– Эй, ты уснул?! – слышится звонкий голос над самым ухом.
Тимур резко оборачивается и замечает Энже, которая удивленно переспрашивает:
– Ты вообще в порядке? Мне уже надоело тебя звать. Стоишь как замороженный.
– Я… не слышал просто.
Тимур отводит от своего плеча низко свесившуюся ветку высокой ели, напротив которой он стоит. Та на прощание больно колет его, однако наваждение бесследно рассыпается. Вот и хорошо. Он никому не расскажет об этом маленьком происшествии.
На малинник в конце концов все-таки набредают, когда уже готовы были отказаться от поисков. Оказывается, он и в самом деле недалеко от озера, только они каждый раз сворачивали не в ту сторону и бродили по кругу. Ягоды мелкие, но невероятно сладкие, как мед. Не оторвешься от них. Но оторваться приходится, потому что в лесной тишине, где слышен каждый шорох, внезапно раздаются чьи-то шаги. Это странно, ведь казалось, будто они с Энже в лесу совершенно одни, забрели в другой мир, бесконечно далекий от деревни. Тимур и Энже переглядываются и, не сговариваясь, пригибаются, скрываясь за высокими кустами малины. А неизвестный медленно приближается, похрустывают сухие сосновые веточки, на которые он наступает. Секунды кажутся минутами…
– Может, медведь? – одними губами шепчет Энже. – Они ведь любят малину.
– Да брось, какие медведи тут могут быть? Деревня совсем близко.
– Говорят, здесь они водятся.
А еще говорят, чтобы медведь не напал, надо поскорей прикинуться мертвым. Но Тимуру не очень-то верится в существование хищных зверей буквально под боком. Он осторожно выглядывает в просвет между ветвями. Никакой это не медведь, конечно. Просто человек, да еще и знакомый.
– Это же твой брат.
Эмиль уже совсем близко, но их шепот и шуршание в малиннике не слышит, идет мимо. А вот останавливается возле осины – она тут одна-единственная среди сосен и елей. Прислоняется к стволу, обхватывает его руками, бессильно опускает голову. Кажется, если бы не осина, Эмиль попросту соскользнул бы на землю.
– Чего это с ним? – шепчет Тимур. – Может, подойти?
– Погоди…
Тем временем Эмиль отстраняется от осинового ствола и снова куда-то идет, удаляясь от притаившихся в малиннике наблюдателей. Наблюдатели переглядываются.
– Айда за ним, – шепчет Энже.
– Нафига?
– Давно хотела узнать, чего он потерял в лесу. Из самого Эмильки лишнего слова не вытянешь, а мне интересно. Имею я право знать?
Тимуру неохота брать на себя роль шпиона. Но… в конце концов, Энже и Эмиль – одна семья. Это их братско-сестринские заморочки. Ничего страшного не случится, если тайком прогуляться по лесу вслед за Эмилем. Никаких чудовищных тайн у того здесь явно не предвидится. Если и двигать по шпионским делам, то прямо сейчас, иначе Эмиль вот-вот скроется из виду. Собственно говоря, уже скрылся.
– Ладно, пошли. Только тихо.
Энже отправляет в рот горсточку ягод, о которых позабыла, когда внезапно появился брат. Вдвоем с Тимуром они осторожно нагоняют объект слежки, пока тот не отошел далеко и не потерялся. Приходится следить за каждым своим движением, чтобы ненароком не споткнуться и не наступить на сухую ветку. Повезло, что их теперь немного под ногами: Энже с Тимуром уже шагают по мягкому ковру из мха, почти сплошь устилающему землю. И на толстых стволах старых сосен тоже мох – зеленовато-серый, седой. До чего же огромные эти ели! Даже та, что недавно обращалась в девушку, по сравнению с ними показалась бы не такой уж высокой, наоборот, миниатюрной и изящной. А тут какие-то доисторические монстры. Папоротники тоже здоровенные. Тимуру невольно представляется картинка из любимой в детстве книги. Там было множество рисунков с динозаврами, а на развороте – изображение леса с огромными хвойными деревьями, где чуть ли не за каждым стволом виднелось какое-нибудь гребенчатое чудовище. Иллюстрации в той книжке были настолько реалистичными, что напоминали фотографии. Будто художник временно переместился в далекое прошлое и вволю нарисовался там с натуры. А потом целым и невредимым вернулся в свое время с новыми впечатлениями.
Конечно, это все фантазии, и лес, по которому они пробираются, стараясь не отставать от Эмиля, но и не слишком к нему приближаться, – обыкновенный лес. Просто на самом деле довольно старый и успевший обрасти небылицами и предрассудками.
Долго еще пробираться украдкой? А если Эмиль их все-таки заметит? Закатит скандал, наверное. Действительно, некрасиво вот так шпионить за человеком, который вроде бы ничего криминального не сделал. Но похоже, Эмиль настолько погружен в свои мысли, что ему не до подозрений. Да и откуда им взяться? Кому бы пришло в голову посреди глухого леса, что сзади тихонько крадутся любопытные наблюдатели?
