Вышел из сарая, взмахнул руками, которые тотчас превратились в крылья, и улетел в облике золотого змея. Вдова едва успела пригнуться, чтобы он ее не заметил.
Разобиделась вдова на свою курочку, посчитала неблагодарной. Наутро велела работнику изловить ее, посадить в большую клетку и принести в дом. Как ни кудахтала несчастная золотая курочка, как ни просилась наружу – пришлось остаться в клетке. А ведь скоро должен был прилететь крылатый змей и забрать ее навсегда…
Ночью вдова стояла возле окошка, которое выходило во двор. В то же время вспыхнула золотая полоса в небе и опустилась возле сарая. Да только сарай теперь был пуст. Курочка билась о прутья клетки, видать, чуяла, что прилетел ее возлюбленный. Только выбраться наружу не могла.
Вдова уже думала, что все обошлось. Крылатый змей решит, что его подруга передумала бросать свой дом, и улетит ни с чем. Может, и правда разобьется о камни, как обещался. Туда ему и дорога. Но не тут-то было. Не поверил он, что можно его разлюбить. Уже в человеческом облике метнулся к дому, постучал в дверь.
Затаилась вдова, да только это не помогло. Оборотень стучал-стучал, а потом принялся ставни ломать. Проснулась служанка, ночевавшая в пристройке, проснулся работник. Хозяйка велела им выставить наглого вора, который ломится в дом. Легко сказать! Оборотень в один миг расшвырял людей. Вдова успела захлопнуть дверь прямо перед его носом, но оборотень уже услышал, как кудахчет курочка в клетке.
– Отдай ее мне, тогда оставлю тебя в покое! – крикнул он вдове.
– Ни за что! Убирайся отсюда, проклятый змей!
– Ну, смотри сама. Пожалеешь!
Обратился он в золотого крылатого змея, поднялся в воздух, закружился над крышей. Дом зашатался, крыша треснула.
– Последний раз говорю тебе по-хорошему!
Упрямая вдова не согласилась. Вскоре пожалела, да поздно. Не только дом начал рушиться на глазах, а весь двор затрясся. Ветер, который поднимали золотые крылья змея, вырывал с корнем яблони, по земле пошли трещины. Разгневанный змей поднялся выше, и все вокруг заходило ходуном. Протекавшая поблизости речка изменила свое русло, поросший земляникой склон обрушился, вода потекла по нему.
Долго еще бесновался крылатый змей. А под конец в человеческом облике забежал в дом, который вот-вот должен был рухнуть, выхватил испуганную курочку из клетки и был таков. Улетел крылатым змеем со своей добычей в дальние прекрасные края. А дом вдовы вместе с хозяйкой ушел под землю без следа.
– Такие дела тут творились, – добавляет Ильшат абый. – Может, даже на этом самом месте дом стоял. А река с тех пор стала совсем узкой и стекала по обрыву. До сих пор ее русло видно, хоть вода давно пересохла.
Глава 14
Понедельник начинается с нерадостной вести, которую приносит дэу эни.
– У Галимовых ночью бабушка умерла, Аниса, – говорит она Тимуру. – Я сейчас к ним иду, а ты зайдешь попозже, ближе к одиннадцати, чтобы проводить на кладбище.
– А… можно не ходить?
– Нехорошо будет, улым, не по-соседски. Так уж положено. Мы хоть и не дружили никогда, но принято людей в такую пору поддерживать.
Зубаржат открывает шкаф, достает с самой верхней полки что-то завернутое в полотенце. Бережно разворачивает и протягивает Тимуру.
– Вот, наденешь.
Это тюбетейка из темно-синего, почти черного бархата, расшитая бисером. Сам бисер прозрачный, под некоторые детали узора аккуратно подложена светлая ткань, поэтому кажется, что они белые. Видно, что работа старинная, не похожа на тюбетейки, которыми пестрят прилавки городских магазинов…
Время близится к назначенному сроку. Откровенно говоря, Тимуру очень не хочется идти в дом, где царит горе. Ни разу не доводилось бывать на похоронах и поминках, и сама мысль об этом наводит тоску. А еще лезут в голову воспоминания о вчерашних событиях и о стране мертвых под Чатыр-Тау. Все-таки пора отправляться, никуда не денешься. Тимур надевает тюбетейку. На нем темные джинсы и рубашка с длинными рукавами, так что все как положено. Ворота во двор Галимовых открыты, внутри уже толпится народ. Близких родственников и друзей в деревне у этой семьи нет, но, когда в чьем-то доме случается такая потеря, соседи приходят поддержать – так уж издавна повелось. С самого утра возле покойницы собрались пожилые женщины, чтобы она ни на миг не оставалась одна, и читают молитвы, сменяя друг друга. Остальные ждут во дворе, тихонько переговариваются.
Тимур проходит мимо двух соседок и случайно улавливает обрывок разговора.
– Ох, несладко придется Анисе. Не положено заниматься такими вещами, которые она творила.
– Ничего плохого она не делала, зря ты ее попрекаешь. А людям помогать и в целебных травах разбираться – это вовсе не грех.
– Если бы только это. Она ведь и будущее предсказывала, и гадала. Я Анису еще по прежней деревне знаю.
– Ну, знаешь так знаешь. Не время сейчас о таком говорить…
Их беседа обрывается, а Тимур слышит знакомый голос:
– Привет.
Энже стоит, прижавшись к стене дома. Непривычно видеть ее в длинной темно-коричневой юбке и платке.
