И он быстро убежал.
— Не обижайся на жителей Долины, — вернулся к прерванному разговору Фардар. — Если и вправду во вселенной появился монстр, способный путешествовать между Мирами, минуя нашу Долину, то именно в Третьем мире у него было меньше всего возможностей тебя разыскать. Точно так же, как и у нас, конечно, но нам оставалось подождать тебя лет десять, и ты обязательно бы сюда пришла, Юная Хозяйка. Того, что с тобой случилось, никто не мог заранее просчитать, однако именно твоя трагедия делает выбор густозаселенного Третьего мира правильным. Если он существует, этот монстр, то он искал тебя больше десяти лет. В любом другом мире тебя бы нашли гораздо раньше. А в Третьем мире… Я даже и не понимаю, как тебя можно было найти.
— Это потому, что вы не знакомы с такой вещью, как интернет, — пробурчала Алеся. — Космических технологий больше нигде как на Земле нет, вот вы и не знаете. Как раз незадолго до того, как меня избили, Костик выложил мои фотографии. Похвастался типа. Говорила же ему, не надо. Хотя и не знала, что меня могут искать. Даже если провести поиск по моим двуцветным волосам, и то на след можно выйти. Мне они так нравились, что я никогда не красилась.
Ее сосед молчал, и молчал напряженно. Его очень интересовали подробности произошедшего на Земле несчастья. Но его собеседница не спешила рассказывать о себе. Он не стал расспрашивать.
Алеся, устроилась в постели поудобнее, осторожно опустила ложку в блюдо и, почувствовав взгляд Фардара, подняла на него глаза; улыбнулась в ответ на его сочувственную улыбку.
— Я бы не стал есть это даже из рук Оттинэ, — твердо сказал он.
— А я бы на твоем месте не зарекалась, — ответила ему Оттинэ самолично, внезапно появляясь рядом с ложем больного мужа. Она, проходя мимо, легко дотронулась до руки и лба Фардара, затем передвинула легкое кресло с красиво выгнутой спинкой и села рядом с его ложем, но так, чтобы видеть обоих больных сразу.
— Замучили? — ласково спросил Хозяйку Фардар.
Алеся под внимательным взглядом Ольсинеи старательно проглотила ложку странной еды. Затем еще одну. Ей очень хотелось есть. И, в общем-то, было не противно.
— Открывается новый мир. Где-то на уровне «PF», точно мы еще не поняли. Да и Харрайн мучает со своей идеей о запечатывании цивилизации 3XD. Нодзараи обучает меня процессу смены базового Мира. Дескать, Хозяйка должна это знать, как язык татуировок на лысине тотеранца.
— А что там насчет запечатывания Третьего мира? — с любопытством спросил Фардар.
— Харрайн настаивает. Уверяет, что они так развращены, что миазмы заражают даже Долину. Наши представители 3XD готовятся к обороне… Но, родной, тебе сейчас не до этого. Тебе бы снова заснуть…
Ее темнокожий супруг осторожно вытянулся в кровати и заложил руку за голову.
— Пожалуй, я согласен с Харрайном, — беззаботным голосом сообщил он, разглядывая больших белых птичек, нарисованных на потолке, — Представители Третьего мира невыносимы. Это ведь некий налысо бритый врач с Земли посоветовал тебе меня усыпить?
— Ну-у-у… как врач он пользуется общим уважением. И я с ним согласна. Фардар, ты же был на грани.
Алеся быстро, ни на кого не глядя, доедала протертую пищу.
— Не беспокойся, милая. Это было в последний раз. Теперь я полностью твой. В ближайшие полвека я на Дарелад не сунусь. Видеть больше не могу этих примитивных арбалетчиков. То ли дело здесь. Кафедра физики и электроники… да-а-а…
— В прошлый раз ты то же самое говорил. А потом исчез на три с половиной года, стоило им только свистнуть.
— В этот раз они уничтожили Камни Вызова. Все Камни Вызова.
Ольсинея молча взяла его руку и сжала в своих ладонях.
— Следовательно, если они снова возжелают прибегнуть к помощи Хранителя Равновесия, им придется где-то искать описание способов восстановления Камней Вызова. Так что не беспокойся, на этот раз я действительно надолго.
Фардар осторожно развернул тонкую светлую ладошку в своей руке и поцеловал ее.
— Хорошо, усыпляй, но с получасовой задержкой, — мягко попросил он. — Мы с Алейсией еще не договорили.
— Что-нибудь еще хочешь, Алейсия? — спросила Хозяйка Долины.
— Что-нибудь почитать, наверное. Спать уже не хочется.
— У нас есть электронная библиотека. Я пришлю тебе экран с выходом в нее, — сказала Ольсинея, грациозно вставая со своего удобного кресла. — Я так рада, что вы с Фардаром подружились. Пусть у нас будет вроде бы семья.
— Угу, — согласилась Алеся, неясно предчувствуя что-то очень хорошее, — Ты не похожа хоть на чью-то бабушку. А вот на мамулю — другое дело. Врач Сережа тоже тебя мамулей назвал. Он недавно в Долине, наверное?
— Мы рассказывали о тебе и Элинаре далеко не всем, слишком было больно, — ответила Хозяйка, внимательно вглядываясь ей в глаза, пытаясь угадать, насколько девушка сейчас серьезна.
