– Наверно, придется, иначе никак. Эх, были бы там картинки! – Она, прищурившись, вглядывается в изображение на табличке. – Неужели трудно было все наглядно сделать? Свинство прямо. Могли бы подумать о тех, кто эти рукописи использовать будет. Не все же продвинутые колдуны. Ладно хоть знак срисовать не проблема, он несложный. И я еще дома потренировалась.
Энже достает из кармана складной ножик, раскрывает лезвие.
– Вот ведь я тупая! Могла волосы просто срезать ножом, а не дергать с корнем. Больно было, между прочим. Ну, я вот тут попробую руну начертить… Наверное, здесь лучше… Или здесь?
Однако вопрос решается сам собой. Пламя, которое только что горело вовсю, внезапно опадает, остаются одни угли да мелкие огоньки по краям. А самая середина свободна, там лишь земля, прикрытая тонким слоем пепла. Эта перемена вызывает у Энже и Тимура настоящий прилив энтузиазма.
– Класс! Значит, мы все сделали правильно!
Сверяясь с изображением на табличке, Энже кончиком ветки чертит на слое пепла сначала две параллельные линии, потом перекрывает их двумя косыми чертами, на одной из них рисует спираль.
– Проверь, все совпадает?
– Все точно.
Теперь Энже проводит лезвием по указательному пальцу, морщится.
– Сплошные травмы у меня сегодня.
Кровь быстро проступает на коже, Энже подносит руку к руне, надавливает на палец.
– Раз… два… три…
Алые капли послушно падают на пепел. Потом Энже вынимает из кармана сложенный в несколько раз листок, разворачивает.
– Теперь последний рывок…
Они на два голоса зачитывают заклинание, совершенно не понимая смысла незнакомых слов. Ни в одном знакомом им языке нет ничего похожего. Повторяют заклинание трижды. Едва их голоса стихают, начертанная руна вспыхивает ярким светом. Пепел плавится, превращаясь в густую темную жидкость, которая просачивается в землю. Последние огоньки по краям бывшего костра окончательно гаснут. Остается немного углей и пепла, совсем холодных на ощупь. Когда только все успело остыть? Снегопад усиливается, с неба летят уже не снежинки, а крупные хлопья.
– Погнали отсюда скорее, мы же задубеем до смерти!
Они бегут из странного места, вдруг оказавшегося во власти суровой зимы. Пожалуй, скорость у них сейчас не меньше, чем накануне, когда удирали от злющего пса.
Еще немного, и закоченевшие руки и ноги перестают ощущать холод, да и снег прекращается. Непонятно, когда они пересекли границу зимы и лета, но сейчас вокруг снова тепло. На берегу речки нет никакого инея, температура такая, как и положено летней ночью.
Разговаривать уже не хочется, бежать больше нет сил. Они выдохлись. Впрочем, торопиться теперь нет необходимости. Обратная дорога через луг в деревню кажется гораздо короче. Вот уже и первые дома виднеются. Окна не горят, значит, сейчас совсем поздно и Тимур с Энже надолго задержались возле старого дуба. Тимур хочет проверить, сколько времени прошло на самом деле, он даже часы предусмотрительно надел, но…
– Стоят…
– Мне кажется, мы выпали из времени, – откликается Энже и звонко чихает. – Прямо не верится, что все позади. Ну, или почти все.
Они уже на своей улице. Энже снимает джемпер, отдает Тимуру, и тут они замечают белый силуэт возле ворот дома Галимовых. Маленькая и тоненькая женская фигура в длинной, почти до пят одежде и платке, повязанном так, как носят старушки, когда концы платка завязываются под подбородком, а все полотнище спускается на спину.
Энже громко шепчет:
– Это же бабушка Аниса!
Тимур не успевает ее удержать, она бежит к воротам… Но белая фигура перемещается дальше. Вроде бы движется не быстро, однако мгновенно оказывается на дороге и скользит вперед.
– Бабушка, подожди меня!
Энже кидается следом, Тимур за ней. Белую фигуру нагнать невозможно, как бы они ни старались. Наоборот, с каждой минутой Тимур и Энже движутся все медленней, ноги не слушаются. Так бывает во сне, когда пытаешься догнать кого-то, однако земля разъезжается под ногами, превращаясь в тягучую массу, по которой нельзя быстро бежать, а густой воздух сковывает движения. Но сейчас ведь не сон, а явь. Их гонка заканчивается на деревенской площади, где стоят магазин и дом культуры. Белая фигура останавливается. Кажется, собирается оглянуться, голова уже чуть-чуть повернулась назад… Однако белый силуэт просто растворяется в темном воздухе.
– Она ко мне приходила, хотела повидать! А меня дома не было!.. – рыдает Энже, уткнувшись в плечо Тимура. Он обнимает ее, пытается утешить, но что тут скажешь и как успокоишь? И даже нельзя утверждать, что в реальности ничего не было. Он ведь сам только что видел все собственными глазами.
Глава 23
Сплошные неудачи и разочарования… по словам Энже, с которой Тимур сейчас сидит в березовой роще.
– Я из дома удрала, потому что невозможно уже… Эмилю хуже стало, фельдшер сказал, в больницу везти надо. Отец против. И сам Эмиль тоже не хочет, просил, чтобы дома оставили. Ну, это когда он в себя ненадолго приходил. А так в каком-то полубреду все время, с самого утра. Получается, мы не помогли, все сорвалось. Или даже наоборот – навредили. Может, бабушка приходила предупредить?