– Привет. Мои соболезнования.
– Спасибо. Она во сне умерла, не почувствовала ничего, наверное. Надеюсь. А утром мать зашла к ней в комнату, чай принесла и…
Энже замолкает на минуту, потом произносит:
– Я понимаю, что она старенькая совсем была. И в последнее время ей жизнь уже не в радость стала. Все равно страшно. То, что человек совсем один оказывается, никто не спасет, не умрет вместе с ним. Или вместо него. И с нами то же самое будет…
– Ну, с нами не скоро еще.
– Это да. Я где-то слышала: когда уже умерли бабушки и дедушки, остаются родители, которые закрывают тебя от смерти. А потом наступает их очередь, и дальше тебя уже никто не закроет и не убережет.
Энже зябко поводит плечами. Что тут скажешь? Ничего, наверное.
Покойную выносят во двор, и мулла начинает читать молитву.
Тимур и Зубаржат возвращаются с кладбища не одни. К ним как-то незаметно пристала еще одна соседка, чуть помладше Зубаржат, и за разговорами невзначай дошла до их калитки, Зубаржат пришлось из вежливости пригласить соседку в гости. Сейчас они вдвоем сидят за накрытым столом в парадной комнате, Тимур лежит с книжкой на кровати в своей комнатушке, рассеянно листает страницы. Время от времени до него долетают голоса.
– Не позавидуешь сейчас несчастной Анисе, много она нагрешила на своем веку.
– Да что ты, Ильсия. Аниса была почтенной женщиной, а вот осуждать ее – грех. Не нашего это ума дело. Угощайся-ка лучше. Вот, конфеты бери, очень вкусные, Ренат из Казани привез… Чаю тебе подлить?
Слышится позвякивание чайной ложечки о фарфор. На некоторое время наступает тишина, однако совсем ненадолго. Видать, у соседки чешется язык, и оставить интересную для нее тему просто невозможно.
– Да вся семейка такая… Неизвестно, на какие шиши Ахмет дворец свой достроил после стольких лет.
– Наверное, старшие дети помогли, – дипломатично произносит Зубаржат.
– Как же! Они давным-давно глаз сюда не кажут, родителей знать не хотят. И младшие тоже хороши. Эмиль этот – бездельник и белоручка. Картинка журнальная, а не парень. Вот какой мужик из него получится? А девчонка просто хамка выросла. Я на днях встретила ее у магазина, хотела расспросить, как дела у них, что новенького. Так она только зыркнула своими глазищами, фыркнула, как кошка, и дальше пошла. Разве мы в наше время могли так к старшим относиться?
Похоже, сплетница уже взгромоздилась на своего любимого конька, и теперь ее не остановить.
– Ну а сама Аниса, когда была в силе, всякие темные делишки проворачивала. И в своей родной деревне, и у нас. Вот, например, рассказывала мне Миляуша, у которой двоюродная сестра хорошо знала Земфиру… Так эта самая Земфира влюбилась в женатого и решила его из семьи увести. Да только сама Земфира не больно-то ему и нравилась. У него жена была в сто раз красивее этой противной вешалки. Тогда Земфира пошла к Анисе и попросила помочь. И ведь та помогла. Неизвестно уж, сколько Земфира заплатила и что пообещала. Тот женатик, Марсель, с тех пор бегал за ней, как привязанный, налюбоваться не мог.
– Что-то не припомню такого, – замечает Зубаржат.
– Ты просто внимания не обращала, хотя все только это и обсуждали. Неужели не помнишь? Это не так и давно было. Всего лет восемь назад. А жена, бедняжка, вся пятнами покрылась, смотреть было страшно. От былой красоты и следа не осталось. Марсель ее быстренько бросил, прилепился к разлучнице. Так они и переехали вдвоем в Челны. Жена потом тоже куда-то уехала, дом здесь бросила. А всему виной Аниса и ее колдовство.
– Мало ли что люди болтают.
– Так это ж чистая правда! И с Шамилем она не зря знакомство водила. Он ведь такой угрюмый и нелюдимый, а Анисе чуть ли не кланялся всегда. Значит, тоже чем-то обязан был… В позапрошлом году Талгат повстречал Анису внизу, возле самого леса. Какие-то травы она там собирала. Не успел моргнуть, как ее и след простыл.
Зубаржат опять вступается за доброе имя покойной соседки:
– Ну, Талгату с пьяных глаз и не такое может померещиться.
– Может, он и не трезвенник, но врать не будет. Талгату можно доверять. Вот как вообще Аниса могла туда спуститься по обрыву? И как обратно вскарабкалась? В ее-то возрасте! Мы, например, с тобой туда бы не полезли, хотя и моложе ее намного. Нет-нет, люди зря говорить не станут, дыма без огня не бывает… Кстати, а как твой Ренат поживает? Развелся уже с женой?.. Имущество делят?
Совсем не хочется слушать дальше. Одна большая деревня вокруг – причем не только в сельской местности, но и в городе-миллионнике никто не в состоянии надежно спрятать свои секреты от любопытных кумушек. Через родственников, знакомых и соседей все рано или поздно становится известно. Чужие тайны и проблемы с удовольствием обсуждаются, взвешиваются, оцениваются… Перемывать косточки ближним и дальним – увлекательное занятие для всех, кому больше нечем заняться. Хватит уже! Тимур встает и тихо выскальзывает из дома.