– Ирма, ну конечно же! – вместо меня ответил Гудрон. – Причем на любой подозрительный звук и полностью!
– Такой взрослый мальчик… – Девушка погладила Бориса по небритой щеке. – И еще ни разу голых женщин не видел?
Пока Гудрон подбирал достойный ответ, я заговорил снова, добавив в голосе толику железа.
– Все, Ирма, шутки закончились. Давай-ка отныне посерьезнее!
Следующее ущелье было пустым и безжизненным, не в пример тому, где мы находились сейчас. Там и укрыться-то будет негде. Ни зелени, ни воды, только лишь камни, песок и отвесные скалы. Вспомнив игру с Ирмой в карты на борту катера, не удержался:
– Если придется раздеваться, трусы на себе оставлю, даже не надейся. Потопали!
– Теоретик, вот это ты зря, – нарочито грустно вздохнул Гудрон. – Клянусь, никто в твою сторону даже смотреть не станет, только на твою копию.
Глава восемнадцатая
– Привал.
Мне все чаще приходила в голову мысль, что плененного перквизитора нужно было не убивать, но до поры оставить в живых как проводника. Трофим уверял, тот рассказал все, что только знал, и я ему верил. Полдня пути, и перед нами должен открыться проход в скалах, который похож на тоннель. Мимо него не пройти, вряд ли здесь на каждом шагу попадаются тоннели, через которые видно реку. Самую настоящую, а не те жалкие ручейки, которые нам встречались по дороге. И протекает она в широченной долине, где горы вдали кажутся игрушечными.
Проблема в том, что мы вышагивали куда больше чем половину дня, но прохода в горах еще не встречали. Ни похожего на тоннель, ни вообще. По времени пора бы уже встать на ночлег, и некоторые, а чаще других Демьян, поглядывали на меня с ожиданием. Но как знать, возможно, стоит нам пройти несколько сот шагов, как перед нами откроется тот самый тоннель. Мы не будем в него входить, пройдем ущельем чуть дальше, и тогда расположимся с большей степенью вероятности, что на нас никто не наткнется, чем если останемся на пути, который ведет к вазлеху.
– Еще полчаса ходу, и, если не найдем проход, встаем до утра. – Я, демонстративно посмотрев на часы, поднялся на ноги. – Потопали.
В итоге мы прошли лишние десять минут, и тянуть дальше уже не было смысла. Смеркалось на глазах, а ведь нам еще предстояло подыскать более-менее подходящее место для ночлега.
– На сегодня все, – объявил я.
Если разобраться, место как место. Оно хорошо хотя бы наличием нескольких огромных валунов, которые попались нам впервые за долгое время. Хоть какая-то, но защита в том случае, если придется принять бой.
– Янис, Борис, посмотрите, что там дальше.
За местность, которую успели преодолеть, особенно можно не беспокоиться. Но впереди ждала неизвестность. И не хватало еще устроиться неподалеку от нежелательных соседей. Какой-нибудь семейки скрабсов, например, или того хуже – крупнее, зубастей или ядовитее их.
Артемон с Гудроном отсутствовали недолго.
– Нашли мы тоннель. Он и вправду так выглядит, – первым долгом сообщил Борис. – Собирайтесь, тут рядом.
Как будто кто-нибудь успел сделать что-то еще, кроме как скинуть с плеч рюкзак, который успел надоесть до смерти.
– Всего ничего не доковыляли, – подтвердил слова напарника Янис. – Отсюда не чувствуется, но чуть дальше начинает веять запахом зелени. И еще теплом оттуда тянет. Так и обнаружили.
– Я бы сказал, сыростью и гнилью несет, – поправил его Борис. – Но теплой гнилью, с этим не поспоришь. Рядом с ним стоянка. Оборудованная, и людей там нет. Гарантированно ею часто пользуются, все о том говорит. А еще есть запас дровишек.
Стоянка – это замечательно. Но не в нашей ситуации. Некому здесь ею пользоваться, кроме перквизиторов. И вполне может случиться, что устроимся мы, а те и нагрянут. Если дорога знакома, можно и в темноте идти. Особенно когда знаешь, ради чего рискуешь ноги поломать в темноте.
– Теоретик?
– Здесь точно не останемся. И поторапливаемся, скоро совсем стемнеет.
И действительно, не успели мы пройти и сотни шагов, как повеяло запахами близкой воды, зеленью, чем-то еще. На мой взгляд, они оказались правы оба – и Янис и Гудрон, потому что аромат цветущих лугов смешивался с болотной вонью. Проход даже сейчас, в густеющих сумерках, выглядел рукотворным. Наверное, из-за своей почти правильной формы, где верхняя часть представляла собой свод. Но такие ли чудеса иной раз вытворяет природа?
Вскоре показалась и стоянка. Добротная, с навесом, столом, лавками и очагом, над которым висел котел. Проходя мимо, я щелкнул по нему пальцем, и он негромко зазвенел колоколом. Наверняка сплав из золота с чем-то еще. Его здесь так много, что однажды ради развлечения мы насобирали столько золота, что, окажись любой из нас с таким грузом на Земле, разбогател бы в одночасье.
– Дальше не были, – сказал Трофим. – Обнаружили проход, стоянку, и сразу назад. Черт его знает, что ждет нас впереди.
Будем надеяться на лучшее. Но рисковать, оставаясь здесь, не стоит.
– Каждый по деревяшке прихватите. Не пригодятся – оставим.
– Остап, как у тебя получается? – все удивлялся Демьян.
– Что именно?
– Костры прятать. – И он перехватил кружку с горячим чаем из одной руки в другую.
