– Главное другое, Фил, – сказал Трофим.
– Что именно?
– Услышал мяуканье – нюхай. Нет запаха – можешь успокоиться. Если унюхаешь что-нибудь после мяуканья. – Трофим говорил в своей обычной полушутливой манере, и Фил его поддержал.
– Это ты верно говоришь!
– Но как бы там ни было, именно так и определили, – уже серьезно закончил Трофим.
Будешь тут серьезным после того, как увидишь результат работы этого хищника. Когда целая команда была уничтожена единственным гвайзелом. Слабым утешением погибшим может служить то, что и самого гвайзела обнаружили поблизости мертвым – все-таки они успели его смертельно ранить. Ценой жизни восьмерых.
– Фил, ты говорил, у тебя есть для меня информация, – сказал я, опасаясь услышать, что она касается любой другой темы, кроме той, что интересует.
– Отойдем в сторонку, – предложил он. – Случайно узнал, что одному нашему общему знакомому известно местонахождение одного из поселений перквизиторов.
– Кому именно?
Фил понизил голос:
– Солдатенкову. Но ты уж будь добр, не заводи с ним разговор при всех.
На мой взгляд, Фил поступил не совсем верно. К нему действительно пожелали присоседиться несколько человек. Другие по разным причинам отказались. Ценю его благородство или уверенность в себе, когда он их отпустил, даже не лишив части оружия, иначе все походило бы на отсроченное убийство. Правда, патронов оставил им столько, что их едва-едва должно было хватить, чтобы добраться до ближайшего поселения. Нет, не в Радужный – в Станицу, которая расположена куда дальше.
Перед тем как отпустить пленных, Фил заставил их отработать несколько дней. В результате чего «Волна» если не преобразилась, то начала выглядеть заметно лучше, и теперь куда больше подходила для долговременной обороны. Так вот, мои сомнения заключались в том, что Фил объявил сразу:
– Желающие могут к нам присоединиться! Ну а остальным какое-то время придется изрядно поработать. Сдадите объект, и полный вам парус ветра!
И потому возникал закономерный вопрос: некоторые из тех, кто решил стать частью его команды, пришли в нее не для того ли, чтобы избегнуть почти каторжного труда? Когда дни напролет придется копать землю и таскать камни. К себе я брать никого не стал. Хотя желающие нашлись, о чем мне прямо и заявили. И все-таки новым человеком мы обзавелись, хотя к пленным он не имел никакого отношения.
Я как раз возвращался после разговора с Алексеем Солдатенковым, когда ко мне подошел Боря Гудрон.
– Теоретик, к нам человек просится. Мы с ним поговорили, ни у кого вопросов к нему нет, и оружие держать в руках он умеет. А еще у него с перквизиторами личные счеты. Но решать именно тебе.
– Сам что думаешь?
– Надо брать однозначно! – ни мгновения не колеблясь, ответил Гудрон. – Но повторяю, решение за тобой.
Согласен. Случается, взглянешь на человека и сразу же чувствуешь, что душа к нему не лежит. И как будто бы все нормально с ним, но возникает какая-то предубежденность, которую невозможно преодолеть. Ну и к чему таких иметь в своем окружении, когда можно этого избежать? Не сказать, чтобы мы совсем уж как одна семья, но конфликтов практически нет. Да что там практически, не бывало их. Во всяком случае, серьезных, когда кто-нибудь разругался в пух и прах. Не говоря уже о том, чтобы схватился за оружие. Пусть даже некоторые ситуации конфликты провоцировали. Хотя провокатор у нас теперь имеется штатный – Инга. Которая запросто может обратиться к мужчинам с вопросом:
– Мальчики, очень заметно, что на мне нижнего белья нет? – улыбаясь при этом смущенно.
И при очередном моем упоминании о ремне начинает хлопать ресницами, заявляя, что всего-то заботится о том, чтобы ее не приняли за какую-нибудь там вертихвостку.
– Пойдем посмотрим, отчего нет? – Иной раз новый человек становится настоящей находкой. Как тот же Остап, опыту выживания которого можно только позавидовать.
– Хорошие новости? – спросил по дороге Гудрон.
– Не знаю, насколько они хороши, но теперь появилась хоть какая-то определенность.
Солдатенков сказал главное – где можно обнаружить перквизиторов. Нет, не как найти одно из их поселений, как утверждал Фил, но место, где они частенько появляются. А для меня самое главное, чтобы попался в руки хотя бы один из них. И уж тогда я постараюсь развязать ему язык любым способом, пусть даже после этого что-то потеряю в душе. Ну а не смогу заставить себя, попрошу Трофима. Ему тоже, как он сам признался, не доставляет особого удовольствия потрошить людей, причиняя им такую боль, после которой язык развяжется у любого. Но он, в отличие от меня, знает, как причинить ее правильно.
– Здравствуй, Игорь! – Человек, чью судьбу я сейчас должен был решить или, во всяком случае, ее изменить, вскочил на ноги при моем появлении.
