У Шеммы от огорчения пропал аппетит. Табунщик молча нагрузил оставшийся мешок на Буцека и пошел за своим товарищем, больше не упоминая о еде.
Витри вскоре почувствовал, что несчастье Шеммы пошло на пользу общему делу. Табунщик, до того никуда не спешивший, теперь заторопился в Цитион на встречу с сородичами колбас, безвременно канувших в лоанские воды. Утром Шемму не понадобилось будить, он проснулся сам и, выхлебав мучную болтушку, приготовленную Витри, быстренько собрался и выехал первым, поторапливая Буцека.
Днем табунщику тоже не спалось – не давал покоя полупустой желудок, – поэтому они продолжали путь почти без задержек.
Посланцы колдуна преодолели путь, оставшийся до Цитиона, за двое суток – срок удивительный для низкорослых, коротконогих Буцека и Моны. Они заночевали на подъезде к городу, а утром выехали на мост через Лоан, ведущий в Цитион. Проехав мост, они поднялись на пригорок, с которого открылся белый город – жемчужина Келады, сияющая под утренним солнцем.
Ни Шемма, ни Витри до сих пор не видели ничего подобного. Город был построен из ракушечника и мрамора, который привозили из единственного на Келаде месторождения, залегающего недалеко в Сехане. Даже голодный Шемма замер, глядя на ослепительные стены богатых городских домов, на их ажурные каменные изгороди и белые остроконечные башенки, украшенные резьбой. Дома попроще тоже были белы, чисты и изящны, мостовые из ционского гранита искрились голубизной.
Зелень, фонтанчики и бассейны во дворах освежали Цитион и придавали ему веселый и уютный вид.
Витри, рассматривая город с возвышения, увидел, что по всей окружности Цитиона ведутся строительные работы. Жители обносили город гранитной стеной, перед ней копался ров. Жемчужина поспешно облекалась в раковину.
Несмотря на раннее утро, на стене и во рву копошились люди с кирками и лопатами, лошади тянули гранитные блоки, передвигаемые с помощью катков и веревок. Витри вспомнил рассказ колдуна и понял, что дыхание предстоящей войны уже коснулось белого города.
Наглядевшись, Шемма и Витри стали спускаться по дороге к городу.
Около строящейся стены они увидели господина средних лет, который стоял на дороге и как бы от нечего делать разглядывал возводимые сооружения. Его одежда, добротная и изготовленная по мерке, сидела на нем изящно и непринужденно, будто он в ней родился. Голову господина прикрывала шляпа с короткими, поднимающимися кверху полями, украшенная пером. Его волосы, спускающиеся из-под шляпы, были уложены тщательно и аккуратно, а чистота сапог, сшитых из хорошей мягкой кожи, заставляла думать, что их хозяин вообще не ходит по земле. Поэтому Шемма, которому нужно было спросить, где гостиница, заговорил с ним в высшей степени уважительно, боясь промахнуться в обращении.
– Доброе утро, ваша милость! – произнес он как можно почтительней.
– Доброе утро, молодые люди, – приветливо и с достоинством ответил господин. – Чем могу быть вам полезен?
Молодые люди были польщены его обращением. Шемма – тот и вовсе расцвел.
– Мы издалека, – сказал он. – Из Лоана, ваша милость.
– Слышал, слышал, – охотно подтвердил господин. – В этих краях почти не видно лоанцев, оттуда так редко выезжают. У вас, наверное, важное дело, молодые люди, – предположил он.
– А как же! – Шемма сразу заважничал. – Мы – посланцы колдуна, у нас ответственное поручение. На нас все село надеется.
– Да что вы говорите! – изумился господин. – Все село! Хотя я и сам бы доверился таким молодцам, как вы.
Шемма расцвел еще больше, если это было возможно. Он сразу же проникся доверием к такому любезному, понимающему человеку. Забыв о том, что хотел всего-навсего спросить, где гостиница, табунщик тут же рассказал ему все, что случилось с Синим алтарем. Господин выслушал его внимательно и сочувственно. На вопрос Шеммы, где площадь и гостиница, он охотно сообщил:
– Это гостиница Тоссена на базарной площади. Я сам в ней живу. Я здесь проездом, но задержался по делам на некоторое время. – Он изящным движением смахнул севшую на рукав пушинку и предложил:
– Я могу проводить вас туда, молодые люди. Я как раз закончил утреннюю прогулку и собираюсь возвращаться. Вы не возражаете?
Шемма и Витри, конечно, не возражали. Они спешились, подумав, что было бы невежливо ехать верхом рядом с этим господином.
– Позвольте представиться, молодые люди, – любезно улыбнулся он. – Скампада. Меня зовут Скампада.
Они смутились, что не представились первыми, забормотали «очень приятно» и назвали свои имена.
Тот не обратил внимания на их смущение и еще раз любезно улыбнулся в ответ.
– Вот рыбацкая улица… – показывал он лоанцам, пока вел их через город. – А там гончарная… а здесь живут камнерезы… а это прежняя городская стена. Город давно вырос за ее пределы…
Они едва успевали кивать, пытаясь запомнить его объяснения.
Постройки постепенно становились выше и богаче. Наконец Скампада вывел лоанцев на просторную улицу с большими каменными домами, отделанными резьбой и скульптурами.
– А это купеческая улица, – пояснил он. – Там, в конце, – площадь, рынок и гостиница. А правитель и местная знать – они живут чуть подальше.
