ек обратил на них особое внимание…
«… М. Фред, — рассказывали эти страницы, — таким образом распределил выгодные посты своим компаньонам Красфедьду, Бенарски, Сильвио Перана, Детеру Лойбу, Роймеру… Десять главных основателей ОРССМ., или «Общества по Разработке Собора Сен-Мартьяль», смогли довольно быстро и без особых осложнений — так велика была сила их убеждения! — собрать манну небесную, иначе говоря, сотню миллионов, которую каждый обязан был вытянуть из неизмеримого доверия «благонамеренных людей».
За несколько недель м. Фред таким образом оказался распорядителем внушительного капитала, предназначенного для начала авантюры, выраженной на бумаге крупными символами в наименовании странного общества. До этого момента всё удалось на славу. К сожалению, такой человек как м. Фред едва ли мог сохранить подобные суммы, разумно распоряжаясь ими и извлекая из них выгоду в похвальном намерении увеличить капитал, не вступая в рискованные и опасные спекуляции. Намерение это бывало чрезмерным, да и разве деньги других не обладали пагубной властью обжигать пальцы тех, кто к ним прикасался?
При содействии своих сообщников великий Рабирофф начал немедленно инвестировать значительные суммы в самые различные афёры. Для этого ему достаточно было применить хорошо известные методы создания множества, обществ, которые позволили бы ему жонглировать огромной торговой «кавалерией». Среди всех этих более или менее призрачных обществ было одно, название которого встречалось чаще других, — ОНСМ, или «Общество но Недвижимости Сен-Мартьяль»… Уполномоченным управляющим его был Красфельд: официальной целью этого общества была скупка земельных участков и недвижимости, окружающих площадь Обороны, а также заключение соглашения с коммунами Пюто и Курбевуа о передаче центральной эспланады площади. Но в действительности за несколько первых месяцев «Общество по недвижимости» скупило какие-то предельно запущенные здания и с большой выгодой и со значительными доходами для Красфельда и К0 перепродала их другим ещё более алчным обществам по строительству современных зданий, которые будут проданы под квартиры. О соборе же не было больше и речи! Поскольку каждый из этих финансистов слишком хорошо знал, что всякое предприятие «Месье Фреда» бывало задумано только для собственной выгоды и никогда не бывало в конечном счёте завершено, то не слишком тревожился!
ОППК, или «Обществом по производству предметов культа» руководил в качестве директора-распорядителя ловкий Сильвио Перану. Его деятельность «в малейших деталях» была также чрезвычайно плодотворной. Гениальный Рабирофф держал свои обещания: каждому доставалась своя часть пирога, который оказывался всё более сытным. Все были довольны. Начальный капитал в один миллиард позволил довести дело до цифры гораздо более высшего порядка. Культовая индустрия давала рентабельность, превосходящую самые оптимистические прогнозы. Отчего же только Андре Серваль внезапно стал пессимистом?
Действительно, с самого начала образования этого странного объединения, с того памятного дня, когда Андре Серваль будто бы оказал доверие группе Рабироффа и когда «великий финансист» благосклонно снизошёл на то, чтобы взять в свои руки материальные «бразды» сооружения будущего собора, никаких столкновений не произошло. Как и предсказывал «Месье Фред», мэтр был слишком загружен организацией своих мастерских, чтобы бросить хотя бы единственный взгляд на всю эту бухгалтерию, многосложную, словно акробатика. К тому же «вот уже столько лет углублённый в свою мечту ясновидец больше не сможет пробудиться». Так сказал как-то «Месье Фред» в своей речи подобно прорицателе.