– Спрятать легко. Главное, дымом себя не выдать. Но давай как-нибудь потом научу.
Пора было отдыхать, но, несмотря на тяжелый день, не спалось. Причем не мне одному.
– Проф, может, что-нибудь интересное расскажешь? – без всякой надежды на успех попросил у Славы Гудрон. – Давненько мы ничего от тебя не слышали.
– Настроения нет, – только и ответил он. – Ты лучше с Демьяном пообщайся, у вас развлечь народ отлично получается. О «Титанике» с ним порассуждайте, например.
Согласен полностью, их спор всегда слушать забавно. Вины Демьяна в том, что он утопил «Контус», не было никакой, но разве этот факт мог Гудрона остановить? Борис и припоминал Демьяну аварию при любой возможности. Дело каждый раз обрастало все новыми подробностями, и в конце концов дошло до того, что якобы Демьян, обнаружив, что корабль тонет, а неподалеку ревут ящеры, бросился в воду, пытаясь спастись на ближайшем острове. Где Гудрон и проискал его полночи, чтобы в конце концов найти на вершине дерева. А затем еще столько же уговаривал спуститься вниз.
Правды в словах Бориса не было ни на грош, но он рассказывал так забавно, что мы то и дело покатывались со смеху. Особенно когда Гудрон в лицах изобразил диалог, когда уговаривал Дему. У Бориса талант, сам Демьян никогда не обижается и смеется вместе со всеми. И бывает рад отплатить той же монетой при любой возможности.
– Проф, не будь занудой! – не успокаивался Гудрон. – Тебя народ просит!
– Что-то я не слышу просьб, кроме как от тебя, – продолжал отнекиваться тот.
– Вячеслав Анатольевич! – Ирма мало того что произнесла имя Профа нараспев и ласково, так еще и нежно погладила его по щеке. – Ну расскажи! Я, можно сказать, к вам пришла, чтобы твои лекции послушать, а ты все молчишь и молчишь. Знаешь, сколько меня Фил уговаривал? «Ирма, переходи к нам! Я тебя своим самым главным помощником сделаю!» Но у меня даже мысли такой не возникло. Потому что тоже умной хочу стать.
Конечно же Вячеслав отказать ей не смог.
– Ну и о чем вы хотели бы услышать? – Он обратился как будто бы ко всем, но смотрел при этом на Ирму.
– Про рыбалку, – тут же ответила девушка.
– Какую еще рыбалку? – не на шутку удивился Проф.
– Шучу я, Вячеслав Анатольевич! «Нет разницы, мне лишь бы голос твой слышать», – едва не пропела она, к тому же взяв его руку в свою.
– Кое-кто из нас сейчас растает, – тихо заметил Остап.
Я покосился на Ирму, сделав взгляд нарочито строгим. Но было уже темно, и она ничего не увидела. А может, не захотела увидеть.
– Ирма, попроси его рассказать про любовь. Не иначе она тоже с какой-нибудь химией в мозгах связана, – подсказал Демьян.
– Про любовь в другой раз, – не согласилась девушка. – И вообще, не хочу знать, какая в случае с ней химия, она и без того прекрасное чувство.
– И про что тогда? – спросил Слава.
– Сдается мне, брат мой Гудрон, будь у тебя такой же шикарный бюст, как у одной моей знакомой, мы бы каждый вечер рассказы Профа слушали, – заявил Демьян, не слишком-то заботясь о том, что его слова могут услышать остальные. – Правда, не совсем уверен, что он подошел бы к твоей небритой роже. Кстати, давай тебе что-нибудь за шиворот напихаем, чтобы точно определить. Сам прикинь. Как надо тебе будет Профа уговорить – засунешь туда побольше, и тот сразу же согласится.
Получилось смешно. Взрыва хохота не было, но улыбались все без исключения. Кроме Трофима, который находился в карауле где-то ближе к проходу.
– А вот пусть Славик про юмор и расскажет, – наконец-то определилась Ирма. – Почему мы смеемся, когда нам смешно?
– Игорь? – Вячеслав посмотрел на меня.
Пришлось пожать плечами – почему бы и нет? Сам я точно сейчас не засну. Другие – по желанию. Хотят – пусть спят, хотят – слушают. С убежищем нам повезло, небо звездное, и если не кричать и не ржать как лошади, точно никто не подкрадется.
– Юмор, говорите? – Слава мгновение помолчал, явно собираясь с мыслями. – Еще год-другой здесь, и я даже терминологию забуду. И останется мне только сказки рассказывать. Ладно, бог с ней, с терминологией. Вы уж извините, но я коротко. Не знаю, как остальных, но меня в сон клонит с неудержимой силой. Почему мы смеемся? Наш мозг любит загадки, шарады и с удовольствием работает над их решением. Основная задача мозга, кроме обеспечения физиологических и двигательных потребностей, это познание мира. Цель у него сугубо утилитарная, ведь чем больше он о нем знает, тем легче сохранить жизнь своему владельцу. Или, наоборот, слуге. На вопрос, кто кому принадлежит, ответа еще нет. Один из примеров. Самыми научными методами, которые только можно представить, выяснено, что сначала мозг отдает какой-нибудь приказ, а уже затем внушает нам: не беспокойся, мол, это твое собственное решение. Причем речь идет не о рефлекторных действиях, когда рука отдергивается от горячей поверхности, а затем уже все осознаешь, но сначала о куда более серьезных вещах. Задержка – миллисекунды, но сам факт упрямо настаивает на том, что все так и есть. Во всяком случае, к единому мнению в научном мире еще не пришли.