Глава 6
Настя
Проснулась от того, что меня укусили за руку. Раскрыла глаза, надо мной висят в воздухе зелёные лампы. Голова начисто отказывается соображать. За окном ещё ночь, свет в комнате выключен, только на стене светятся полосы.
Что за чертовщина? Где я вообще нахожусь?
— Прошипауся! Опассдыаим!
— Чего? Ты кто? — лампы надо мной исчезли, и что-то грохнулось на пол.
Молнией в голову ворвались воспоминания о вчерашнем дне. Карл Бересклет, чупокабр, картина, золотые монеты, браслет, бредовое письмо-завещание.
Потянулась за телефоном, чтобы узнать время, и заметила змейку, свернувшуюся калачиком у меня на ладони. В темноте светятся крохотные глаза, зубастая пасть открыта и ясно говорит о том, кто меня цапнул. Тряхнула рукой, отчего змея скатилась на одеяло.
Ну уж нет. Кровать хоть и двухместная, но в ней останется только кто-то один из нас. И, кажется, это буду не я.
Неужели змея живая? Что там Карл про нее писал? Эта красотка, похоже, спутала меня с мышью.
Стоп! Она же не могла ожить. Я ведь рассматривала ее долго-долго, любовалась. Змея была украшением, точно. Волшебство какое-то! Чертовщина. Или я все ещё сплю? Но тогда руке не было бы больно!
— Колдовскоиии щас скороу проииидет, — раскатился кошачий бас из подкроватного царства. В говорящего чупокабра я гораздо охотней готова поверить, чем в ожившее украшение.
— Какой час?
— Торопииись отворить двери! Иначе бииита!
Тряхнула головой, чтоб собрать мысли в кучу, но, похоже, только устроила в своей голове землетрясение для тараканов.
Так. Двери в комнате только одни, и они светятся. Карл в письме настаивал, чтобы я постучала в них ровно в три часа ночи. Только зачем это делать, он толком не написал. Дом, ещё какие-то тарифы. Не помню.
Взяла в руки телефон. Три тридцать утра. Опаздываю. Вопрос в том, куда?!
Змея на моей постели заскользили, подбираясь ко мне. Я резво отпрыгнул в сторону, помня о недавнем укусе.
— Не того боишься! — прошипел редкий зверь.
Двери светятся все ярче. С той стороны задул теплый ветер, обе половины как будто бы покачнулась на петлях.
Подошла, крадучись. Картина. Это просто картина. Постучишь, и ничего не случится.
Ну, а даже если случится все именно так, как писал господин Бересклет, что в этом страшного? Дом в магическом мире — это же хорошо, верно? Вообще иметь свой собственный дом — это прекрасно.
За дверью загрохотало. А змейка сползла на пол. Она точно живая!
Грохнула с перепугу кулаком по двери. Вышло достаточно убедительно.
— Тли лаза! Тли!
Ещё два удара обрушила я на удивительно теплую древесину. Может, все просто, панно сделано с подсветкой, с греющей спиралью и вентилятором? Нет, не похоже.
— Кто ты есть? Назови имя! — позвал меня голос с той стороны.
— Дочь Морриган из Твери. Анестейша Ферч. Хозяйка квартиры и Волшебного дома. Фармацевт-зельевар. Единственная наследница Карла Бересклета, — выдал мой непроснувшийся мозг все, что завалялось по случаю в глубинах сознания.
За дверью послышался скрежет.
— Впервые слиишу, чтоб дом говорил словами! — прошептал восхищённо зверь.
— А я впервые слышу, чтоб недокот говорил.
— Я чупокабр! — фыркнула морда.
— Звучит гордо.
Будто бы лязгнула об пол цепь. Яркий свет внезапно затопил всю мою комнату. Я зажмурила глаза. Отчаянно захотелось бежать, только непонятно куда. Доводы разума гонят куда подальше от чуда и волшебства. Любопытство, напротив, толкает что есть силы вперёд в неизвестность.
Волосы на голове зашевелились. И вовсе не от страха, а от хлынувшего в комнату теплого летнего ветра, наполненного запахами сада и морского прибоя.
— Добро пожаловать, Анестейша! — грохнул со всех сторон голос совсем как в кинотеатре, и я раскрыла глаза. Рот сам распахнулся от удивления.
Передо мной сразу за рамой картины возник огромный холл. Солнечный свет хлынул в темную спальню. Сделала шаг вперед, в средиземноморское лето, не смогла удержаться от соблазна.
Под босыми ногами теплая плитка. Справа от двери терраса, цветы, слышна птичья трель, и плещутся совсем рядом волны, накатывая на пляж. Девичий виноград пытается заползти в дом. Передо мной закрытая высоченная дверь. Повернула голову влево.
Вниз спускается коридор, обрамленный каменным сводом. Загадочный, темный, мерцающий всполохами искорок. Подняла голову вверх и ахнула. Вместо потолка — витражный купол, он щедро сыплет солнечные зайчики вниз, распуская немудреные кусочки счастья по холлу.
Рот закрыть так не получилось, даже когда я опустила глаза. Пол изумляет. Мозаичное полотно, все исчерчено золотыми линиями. Они разбегаются и сливаются в символы совсем как живые. Будто по полу перетекают ручейки золота. Смотришь в первый раз, кажется, символы лишены смысла. Чуть отводишь глаза в сторону, и они начинают складываться в текст, как иероглифы. Каждый знак здесь — целое слово.
"Волшебный дом рад новой хозяйке".
Золотые линии на полу заискрились, змеями заструились по полу, образуя новое предложение.
"Добро пожаловать, обречённая!"