— Все будет хорошо, Оттинэ. Иди к своему Нодзараи.
И, как только Ольсинея, поцеловав мужа, исчезла из помещения, Хранитель спросил.
— Расскажи мне, что там учинил Харрайн?
— А разве ты не понял?
— Алейсия, я понял больше, чем ты думаешь. Потому и спрашиваю, — Фардар внимательно смотрел на нее, чуть поблескивающими серебром темными глазами. — Как вы познакомились?
Алейсия крепко обняла подушку, и, не глядя на Хранителя, рассказала о Костике, об их не родившейся девочке, о десятичасовой операции по спасению своей жизни, о разговоре, услышанном здесь по пробуждении. Рассказала о том, как Харрайн подошел к ней, когда заверещал тревожный сигнал прибора. И даже о том, как сильно она теперь скучает без него. Ничего не может с собой поделать. Скучает, хотя и чувствует, что он ей чужой со своей праведностью. Скучает, хотя он замышляет такую пакость, как закрыть вход в родной для нее мир. И, когда, она, наконец, замолчала, какая-то глухая боль ушла. Стало легче.
— Кое-что тебе срочно нужно знать о Втором мире, — после нескольких минут молчания заговорил Хранитель Равновесия в ответ. — Это исключительная цивилизация. Они почти довели свою планету до экологической катастрофы. В атмосфере резко росло содержание углекислого газа, как и на Земле в свое время. Так же, как и на Земле, излишек углекислоты поглощал океан. Но ребята из Второго мира принялись травить еще и океан назло друг другу. И тогда часть поглощенного углекислого газа выделилась в атмосферу. На всей планете уцелело только одно государство.
И тут произошло самое удивительное. Жители Эмераны раскаялись в собственных злодеяниях. Единственный среди всех других миров мир, в котором выжившие признали себя виновными в произошедшем. А знаешь, кто более всего суров к нарушителям нравственности? Те, кто сами преступали ее нормы, а потом раскаялись и изменили свое поведение. Те, кто никогда и не думали ни о чем безнравственном, чаще всего куда более снисходительны. Эмеранцы провели мощные, тяжелые для них реформы с согласия абсолютного большинства населения. Реформы в том числе и правительственные. Поэтому теперь у них всех властителей и даже короля контролирует на психическую адекватность менталист из службы безопасности страны. И, как ты думаешь, кто является менталистом королевской семьи, менталистом, без одобрения которого, король не может править?
— Харрайн?!
— Угадала. Харрайн Лэндигур из рода менталистов Лэндигуров обладает наследственными способностями. Поэтому он умеет воздействовать на чужую психику мягче, чем те, кто получили целительский дар первыми в роду. И, чтобы там ни говорили насчет того, что он получил свое место возле короля по наследству и по знакомству, Харрайн — сильный целитель, да еще и наследственный.
— А что он делал на моей операции? Менталист-то?
— Ах, да. Ты выросла в материалистическом мире, не признающем ничего, кроме того, что можно пощупать, или замерить с помощью приборов. Прости, я снова о неприятном. У тебя во чреве был убит твой ребенок, существо, душа которого была тесно связана с твоей. Если бы Харрайн как очень способный менталист не убрал последствия произошедшей трагедии, ты бы сейчас не лежала так спокойно. Психоз или депрессия, или все сразу тебе были бы гарантированы. Врачи Долины делали операцию одновременно и для твоего тела, и для психики. Десять часов, говоришь?
— Да, они так сказали.
— Вот-вот. Десять часов ты была подопечной Харрайна Лэндигура. Он был настроен на помощь тебе и психологическую защиту. И вдруг из-за его неосторожных слов тебе резко становится плохо. Он бросается исправлять ситуацию. Знаешь, что он подумает, если заметит твою к нему… э-э-э… склонность? Прости, что я так откровенно.
— Что подумает?
— Молодой Лэндигур ни в коем случае не считает себя роковым мужчиной. Он будет вынужден учитывать возможность, что нечаянно привязал тебя к себе неграмотным ментальным воздействием. Грубейшая профессиональная ошибка. Ему будет очень и очень неприятно. За такое даже дисквалифицировать могут. Если докажут, конечно. Это я тебе говорю, чтобы ты не думала, как девушки твоего возраста: «чтобы он не подумал, что я подумала, что он подумал…»
Эти слова Фардар произнес, скопировав девчоночий голосок, и Алеся невольно улыбнулась.
— А что произошло на самом деле? — тихо спросила она после нескольких секунд нерешительного молчания. — Непрофессиональная привязка, или я в него… влюбилась?
Почему-то она, не особенно смущаясь, смогла спросить Фардара даже об этом.
— Не знаю. Что случилось на самом деле, придется решать тебе. И ментальная привязка может долго действовать на душу и гармонично с ней сочетаться. А влюбленность может быстро пройти, может мучить человека своей дисгармонией. А бывает и наоборот. Не угадаешь. Ну ладно. Основное я тебе сказал. Засыпаю.
— Фардар, а что такое «богема»? — спросила Алеся напоследок.
— Что?
— Харрайн сказал, что на Земле богема вместо элиты.
— Свободные художники, свободные музыканты, свободная любовь, — пробормотал Хранитель, засыпая. Семьи у них крепкие часто встречаются?