Или под горой?..
– Заброшенные медные штольни там есть, это точно. И про клад пугачевский тоже болтают. Но еще и про другое слышно. Будто под горой Чатыр-Тау – пустота, огромная страна, где живут мертвые. От нее расходятся подземные пути, дотягиваются и до нашей деревни. Тебе разве дэу эни не рассказывала, когда ты тут в детстве жил? Но это все сказки, само собой.
– Точно не рассказывала, я бы запомнил.
Ильшат абый оборачивается к матери:
– Эни, расскажи-ка Тимуру о подземной стране. И я заодно детство вспомню.
Однако Зубаржат качает головой.
– Ну ее, эту подземную страну. Ни к чему о ней вспоминать на ночь глядя. Если уж хотите послушать, лучше расскажу о вдове, чей дом когда-то стоял недалеко от нашего участка.
– А, тоже интересная история.
Зубаржат подливает чаю сыну и правнуку и начинает:
– В незапамятные времена здесь тоже люди жили, в большой и богатой деревне. Называлась она иначе, не как наша. В ту пору неподалеку протекала река, а обрыва вовсе не было. Только пологий склон, поросший земляникой. На самом краю деревни стоял дом богатой вдовы. Ее покойный муж был оборотистым и удачливым торговцем. Товары возил караванами в далекие края. Мог бы на свои богатства купить дом где угодно. Но на старости лет жил в свое удовольствие в родной деревне. И земли у него было много, и дом построил огромный, полный всякого добра. Пришла пора ему умирать, оставил он жене своей хорошее наследство. Она ни в чем не знала нужды. За хозяйством и домом работники смотрели, а она целыми днями сидела у окошка да вышивала по бархату золотыми нитями и заморским жемчугом.
– Не жизнь, а малина, – вздыхает Ильшат абый и кладет себе на блюдце очередной пирожок.
Тимур слушает внимательно, хотя судьба богатой вдовы его интересует гораздо меньше, чем подземная страна, из которой он так счастливо выбрался.
– Без забот жила вдова, но и без особого веселья. Только золотая курочка ее веселила. Жила она у вдовы уже несколько лет. Однажды из обычного яйца вылупился цыпленок с золотым пушком. Вырос в курочку с золотыми перьями и янтарным гребешком. Такое вот чудо. А яйца курочка несла самые простые, белые, да и то редко. Зато была умной, как собака, и ласковой, как кошка. Хозяйка в ней души не чаяла. Курочка так и крутилась возле целый день и на коленях любила у нее сидеть, слушать, как хозяйка ведет с ней долгие беседы. Вот только что сама не разговаривала. На зиму вдова брала свою любимицу в дом, а летом та гуляла, где вздумается, по двору и саду. На ночь уходила в нарочно для нее построенный сарай-домик.
И все было у них хорошо, но в одно лето курочка заскучала. Да и к хозяйке вроде уже так не тянулась. Все грустила и сидела, нахохлившись. Вдова огорчалась, но никак не могла понять, что случилось с веселой и забавной птицей. Однажды хозяйка зашла утром в сарай, а курочки там уже не было. Заметила, что скамейка у входа была сдвинута, словно задел ее кто-то на ходу. А возле порога в траве нашла золотую чешуйку. Подозрительно это показалось хозяйке, и решила она выяснить, кто повадился в жилище ее любимицы. Уже на следующую ночь, когда все давно спали, хозяйка украдкой вышла из дома. Затаилась за кустом возле сарая. Долго пришлось ждать, она уже собиралась вернуться домой в мягкую постель. И вдруг в темном небе появилась огненная вспышка. Крылатый змей с золотой чешуей подлетел прямо к сараю…
– Крылатый змей – это Зилант[16]? – спрашивает Тимур. – Типа дракона?
– Типа дракона, да, – говорит Ильшат абый. – Но не Зилант, совсем другой.
Зубаржат кивает.
– Зилант был другим. А тот крылатый змей, что наведался в наши края, оказался весь золотой, от крыльев до кончика хвоста. Но едва коснулся земли, как обратился в молодого статного мужчину в шелковой одежде, с черными кудрями. Настоящий красавец. Он сразу открыл дверь сарая и шагнул внутрь. Вдова хоть испугалась, все же решила узнать, что там происходит. Подкралась к маленькому окошку и осторожно заглянула.
Прекрасная девушка с золотыми косами кинулась навстречу оборотню.
– Как же долго я тебя ждала нынче!
Всем она была хороша. Вот только голос, хоть приятный и звонкий, сразу напомнил хозяйке голосок ее курочки. Невозможно было его не узнать.
Оборотень ее крепко обнял.
– Прости, любимая, задержался в пути. И добираться далеко до тебя, сама знаешь. Когда только мы будем жить вместе, а не вдалеке друг от друга?
Красавица опечалилась, опустила голову.
– Жаль мне покидать родные края. И хозяйку жаль, она ведь так заботится обо мне.
– Уже целое лето я тебя уговариваю!
– Давай подождем еще немного…
Оборотень нахмурил темные брови.
– Нет, ты так никогда не решишься. Сегодня зову тебя в последний раз. Если не согласишься, если какая-то глупая хозяйка дороже меня… Что ж, больше меня не увидишь. Оставайся в этом сарае, если не хочешь жить со мной вечно в чудесном дворце. А я просто сложу крылья да и брошусь на камни… Все равно мне без тебя вечная жизнь не мила!
– Ох, не говори так!
Долго они спорили, ссорились, мирились и миловались. В конце концов решили: завтра она проведет в родном краю последний день, а ночью отправится в путь с любимым.
– Посажу тебя на спину, ты и не заметишь, как долетим до моего дворца с золотой крышей и стенами из самоцветных камней. Там в саду цветут диковинные цветы, бьют фонтаны, поют сладкоголосые птицы… Скала, на которой стоит дворец, вся из белого камня, увита зеленью. И холмы вокруг скалы тоже зеленые, с прохладными гротами. А в ручьях сквозь прозрачную воду виднеются драгоценные камешки… В счастливом краю ты уже через час позабудешь родную деревню, – с этими словами оборотень поцеловал свою красавицу и распрощался.