— Врут, Аннеке, все врут. Карл после себя кроме долгов ничего не оставил. Хорошо, что у девочки есть я, — Лора подошла ближе и выдернула из моей прически веточку жасмина, — Вместе как-нибудь справимся. Сосед очень просил присмотреть. Хороший был человек, хоть и странный.
— Что странный, то верно. Угодить в русалочий пруд, — покачала головой сухощавая женщина, — Но не буду мешать, не обижайтесь. Да не забудьте посетить ратушу, чтобы не было штрафа.
— Спасибо, что напомнила, дорогая. Посетим обязательно, пусть только девочка обживется немного.
— Срок-то два дня, как и для всех. Ты говоришь, она вчера прибыла. Не тяните долго. Спуска никому не будет, — Аннеке подманила пальцем корзину, полную шитья, и та последовала за ней по воздуху. Чудеса! Я тоже такую хочу.
— И то верно, — соседка кивнула головой портнихе на прощание, — Да освятит твой труд своим дыханием Светлая.
— Уж куда без этого. И с вами пусть пребудет счастье.
Только когда Аннеке скрылась за воротами, ведущими на дорогу, Лора развернулась ко мне.
— Рано ты пришла. Ну да и хорошо. Пусть тебя видят соседи, так, пожалуй, даже лучше. Аннеке живёт вниз по улице, отсюда через три дома. Ее бабушка была полуэльфийкой. Такие браки ещё тогда заключались. Шьёт — заглядение. Стежки ровные, точные, аккуратные, один к одному. Да ты сейчас и сама увидишь. Идём в дом.
— Полуэльфийкой?
— Да, это сейчас такое и не представить. А тогда жили вместе вот на этой самой улочке. Увидишь ее дом, сразу поймёшь, кем был старый хозяин. Дом с тех пор не перестраивали.
— Надо же.
— Крепко умеют строить ушастые, надежно. И магия из стен почти не выходит, не то, что у нас. Моему дому всего сто лет, а уже кое-где побелка сереет. Что делать, ума не приложу. Надо будет при случае магией напитать. Да только попробуй, найди ещё того мага, который согласится помочь! А ведьм у нас совсем мало. Проходи, дорогая, — открыла она передо мной дверцу в дом.
— Обувь снимать?
— Да зачем, у меня метла намагичена, приберет. Блюдечко принесла, не забыла?
— Ой, — не то что не принесла, а напрочь про него забыла. И оставила, скорее всего, у себя в квартире на кухне. Рядом с Сашкой. Только если чупокабр убрал, тогда, считай, повезло. А иначе, не представляю, что подумает бывший, если у него перед носом тарелка полетит.
— То-то же, что «ой!» — по-своему расценила мое замешательство Лора, — Хоть перец-то нашла?
— Да, вот, держите, — достала я мельничку из-за пазухи, — Я от портнихи решила спрятать, чтоб не увидела.
— Это что, все мне? Ты сама купила? — всплеснула руками женщина, — Зачем же так потратилась? Как же я с тобой рассчитаюсь теперь?
— Это подарок. Смотрите, если сверху покрутить крышку, перец сам перемелется, — кувырнула баночку вниз головой и прокрутили пару раз крышку.
— Мимо не сыпь! Ты чего же так? Это же перец! — почти выхватила она у меня из рук свой подарок и прижала к груди.
— Простите, я не подумала. Хотите, в следующий раз принесу корицы?
— Корицы?
— Ее в булочки добавляют. Делают из коры.
— Нельзя разбрасываться богатством попусту. Потом ещё меня обвинять станешь, что обобрала.
— Да что вы!
— Ну, только если немного, то принеси. Пожалуйста. Да ты проходи в дом, на пороге стоять совершенно точно не дело. Смотри, что я для тебя выбрала. В лавке было мало товара, так Аннеке достала кое-что из своих запасов. Фигурку твою я на глаз прикинула, шили с запасом. Но корсаж все подберёт, ты не переживай. Да и потом, вдруг немножечко потолстеешь? Тебе очень пойдет. Смотри, а я пока подарок твой спрячу, — скрылась женщина на кухне. Я же подошла ближе к столу.
Потрясающие наряды, словно сошедшие с иллюстраций или выпрыгнувшие из фильма. Первое платье, которое я взяла в руки, оказалось сшитым из плотного хлопка. Длинное, темно-синее, рукав свободный, глубокое декольте отделано по краю узкой полоской кружева. Настоящего, ручной работы, вязанного крючком.
— Под него идёт вот эта рубашка, — вернулась ко мне Лора и протянула совершенно невесомую вещь. Тончайшую, лёгкую рубашку с тесемкой на воротнике. Белая ткань вся расшита цветочным мелким узором, — потянешь за тесемочку, ворот подсоберется красивыми складками. Сверху платья принято надевать корсаж. Он мягкий, не бойся, не помешает, — в руку мне лег бежевый широкий ремень из плотной ткани, нашитой на гибкие ребра.
— Нравится?
— Очень.
— Нижняя юбка. Ее под платье пододевают. Смотри, — вынула она ещё одну лёгкую вещицу из стопки, — Вон там по подолу кружево и вышивка. Когда наденешь, можно чтобы кружева немного торчали. А узор посторонним показывать уже неприлично. Ты у нас девушка молодая, ещё замуж выйдешь. Ну или… Как решишь. А вот это платье особое, голубое. Редкого шелка, еле нашли такой в запасах у Аннеке. И на праздник надеть не грех. Ну или как в ратушу соберёмся. К нему и корсаж не нужен. Так просто можно носить.