Я протёрла глаза. Ничего не исчезло. Все так же мерцает золотом на полу странная надпись. Поют в саду, — очевидно, в моем саду! — птицы.
Неужели мне все это просто-напросто снится? — в ужасе подумала я. Присела на корточки и коснулась пальцами пола. Теплая мозаичная плитка из тысяч фрагментов самая что ни есть настоящая. Обернулась.
Моя спальня все так же тонет во тьме ночи. Холодом несёт от плохо заделанного окна. Разобранная постель, наверное, ещё теплая.
— Поиидеум проверрриим, что схоронилось в кладовой! — ткнулась голова Несчастья мне под колено.
— В кладовой?
— Ты думала, мы будем жить здесь, в прихожей? Стесняюсь спросить? Наш дом довольно вместительный.
— Наш?
— Ну а чей? — зверь нырнул под подол ночной рубашки и потерся теплым бочком о мои голые ноги, — я твой, дом твой, значит и мой тоже. Кроме содержимого кладовой. Оно только мое! Кроме орехов. Ненавижу грызть содержимое скорлупок. Фыр!
— Ошалеть! Честно! — я прошла вперед. И ведь это все правда. Этот дом, мой зверёк, изумрудно-зеленые стены, дверь впереди. Неужели так бывает на самом деле?
И почему тогда все это случилось со мной? Кем была моя мать? И откуда о ней стало известно Карлу? Может быть, есть какие-то фамильные черты или что-то ещё? Или он знал мою маму? Знал кто я?
Потом, когда вернусь в квартиру, перечитаю письмо. Вдруг все же что-нибудь и пойму.
Вот только обратно в квартиру возвращаться совсем не хочется, в тот полный предрассветного холода мир. Ноги сами несут меня вперед, к двери.
Несчастье беззаботно крутиться под ногами.
— Нас там никто не укусит? — взялась я за медное кольцо. Мой чупокабр фыркнул вместо ответа, — И почему ты здесь так хорошо говоришь? В квартире ты издавал только мявканье, похожее на слова.
— Лучше спроси, почему ТЫ меня теперь так хорошо понимаешь!
— И почему?
— Магия. Ты позволила ей наполнить себя, дочь Морриган. Хозяин был прав, когда решил, что ты — это ты! Прежний хозяин, я имею в виду, — хвост забрался под ночную рубашку и ласково оплел мою ногу, лишь слегка поцарапав, — Открывай скорее! Кладовая не может ждать долго!
Потянула на себя дверь за кольцо, она неожиданно легко распахнулась. Несчастье скользнуло вперёд, смешно переваливаясь с боку на бок на кривых лапках.
Кругом пыль, будто в доме давно никто не жил. Мебель закрыта чехлами, окна задернуты бархатом зеленых портьер. Воздух спертый, таким и дышать невозможно.
Оглянулась по сторонам. Невероятно! Потемневшие от времени балки разрезают светлый потолок. Держат на весу огромную люстру с плафонами в форме цветов. Стены до середины одеты в благородное дерево. Электричества здесь, похоже, нет. Вместо лампочек люстре служат украшением толстые восковые свечи. Выключатель на стене искать бесполезно.
Несмело прокралась к окну, отвела в сторону штору и припала к стеклу. Мне открылся новый мир. Небольшой палисадник заполонили цветущие розы, сирень, сотни неизвестных ярких растений. Высокие деревья сгибаются под весом янтарных плодов. Ими усыпан весь двор. И все в точности так, как на той гравюре, что я нашла в конверте с наследством.
За низким заборчиком вымощенная брусчаткой дорога. По ней, цокая копытами, идёт лошадь, впряженная в экипаж. Высокие ободья колес, неспешно вертятся длинные спицы. Темно-зелёная карета украшена листочком на двери. Я перевела взгляд на возницу, он меня, кажется, тоже заметил и даже повернул голову.
Неужели эльф? Они что, тоже существуют? Острые уши озорно выглядывают из-под светлых волос, собранных в длинную косу. Я поспешила задернуть окно, будто впечатлительная юная скромница. Уф! Может, мне это просто-напросто снится? Да нет, вряд ли. Для сна все уж слишком реально!
Ноги заледенели. Шторы бы раздернуть, чтоб запустить в зал солнечный свет, но мне вдруг стало страшно, что меня заметят здесь посреди чужого дома, ставшего внезапно моим. Может быть, случилась ошибка? Но не мог же Карл Бересклет допустить промах? Нет, это было бы слишком жестоко!
— Сыр! Настя! Тут есть сыр! Помпезан! Помпезный, как мое пузо после встречи с твоей ледяной кладовочкой! — донесся со стороны темного проема голос обжоры.
По полу мимо меня скользнула серебристая змейка. Кажется, та самая, что жила на браслете. Торопится. Уж не мыши ли здесь завелись? При этой мысли мои пальчики на ногах мгновенно поджались.
Змей я не боюсь с самого детства, даже, наоборот, меня по-настоящему завораживает их природная красота, переливы чешуи, гибкость. Но вот ко встрече с мышами я не готова.
Прошла вперёд, силясь угадать под чехлами силуэты мебели. Сколько же ее тут? Диваны, кресла, комоды и тумбы, видимо, буфет и, кажется, даже шкаф с книгами. Их силуэты легко угадать под суровой тканью.
Обернулась, почувствовав лёгкое дуновение. Напротив широкой лестницы во всю стену расположился камин невероятных размеров. Пожалуй, в него можно войти целиком. И даже сгибаться не придется. Шагнула в самое жерло и задрала голову. Пахнет синим небом и сажей. Вздрогнула от птичьего писка. Ничего себе, трубе на выступе умостилось гнёздышко, ласточки поселились. Говорят, это к счастью.