– А маги? – спросил Витри. – Где живут маги?
Скампада замялся с ответом, впервые за все время разговора.
– Трудно сказать, молодые люди. Я сам не маг, – ответил он наконец. – Я думаю, кто где – здесь ведь нет алтарей.
– Как же нам быть? – забеспокоился Витри. – Нам нужны именно маги, ваша милость.
– Вы можете спросить о магах у Тоссена, хозяина гостиницы, – посоветовал Скампада. – Он все здесь знает. Да не забудьте добавить «господин», когда обратитесь к нему. Он среди своих большая персона и очень себя уважает.
Они подошли к гостинице. Витри остался с лошадьми, а Шемма вошел со Скампадой в тяжелую резную Дверь и оказался в трактире, занимавшем первый этаж гостиницы.
– Где хозяин? – обратился Скампада к парню за стойкой. Тот пошел на кухню и вернулся с хозяином, высоким и тучным пожилым мужчиной.
– Доброе утро, почтенный Тоссен! – приветствовал его Скампада.
– Доброе утро, любезный Скампада, – благожелательно ответил хозяин. – Как ваша утренняя прогулка?
– Спасибо, замечательно. Погода была превосходная. – Скампада чуть отступил, пропуская вперед Шемму. – По пути я встретил двух молодых людей из Лоана. Они много слышали о вашей гостинице и мечтают поселиться в ней.
– Да, – подтвердил хозяин, скользнув взглядом по Шемме. – Моя гостиница известна во всей Келаде. Вы останетесь довольны, молодой человек. Ваш приятель на улице?
– Да, с лошадьми, – подтвердил Шемма.
– Отведите лошадей во двор и отдайте слуге. Он поставит их в конюшню, а вещи принесет сюда. У нас прекрасная конюшня.
Когда Шемма и Витри вернулись в трактир, хозяин повел их на второй этаж в левое крыло гостиницы, где размещались комнаты для постояльцев попроще.
Он привел их в комнату на две койки и отдал ключи.
– Не хотите ли закусить с дороги? – предложил он напоследок. – У нас прекрасная кухня.
Повторять приглашение не потребовалось. Лоанцы спустились вниз, в трактир. Витри заказал хороший завтрак, но ему было далеко до Шеммы, который не успокоился, пока не перепробовал все блюда гостиничной кухни.
Накормив новых постояльцев, хозяин поинтересовался:
– За еду сейчас заплатите или записать на счет?
– Запишите, – важно кивнул ему Шемма. – Мы еще не распаковали вещи.
– Как вам будет угодно, – согласился Тоссен. – Здесь платят при выезде или раз в неделю, если остаются надолго. У нас гостиница не самая дешевая, но обслуживание того стоит.
– Нам ее посоветовал наш колдун, – пояснил табунщик.
– Помню, помню. Почтенный старец. Останавливался недели три назад.
– Хозяин повел вокруг рукой. – Располагайтесь, как вам удобнее, а если что потребуется, обращайтесь ко мне.
После завтрака лоанцы решили прогуляться по городу. Выйдя из гостиницы, они пошли вокруг площади, заглядывая во все лавки подряд. Здесь было отчего разбежаться глазам – в своем поселке лоанцы не видели и десятой доли выставленных в лавках товаров.
Зайдя в колбасную лавку, они надолго застряли у витрин – Витри никак не мог увести оттуда Шемму. Тот ходил, осматривая колбасы, окорока и рулеты, как знаток искусства в дворцовой картинной галерее, любуясь их золотисто-розовым цветом и вдыхая аппетитные запахи. Хозяин лавки заметил Шемму и отозвал его в сторону.
– Вы знаете, у нас есть чудесный паштет из дичи, – сказал он, понизив голос. – Там, на погребе. Специально для тех, кто понимает…
Шемма согласно кивнул, но, покосившись на Витри, сказал, что подумает. На улице он заявил своему товарищу:
– Я должен попробовать этот паштет. Я хочу узнать, что это такое.
– В голосе табунщика звучала такая решимость, что Витри сразу понял – отговорить его невозможно. Еще бы-в погребе хранилось что-то особенное, что было лучше всех этих окороков и рулетов, сводивших Шемму с ума.
Табунщик пошел в гостиницу за деньгами. Витри ничего не оставалось, как последовать за ним. Зайдя в комнату, Шемма взял свой мешок и долго копался в вещах, а затем вытряхнул их прямо на пол.
– Витри, – сказал он охрипшим голосом. – Ты не видишь здесь кошелька?
Витри пересмотрел нехитрое содержимое мешка и взглянул на Шемму.
– Нет. – Он начал понимать, что случилось. Шемма на его глазах побледнел до зелени.
– Витри! – выдохнул табунщик. – Я вспомнил, кошелек был в другом мешке. Рядом с куском сала, который дала тетка Пейя.
Они молча глядели друг на друга. Положение было ужасное. У них не было ни монетки, а они уже задолжали хозяину гостиницы. Нужно было на что-то жить и что-то заплатить магам.
– Продать! Нужно продать что-нибудь! – догадался Витри.
Лоанцы вытряхнули из мешков все вещи, но не нашли ничего ценного.
Пара потертых одеял, старая куртка Шеммы, топор, ножи… если бы это и удалось продать, вырученных денег не хватило бы и на сегодняшний завтрак. Обратиться за помощью в чужом городе было не к кому.