Возраст Гудрона, а тому немного за тридцать пять, и Борис самый у нас пожилой. Наряду с Остапом, которому примерно столько же. Чуть выше среднего роста, сухой и жилистый. И еще он кого-то напоминал, причем земного знакомого. Этого точно быть не могло, здесь их найти невозможно. «Черт меня побери, да он же вылитый Крокодил Данди! Чертами лица, цветом глаз и вот этой своей жилистостью! Ему бы еще шляпу и сапоги, а нож у него уже есть, пусть и не гигантских размеров, но именно нож полковника Боуи. Фениморовский Следопыт – Остап – у нас уже есть, и теперь только Крокодила Данди не хватало.
– Привет. Пустые жадры имеются?
Вопрос, который привык задавать при каждом ко мне обращении посторонних людей. Некоторые из них, прежде чем попросить их заполнить, долго мямлили, и потому в какой-то момент я принял решение спрашивать сам.
– Спасибо, не нужно. Я подходил тем утром, и с тех пор новые не появились.
– И зовут тебя…
– Григорий Полунин.
– А прозвище?
Его имеют практически все мужчины без исключения. Случается, что и женщины их не избегают, но в случае с ними клички редки. И я уже готов был услышать Крокодил Данди, и просто Крокодил, или какую-нибудь производную, например, Австралия, когда тот сказал:
– Полковник.
– Из-за ножа?
– Не совсем. Я сюда из армии угодил.
– В звании?
– Старшина.
О как! Неплохой скачок – со старшины и сразу в Полковники! У нас подобного только Вячеслав удостоился, когда из несостоявшегося кандидата наук стал целым Профессором. Хотя и не совсем корректно, ведь степень и должность суть разные вещи.
– Участвовал? – Армия это совсем не обязательно боевой опыт.
– Как будто бы и да, но стрелять не пришлось. – Григорий произнес это несколько извиняющимся тоном, как будто в этом была его вина.
– Тут давно?
– Скоро пять лет.
Меня всегда удивляло, как люди отсчитывают свой срок пребывания здесь. Календарями даже не пахнет, и как будто бы никаких особых событий нет, когда можно начинать отсчет очередного года. Какого-нибудь там парада планет, видимого не только астрономам. Но спроси любого, и он даже задумываться не станет. Хотя, возможно, со мной начнет происходить то же самое, когда пройдет мой собственный год.
– Что со снаряжением?
Оружием и остальным обеспечим – часть трофеев пришлась и на нашу долю. Но то, что у него уже имеется, может сказать о многом.
– Небогато, но необходимое есть.
Я взглянул поверх его головы на Гудрона. Борис на мгновение прикрыл глаза: не беспокойся, мол, все у него в полном порядке.
– Патронов, правда, не сказать чтобы много.
У кого их изобилие? Не так давно мне приснился сон, в котором мы обнаружили целый вагон в джунглях, битком набитый патронными цинками. И как мы все тогда радовались. Сон был полностью скопирован из рассказа Славы Профа, когда в окрестностях Фартового произошло нечто подобное.
– Поможем с патронами, – пообещал я. – И, так сказать, добро пожаловать в наш маленький, но дружный коллектив! А теперь давайте обсудим то, о чем мне только что рассказали.
После чего отодвинулся в сторону. Заглядывая через плечо в лист бумаги, на котором мною был изображен план местности со слов Солдатенкова, Ирма прижалась грудью. И кто ее знает – случайно получилось или намеренно. Безусловно, я Леру очень люблю, но вообще-то человек далеко не железный, к тому же женщины у меня не было давно.
Глава тринадцатая
– Вот это зрелище! – Восторга в голосе Яниса хватало.
С Артемоном трудно было не согласиться. Вид с той высоты, на которой мы находились, действительно открывался замечательный. Впечатляющий, завораживающий и захватывающий дух. Особенно для тех, кто любит горы, что трудно сказать в случае со мной. Горы для меня это, прежде всего, высота, а с ней отношения сложные. Не то чтобы фобия, но скалолазом мне точно не быть. Лучше столкнуться с гвайзелами, чем, например, взобраться во-он на ту вершину. А ведь она далеко не самая большая среди всех прочих.
– Наш Эверест в сравнении с ней выглядит как недоросток, – заявил Демьян, глядя на самую выдающуюся.
– И часто тебе приходилось бывать в Гималаях? – поинтересовался Слава.
– Я только на картинках их и видел. Ну и на видео, естественно, – честно признался тот.
– И откуда тогда такая уверенность?
– Проф, ну что ты прицепился? – возмутился Демьян. – Согласись, гора высоченная!
– С этим спорить даже не думаю. Но заявлять о ее небывалой высоте я бы поостерегся.
Обсуждаемый объект действительно выглядел потрясающе. Даже в ряду других высоких гор он выделялся так, как выделяется, например, своим ростом выпускник школы среди первоклашек.
Информация, полученная от Алексея Солдатенкова, многого мне не дала. По большей части она состояла из того, что я уже слышал и что больше всего походило на слухи и домыслы. Симбионты, равнодушие к боли и так далее. Что такое Вазлех, он тоже не знал. Но, как бы там ни было, Алексей сообщил мне главное – местоположение горной долины, где перквизиторы бывают достаточно часто, поскольку у них там находится нечто вроде святилища.