– Мне сейчас уже кажется, нам это померещилось, – тихо говорит Тимур.
– Ты сам знаешь: не померещилось. Не могли мы одновременно с ума сойти, так не бывает!
– По-моему, его все-таки в больницу лучше отправить.
– Я тоже так думаю, но кто меня послушает? Роза умотала еще вчера, а до родителей не достучишься. Не надо было нам с заклинаниями лезть, раз не понимаем в них ничего… Остается только ждать, что дальше будет. От нас теперь ничего не зависит. Давай сходим куда-нибудь, а? Я уже просто не могу на месте сидеть.
Спорить с Энже сейчас, по всей видимости, бесполезно. Убеждать, что все будет в порядке, – тоже.
– Ладно, давай. Только не к этому дубу. И в лес тоже не стоит, хватит уже.
– Нет, конечно. Можно к старой дороге пройтись. Там красиво, и никто под ногами не путается, как в деревне.
– Хорошо.
Проходя мимо двора Шамиль абыя, они невольно настораживаются. И не напрасно. Из-за забора слышится приглушенное угрожающее рычание.
– Когда еще давно мы к нему забрались… Помнишь, на нутрий хотели посмотреть? Мне тогда показалось, что у Юлдаша зрачки вертикальные.
– Не показалось, – вздыхает Энже. – Я тоже заметила.
– Слушай, как же так? Вроде сейчас двадцать первый век, и люди тут живут нормальные, обычные. Но из каждого угла всякая мистика лезет. И никто не обращает внимания. Если бы на самом деле что-то было, тут бы полно всяких исследователей кучковалось. Телевизионщики бы приезжали, журналисты, ученые, блогеры. А на самом деле тишина. Как будто так и положено. Или все в курсе, но притворяются, что не замечают?
– Я слышала, в советское время еще приезжали, интересовались. Расспрашивали местных, какими-то приборами что-то измеряли и все такое.
– А дальше чего?
– Ничего, все заглохло. Знаешь, я бы даже сделала пару роликов для «Ютуба». Была у меня идея. А потом подумала: кому это нужно? Местным точно не надо, это ведь так себе достижение, что у нас нечисто. Мы и сами знаем. А остальные… Во-первых, не поверят, сейчас столько фейков. Во-вторых, даже если поверят и налетят сюда… К лучшему ничего не изменится. Может только хуже стать. Пока еще можно жить, если не нарываться. В том, что в нашей семье случилось, мы сами и виноваты. Не надо было брать чужое. Отец в стороне, а вот Эмиль поплатился. Непонятно, что теперь с ним станет. Фельдшер так на него смотрела, будто он уже не жилец. А ему девятнадцать всего.
– А ты не слыхала про Су анасы?
– Про водяную, что ли?
– Да. Я кое-что слышал краем уха…
По непонятной причине Тимур не может выложить всю правду о своих встречах с хозяйкой лесного озера. Язык не поворачивается. Хотя какие уж тайны теперь могут оставаться между ним и Энже после того, что они видели вместе и через что прошли?
Сама Энже, видимо, не очень интересуется темой.
– Ну, у нас тут речка же есть и озеро в лесу, ты сам видел. И еще раньше у реки другое русло было, примерно там, где наши дома стоят. Может, какая нечисть в воде и обитает, почему бы и нет? Я не особо в курсе, других проблем полно.
Старая дорога давно заброшена, поросла пыреем и другими сорняками и теперь почти не заметна. Если не знать, то и не догадаешься, что некогда тут проходил оживленный путь. Чуть поодаль виднеется небольшой холм, покрытый изумрудной травкой вперемешку с камнями. Тимур с Энже сидят прямо на траве, легкий ветерок шевелит их волосы, ласково касается кожи.
– Клевое местечко?
– Да. Этот холм немного похож на Чатыр-Тау, только маленький.
– Была там пару раз.
– Я тоже был совсем недавно. И под самим холмом тоже…
– В смысле? Ты это о чем?
– Там внизу пещеры и… как бы тебе объяснить… другой мир. Страна мертвых. И хозяина горы видел, даже разговаривал с ним.
– Хах, ты же говорил, мы тут все сказки рассказываем. Разыгрываешь меня, что ли?
– Даже не собирался разыгрывать. Зачем мне это надо? Я так рад был, когда выбрался обратно. Это точно не глюк. Помнишь, мы с тобой в лесу медный обломок подобрали? Вот из-за него все. Оказывается, он из той подземной страны. Пришлось его вернуть.
– Ну-у-у, разное ведь может случиться, я теперь уже всему готова верить, – говорит Энже, хотя, судя по голосу, верить она готова не до конца. – Кстати, у тебя та монетка цела?
– Да.
– У меня тоже. Потом из нее подвеску сделаю, надо только дырочку просверлить. Ты ведь не верил во всякие паранормальные истории. А со мной пообщался и поверил. Наверное, это заразно.
– Сама себе противоречишь. Если на самом деле ничего не было, то верь не верь – ничего не изменится.
Они замолкают. Вроде бы тема исчерпана. Точнее, не хочется ее ворошить.