Удивительно тонкая блестящая ткань должна обтекать фигуру. Платье довольно свободное. Рукава от локтя невероятно широкие и свободно ложатся вниз. Чтобы поднять руку, сделан разрез. Рукав так и останется свисать, а кисть и рука до локтя выглянут наружу.
— Красиво!
— Старались. Тут ещё много вещей. Сейчас переоденешься, и сходим в ратушу. Нужно заполнить бумаги. Только вот есть одна загвоздка. Про волшебный дом и товары говорить ничего нельзя.
— Знаю.
— Дар у тебя магический есть же, верно?
— Кажется.
— А какой?
— Не знаю.
— Ну в ратуше и определим, с этим загвоздки не будет. Важно, чтоб у тебя не нашли равновесия сил. А вот профессию тебе нужно придумать, чтобы в городе знали, чем ты собираешься жить. У нас так принято.
— И кем же числился Карл?
— Как кем? Земляным магом. Воду искал, камни на пашнях, клады, но это конечно редко бывало. В основном помогал, если гномы забывали, где и что попрятали их дед или отец. Работа не сложная, платили за нее много. Но основной достаток, конечно же, приносил ему дом. Какие чудесные вещицы он только не приносил из миров! А нелюди какие к нему захаживали! Ух!
— Любопытно. И что будет значить, если у меня обнаружат равновесие сил, как вы сказали?
— Такого не бывает. Только проклятые дочери Морриган могут нести в себе равно и свет, и тьму. У всех остальных без исключения перекос в ту или другую сторону.
— Дочери Морриган, кто они?
— Те, кто стоят на грани жизни и смерти. Могут вдохнуть жизнь, а могут отнять исключительно по своей воле. Только это все сказки. Их уже сотни лет никто здесь не видывал.
— Допустим, во мне найдут равновесие сил и что тогда?
— Тогда? — Лора очень внимательно посмотреть мне в глаза, — Тогда, девочка, будет худо. Если боишься или знаешь о себе что-то такое, постарайся отвлечь канцлера, когда он станет тебя проверять. Хоть чем. Придумай. Иначе нам всем беды не миновать.
— Как проверяют дар?
— У всех по-разному. Обычно достаточно приложить руку к кристаллу. Иногда просят поколдовать. Я уже всего и не помню. Во мне дар искали, когда мне исполнилось двадцать, матери что-то такое показалось. Искорку нашли, но такую крохотную, что ее и определить почти невозможно. Одевайся, дорогая, поторопись. Быстро сходим, чтобы пораньше вернутся.
Тронула пуговицы на рубашке, запоздало вспомнила про золотые монеты, которые спрятала себе за воротник.
— Сколько я вам должна за одежду?
— Одного золотого с лихвой хватит. И то потому, что у Аннеке в запасах пришлось покопаться, очень уж она неохотно отдаёт свои ткани. Жадничает. Так бы в десять медяшек все обошлось.
— Держите, — положила я один золотой на скатерть. И начала раздеваться. Увидев мое нижнее белье, женщина сначала всплеснула руками, а потом попросила принести ей точно такой же комплект. Обещала снять с себя мерки.
Новая рубашка облегает тело словно лёгкая дымка. Нижняя юбка тоже хорошо села. Вот голубое платье оказалось совсем непривычным. Такое лёгкое, свободное, кажется, что на мне и вовсе ничего не надето. Повезло, что я вышла из квартиры сегодня в балетках. Они пришлись в самый раз к моему наряду. Хотелось бы конечно надеть туфли, но, увы, чего нет, того пока нет. Да и потом, ещё не известно, как далеко идти до ратуши. И к которому часу я смогу вернуться домой.
С любопытством наблюдаю, как собирается к выходу в город Лора. Скинут с платья белейший кружевной фартук, шею обвил шнурочек с небольшим оберегом. На нем изображена женщина, раскинувшая руки в порыве обнять и притянуть к себе. Соседка теребит верёвочку, ласково касаясь изображения на амулете.
— Светлая богиня, я не одарена, так прошу у нее защиты от злых взглядов и суетных проклятий.
— Ясно. А мне такой не нужен?
— Зачем, ты же одарена.
— Ну так, для виду.
— Для виду у нас ничего не носят. И потом, откуда ж мне знать светлого дара в тебе больше или темного? Сейчас ещё что посоветую, а выйдет боком. Кого потом ругать станешь? Меня. Оно мне не нужно, — Лора покопалась в ящике тумбы и выудила на свет чепец. Впервые вижу такой. Весь в оборках, нарядный, кремового цвета. По шнурочку идёт тончайшая вышивка шелковой нитью. Очень нарядный. Соседка осторожно надевает его поверх прически, вытаскивает наружу несколько крупных локонов, прицепляет крохотные заколочки по бокам, чтоб не сползал и только после этого завязывает на шнурке бантик.
— А чепец?
— Тебе тоже не нужен. Ты ведь безхозная дева, имеешь право предложить себя во всей красе. Вдруг кто и позарится.
— Не поняла вас?
— У тебя ж нет ни мужа, ни дела, ни хозяйства. Можно ходить без чепца и не стыдиться. Вдруг кто замуж позовет, как увидит твои локоны? Такое богатство грех держать взаперти. Вот замуж выйдешь, или наоборот, решишь замуж пока не ходить, тогда и носи на голове чепец, как я.
— Ясно. То есть непокрытая голова это знак того, что я ищу мужа?
— И знак свободы от всяких хлопот. Идём, дорогая. Говорить везде стану я. Соседке я уже наплела, что ты сирота, росла в огромном поместье, да отец держал тебя в строгости, рта лишний раз не давал открыть. Потому и странная немного, стесняешься. Приглядишься к нашим порядкам, тогда и резвее будешь. Пока только не ляпни ничего лишнего.