И вот Эмиль ныряет в промежуток между двумя большими елями, скрывается из виду. Подходить ближе рискованно, в таком узком пространстве он точно заметит преследование. И все-таки Энже подкрадывается и осторожно выглядывает в просвет между ветками. Через минуту Тимура тоже одолевает любопытство, и он присоединяется к Энже. Вдвоем они наблюдают за тем, как Эмиль опускается на колени перед невысоким кряжистым деревом и тихо произносит:
– Пусть все будет как раньше. Я не могу больше… Пожалуйста…
В ответ, разумеется, тишина. Кто же тут будет ему отвечать и к кому он обращается, совершенно непонятно. Эмиль, видимо, уже не ждет отклика. Садится на землю, обхватывает колени руками и замирает. Время тянется медленно, тишину ничто не нарушает. Заснул он тут, что ли? У Тимура затекла спина: приходится стоять в неудобном положении, пригнувшись. Может, хватит на сегодня чужих тайн? В них не разберешься, только запутаешься. Энже перехватывает его взгляд… Ей самой, похоже, не хочется бросать дело на полпути, она готова ждать и дольше. Впрочем, ждать не приходится. Эмиль резко встает, и шпионы еле успевают спрятаться, чтобы он не наткнулся на них на обратном пути.
Вот он проходит мимо, едва не задевая ближайшую к Тимуру ветку и даже не подозревая, что за каждым его шагом следили. Наконец-то Эмиль скрывается из виду, теперь можно не таиться и нормально разговаривать.
– Что там такое, интересно?
На первый взгляд на поляне ничего интересного не наблюдается. Ели и молодые сосны по краям, несколько старых поваленных деревьев. А то самое дерево, под которым сидел Эмиль, – какой-то неизвестной породы. Ствол вроде как у дуба, а листья скорее как у липы… Дерево-мутант? Ботаник бы точно полюбопытствовал, а вот не ботаник – вряд ли. Мало ли деревьев растет в лесу, все не запомнишь.
У корней дерева на мягкой невысокой траве валяются мелкие сухие веточки.
– Посмотри, – Энже до сих пор по инерции шепчет, хотя можно уже не таиться. Она касается ладонью земли, которая кое-где проглядывает сквозь траву. – Мне кажется, тут…
– Копали?
– Ну да.
Глава 8
Если хорошенько приглядеться, можно и в самом деле предположить, что землю под деревом кто-то потревожил, а потом тщательно утоптал. Это наверняка произошло уже давно, ведь успела вырасти трава и вообще все замаскировано надежно. Если бы Энже и Тимур специально не искали какие-нибудь странности, то никогда бы не заметили этого и не обратили внимания. Зато сейчас все стало очевидно. То есть почти очевидно.
– Ну что, будем раскапывать? – предлагает Тимур.
Энже, у которой глаза разгораются от любопытства, с готовностью кивает.
– Только чем копать-то, блин? Не бежать же за лопатами в деревню.
– Нет, конечно. Тут что-нибудь найдем.
Они разбредаются в поисках чего-нибудь подходящего. Подбирают увесистые сухие ветки с земли.
– Вот, прямо как палка-копалка. Помнишь, в учебнике картинки были?
– Смутно помню.
– И вот эта тоже норм вроде…
Орудие древних пещерных людей в двадцать первом веке срабатывает не очень успешно, и лесная почва поддается неохотно, особенно сначала. Но постепенно искатели приспосабливаются. Под тонким темным слоем перегноя – сероватая мягкая земля, перемешанная с камешками. Тимур и Энже работают молча, выгребают землю, из которой образуются пирамидки…
– Слушай, а вдруг там… труп? – шепчет Энже и останавливается.
– С чего ты взяла?!
– Ну а что там еще может быть? Не зря ведь Эмиль сам не свой вот уже столько времени. Мало ли что могло случиться в лесу. Хотя никто не пропадал, кажется… В деревне не слышно было ничего такого уже года три-четыре.
Жутковатая догадка, которая самому Тимуру не приходила в голову… В самом деле, с чего бы брату Энже так мучиться и без конца возвращаться на одно и то же место? Бродить по лесу в одиночестве, умолять кого-то вернуть прошлое? Какая еще может быть причина, кроме такой страшной тайны?
– Поклянись, что никому не расскажешь, если это правда, – говорит Энже. Требовательно заглядывает Тимуру в глаза.
– Клянусь.
– Ну смотри, ты обещал.
– Может, лучше уйдем тогда отсюда? Забросаем землей все как было.
– Нет уж, раз начали, то докопаемся до истины.
Тимур выгребает очередную порцию земли. Вот что-то блеснуло…
– Монета!
Они внимательно разглядывают находку. Монета явно старинная и, кажется, золотая. Непонятная вязь на одной из сторон – не арабская, какая-то иная. А на другой стороне что-то смутно знакомое. До Тимура не сразу доходит: он видел похожий узор на плече отца. Татуировка, точного значения которой отец не знал. Фантазия мастера на основе древних символов…
«Даже и сам не помню уже. Вроде там в основе трезубец, древний булгарский оберег. И плюс еще символ воды. А остальное уже мастер нафантазировал. Он для каждого клиента уникальный рисунок придумывает, никогда не повторяется. Мне тогда просто эскиз понравился, поэтому его выбрал».
– Вот это булгарский узор.
– Ух ты! Значит, очень старая монета, бешеных бабок стоит наверняка.
– Само собой. А если еще монеты есть?
Теперь, когда цель ясна и жуткое предположение рассыпалось в прах, Тимур и Энже копаются в земле особенно увлече