Советник берёт со стола другие свитки и внимательно их читает.
— О графе Ретель-Бор речи не идёт, да и само письмо с приказом замаскированно. Нет чётко отданного приказа, которое указывало бы на вину этого… Зеррана. Письмо для гильдии — сухое и немного резкое.
— Думаешь, графиня наговаривает и что-то скрывает? — спрашиваю мнения Тейлора.
— Женщины порой непредсказуемы и истеричны. Никогда не знаешь, что у них на уме.
— Но само письмо, друг мой… Так пишут лишь мужчины. И посмотри на этот почерк — не женский. Или же женщина с сильной волей и мужским умом.
— Ждёшь моего совета, Роланд? — спрашивает прямо Тейлор.
— Да, мой друг.
Из этого письма явственно чувствую некую недосказанность. Нечто скрыто. Но лжи нет в этих строчках.
— Бастард графа, хоть и непризнанный, покушающийся на жизни господ — это серьёзно. Нужно провести расследование. Но проверка до графства Ретель-Бор дойдёт не скоро. Скоро зима. Дороги станут непроходимы.
— Ехать нужно немедленно, Тейлор, — говорю непоколебимо. — Поручил бы это дело тебе, но ты мне нужен в столице.
— Орланд? — ловит мою мысль советник.
— Он самый. Прикажи, пусть сию же минуту предстанет передо мной. Ему поручу отправиться в Ретель-Бор.
Тейлор кланяется и уходит, исполнять мой приказ.
Гильдия магов королевства Эндарра
«Уважаемые маги великого королевства нашего Эндарра!
Пишет Вам и шлёт поклон преданная подданная Его Величества короля Роланда Первого, графиня Изабель Ретель-Бор.
Сообщаю вам, что со мной произошло одно событие, которое повлияло на мою жизнь.
Испытав сильнейшее потрясение, во мне пробудилась магическая сила. Отныне мой голос по воле моей звучит по-иному.
Докладываю вам об этом и уведомляю, что силу свою буду использовать лишь во благо нашего величайшего королевства и своего графства.
Также сообщаю, что потрясение, которое и стало причиной пробуждения во мне магии, вызвал бывший управляющий Зерран.
Обманом и своей силой, лишающей воли, он внушил мне дурные мысли и пытался убить меня. Также он причастен к попыткам убить моего отца, чему есть доказательства, и те доказательства отправлены Его Величеству королю Роланду Первому.
Также у меня имеются веские подозрения, что в пропаже мужа моего графа Астера Ретель-Бора также виновен Зерран.
Обо всём этом я сообщила королю и сообщаю вам.
Буду ждать ответного вашего письма.
С великим уважением к вам, преданная королевству Эндарра, графиня Изабель Ретель-Бор».
— Ханс! Поручаю тебе от имени своего, как верховный маг всей гильдии, отправиться немедленно в графство Ретель-Бор и выяснить все детали этого послания!
Упомянутый Ханс низко кланяется верховному магу и спрашивает:
— Согласен взяться за эту миссию мастер. Уж слишком странное письмо.
— Самое странное, что графиня ни о чём нас не просит, — произносит в задумчивости верховный маг Агвер Серийский. — Лишь констатирует факт пробуждения силы и сообщает, что доложила обо всём и королю. Предприимчивая особа.
— Боится? — усмехается Ханс.
— Не исключаю, — величаво кивает Агвер. — Давно не случалось подобного, чтобы сила пробудилась в столь позднем возрасте, да ещё и у женщины. Ты обязан всё выяснить Ханс. Используй свою беспристрастность и острый ум. Ежели графиня что утаивает, узнай об этом. Ежели ложную информацию прислала, то ты должен выяснить истину. Понятно моё поручение?
— Да, великий мастер.
Низкий поклон, как почитание мудрости этого человека.
— Миссию держим в секрете, дабы никто не смог предупредить графиню. По прибытию в графство не раскрывай себя, не говори графине, что ты из гильдии магов. Представься странствующим магом. А про других магов скажи, что друзья твои.
— Я вас понял, мастер. Исполню ваше поручение в самом лучшем виде.
— Письмо я всё же напишу графине — такое же сухое и обезличенное. И она не станет ждать подвоха… — Агвер задумчиво покрутил пергамент в руках, всматриваясь магическим зрением в ровные и строчки с острыми буквами.
Писала графиня письмо твёрдой рукой. Не было у неё сомнений. Человек, что лгать намерен, так не напишет.
Любопытно, любопытно.
Что же за человек она, раз пробудилась в ней сила такого рода? Редкая магия, сильная и крайне важная для королевства и всего мира. Магия голоса считается даром самого Инмария. Но лишь от самого человека зависит — добро он станет нести, али зло. Вот Ханс пусть и выяснит. Ежели зло таится в женщине, то лучше будет лишить её магии. Да и ни к чему женщине сила. Что она с ней делать станет? Одно дело у женщин — рожать детей, да мужа радовать и восхвалять Инмария. На этом всё.
Бурграф Конан Бертольд
«Отец мой любезный милостью Божией графиня Ретель-Бор, в девичестве Бертольд шлёт вам низкий поклон.
Пишу вам и несу нерадостные вести.