Все эти господа спокойно спали и в снах своих видели огромные барыши, ожидающие их в перспективе, и очередные «внеплановые операции». И посему они были довольно удивлены, получив каждый персональное приглашение, в котором г-да Андре Серваль и Рабирофф приглашали их. утром следующего дня для визита в ранний час на чердак улицы Вернэй, Их как-то успокаивало, что будет присутствовать дорогой «Месье Фред». Именно он в напыщенных выражениях и открыл заседание:
— Дорогие мои друзья, с превеликим удовольствием поддержал я желание, выраженное месье Сервалем, собрать нас всех в этом живописном помещении… Я полагаю, что он желает ввести нас в курс его предварительных трудов и сообщить нам об их состоянии после нескольких месяцев столь замечательных усилий… Эти месяцы показались нам, надо в этом признаться, очень короткими, так как между «Художественным обеспечением и техническими службами» собора Сен-Мартьяль, представленными, с одной стороны, Андре Сервалем и его преданными сотрудниками, и «Финансовыми службами», которые представляете вы, воцарилась добрая гармония. По моему личному мнению, наше утреннее собрание в этой чердачной комнате, где обитает гений творца, — это находка для деловых людей вроде нас, слишком привыкших вести дела в комфортабельных креслах и в уюте кабинетов впечатляющих, но бездушных! И у меня отнюдь нет предубеждения, к возврату к такой простоте, которая прекрасно сочетается с произведением религиозного искусства, над которым все мы здесь склоняемся с верой и любовью… Дорогой Андре Серваль, мы вас слушаем…
Этот последний оставался стоять, неподвижный, лицом к лицу перед всеми этими мошенниками, принявшими на себя вид судей, как будто труд человека чести мог быть оценен столь зловещим ареопагом! Он заговорил со своей привычной уравновешенностью:
— Господа, я хотел бы прежде всего лично с вами познакомиться. До этого утра прямые отношения у меня были только с вашим представителем М. Рабироффом. Теперь, когда вы передо мной, я в самом деле не знаю, должен ли благодарить вас за помощь, которую вы оказывали до этого дня работникам по строительству собора. Если вы мне позволите, я буду обращаться к каждому из вас поочерёдно… У вас, месье Красфельд, лишь одно в мыслях: получить как можно больше комиссионных от покупки и продажи участков, что кажется не совсем уместным…
— Я вас уверяю, месье Серваль…
— Не надо никаких уверений, месье! Ваши попытки убедить меня в обратном заранее обречены на провал. Если бы ещё ваша неприглядная деятельность ограничивалась одними участками, окружающими площадь Обороны! Но, к сожалению, вам понадобилось более обширное поле… Так, к примеру, на прошедшей неделе во время моих поисков площадки, где я смог бы построить ангар, предназначенный служить мастерской по художественной обработке металла, вот что я узнал по поводу одного большого участка, расположенного вдоль бульвара Рене. Мне дали адрес общества — владельца участка, и каково же было моё изумление, когда я оказался лицом к лицу с вами, месье Красфельд, в помещении одного из ваших фиктивных обществ! Осмелитесь ли вы сейчас утверждать, что вы меня не принимали и что не побледнели, когда я вам предъявил удостоверение личности? Можно подумать, что вам недостаточно одного собора, и вы почти повсюду выбираете участки, чтобы построить несколько других сооружений. Возможно, ваши намерения состоят в том, чтобы впоследствии эксплуатировать эти святилища в качестве сети кинозалов?… Думаю, лучше для вас было бы сохранять молчание.
Андре Серваль повернулся в сторону Венарски:
— С вами, дорогой месье, у нас целый роман… Вы совершали сделки и заключали договоры с подрядчиками, о которых я никогда не слышал: мне удалось издалека взглянуть на некоторые сметы подрядов, принятые лично вами и обеспеченные серьёзными задатками, гарантирующие вам получение комиссионных с аванса, которые никогда не будут выполнены но причине их бесполезности. Если я поручил м. Рабироффу финансовый контроль нашего предприятия, то нужно было ещё, чтобы он его производил.
— Я вам не позволю, — вскричал «Месье Фред», побагровев, — ставить под сомнение мои способности!
— Но всё это их опровергает! — отвечал с улыбкой человек с белокурой шевелюрой. — Я ценю по их истинной стоимости эти высокие «способности», которые позволяют вам рассчитывать на баснословные цифры… Разве не вы прежде всех склонили отважных людей подписаться — и это с озадачивающей быстротой — на начальный капитал в один миллиард, используя мой собор в качестве приманки с зеркальцем для птичек? Я считаю, что вправе знать род занятий, который даст вам подобную сумму.
— Я не обязан давать вам отчёт! — заявил м. Фред. — Наши компетенции чётко разделены: на вас возложено техническое руководство, а на меня — финансовое управление. Каждому — свои обязанности! Я никогда бы себе не позволил произвести осмотр выполненной до сего дня работы вашими скульпторами водосточных груб!
— Тем лучше! Только я с великой охотой суну нос в ваши счета!
— Не у вас ли не хватало средств на протяжении этих шести месяцев? И всякий раз, когда вы обращались за ними ко мне, чтобы запустить ваши знаменитые «цеховые объединения», я предоставлял вам требуемые суммы даже без обсуждения плана расходов.
— Я очень охотно это признаю.
— Знаете ли вы, дорогой месье Серваль, во что уже обошлись ваши объединения всему нашему обществу по разработке собора? Триста миллионов! За шесть месяцев! Вы видите, что я не оспариваю это! Я принимаю ваши расходы. Я считаю их даже необходимыми,
— Месье Фред, — отрезал Мэтр, — цифра, которую вы только что объявили, указывает на то, что в кассе у вас должно остаться семьсот миллионов, к которым нужно ещё прибавить три, составляющие мои сборы. Это нам даёт кредитовое сальдо в семьсот три миллиона. Где эти деньги?
М. Фред не нашёлся сразу, что ответить, и сигара, которую он жевал, выпала изо рта. Какое-то мгновение Рабирофф готов был броситься на Андре Серваля, но его влажные и жирные руки с силой налегли на рабочий стол его визави, и он при этом заключил слащавым голосом:
— Дорогой месье, вы сразу ставите себя в позицию великого инквизитора, чтобы осведомиться об использовании того, что составили суммы, собранные даже без вашего участия, за исключением трёх жалких миллионов, на которые вам понадобились годы! Скажите честно, какое вам до этого дело?