Совсем недавно узнала я, что вы писали мне письма, но их я не получала. Управляющий Зерран захватил всё графство в свои жадные руки. Он-то и читал все послания, что были предназначены лично мне и графу. Уверена, что и от моего имени он слал вам ответы. Если и так, то уверяю вас, это была не я.
Узнала я, что ваши несчастья — это дело рук Зеррана. Он пытался убить вас, как и меня, как и приложил руку к пропаже мужа моего, графа Астера Ретель-Бора.
Высылаю вам копии доказательств его злодеяний.
Убить Зерран пытался меня при помощи силы своей воли лишающей. Я едва не погибла, но Инмарий не позволил мне уйти в мир иной. После этого страшного события я словно пробудилась, и во мне проснулся дар. Отныне я обладаю магией голоса.
Зеррана я лишила должности и закрыла в опочивальне, посадив на цепь и надев на него кандалы, лишающие магии.
Зерран заявил, что он — непризнанный бастард Ретель-Бор. Этот бесчестный человек не только убийца, но и игрок. У меня имеются на руках расписки от разных людей на имя Зеррана. Он многих вогнал в долги, как и довёл графство до нищеты.
Прошу вас, отец, узнайте что-либо об этих людях. Пока не знаю я, что делать с их долгами — отдать им эти расписки или же не стоит. Прошу вашего мудрого совета.
Отписала я королю и в гильдию магов (но умолчала о расписках, а магам не стала говорить о Зерране).
Прошу вас, отец мой, берегите себя и матушку. А я позабочусь о себе и графстве.
Ваша покорная и преданная дочь Изабель Ретель-Бор, в девичестве Бертольд».
— О! Отродье Тинария! Я так и знал, что меня убить пытались! — прорычал бурграф.
— О чём ты говоришь? — хмурится его супруга Ульена.
— Наша дочь отписала письмо… Несчастья на её хрупкие плечи свалились. Пишет, что меня и её убить пытались. И делал это один человек — управляющий графством.
— Что?! — восклицает Ульена и протягивает руку к пергаменту.
Конан отдаёт письмо жене и смотрит на её лицо, которое меняется по мере прочтения.
Жена его плотно поджимает губы, пальцы впиваются в жёсткий пергамент. Потом она выдыхает и поднимает на мужчину глаза, полные слёз.
— Бедная наша девочка, Конан! — шепчет она в ужасе. — Как же она была напугана, раз дар пробудился… Подлый пёс этот Зерран! Я уверена, что слова его о родстве с графом Ретель-Бор — чушь собачья!
— Наши мысли совпадают, Ульена.
— Покажи мне доказательства, о которых она пишет, — просит супруга.
Конан отдаёт ей копии.
Женщина внимательно читает, и лицо её темнеет и становится ещё более хмурым.
— Право слово, Конан, нет сомнений, что приказы отдавал Зерран, но доказательства эти обезличенные.
— Я верю, что Его Величество, получив письмо, примет правильное решение и отправит в графство своего представителя для разбирательства.
— Ты должен помочь нашей дочери, Конан. Раз графство бедствует, то Изабель тоже.
— После вступления в брак с Астером, я отложил кое-что для Изабель, — сказал он супруге. — Отправлю к Изабель своего помощника с письмом, да золотом. Воинов для охраны выделю. Надеюсь, они благополучно доберутся до наступления зимы.
— Инмарий помоги нам всем, — вздыхает Ульена.
Супруги делают знак Инмария.
— Знаешь, Конан, мне горько, что нашей дочери выпала столь трудная доля. Ты только погляди на её письмо. В нём так и сквозит потерянность, но в то же время и мудрость.
— Она Бертольд, Ульена. Мудрость и твёрдость духа у неё в крови.
— Но для меня она всегда будет маленькой девочкой… — не удерживается от слёз женщина.
Глава 13
Изабель Ретель-Бор
— Рад принимать в своём скромном доме вашу Сиятельную особу, госпожа графиня, — произносит опальный целитель, низко кланяясь мне в ножки.
Среднего роста, худощавый, но жилистый, с резкими чертами лица. Чисто выбрит и причёсан. Серые проницательные глаза глядят настороженно, но без испуга. Крепко сжатые губы придают его лицу упрямое выражение — сразу ясно, что Керуш придерживается своего мнения. На нём одежда — заплата на заплате, грубая, но зато чистая.
Всё-таки есть в этом мире люди, что следят за собой.
— Ваш сын говорил о вас только хорошее, уважаемый Керуш, — говорю с лёгкой полуулыбкой, когда располагаюсь в главной комнате дома: она же гостиная и кухня, и спальня. — Мне интересно послушать и узнать вашу историю.
— Простите меня, Ваше Сиятельство, но для какой цели вам нужно знать о моей ершистой судьбе? — в голосе лёгкое недовольство, но я ему прощаю.
— Для той, что собираюсь менять некоторые устои, Керуш, — говорю без прикрас, как есть. — Далеко заходить не смею, но в своём графстве я могу закладывать свои правила и нормы. Не дело, что такой учёный муж сидит без дела и его дар не используется.
— Я лишён грамоты, — говорит Керуш, но в глазах вижу проснувшийся интерес и любопытство.