Губарев подумал, что, раз уж визит к психологу отменен, он может провести этот вечер по-другому. Сделать что-то позитивно-полезное. Например, купить Наташке халатик. Как он и обещал ей. И приехать к ней не с пустыми руками, а с подарком. Он же собирался это сделать? Собирался. Ну вот, теперь он и выполнит намеченное.Сколько можно откладывать!
Губарев подумал, что он уже давно не делал покупок в универмагах. Все вещи он приобретал на рынках, где подешевле. Но покупать Наташке халатик на толкучках не стоит. Там одно барахло. Он же хочет подарить нечто изысканное. Красивое. Тогда прямая дорога в универмаг.
Но, зайдя в огромный магазин, майор растерялся. Он вдруг почувствовал себя крайне неуютно. Но отступать было некуда. Он посмотрел на стену, где висели указатели. Женская одежда — на втором этаже.
Поднявшись по лестнице, Губарев увидел направо крупными буквами вывеску: «Женская одежда», и направился туда. На круглом контейнере на вешалках висели халаты на любой вкус. У майора разбежались глаза. «Стоп, — сказал он себе. — Я же не знаю Наташкиного размера. Когда-то знал, но забыл». Он посмотрел на продавщицу за прилавком. «По-моему, она почти как Наташка. Правда, немного худее». Он подошел к ней.
— Девушка, простите, какой у вас размер? А то я хочу купить халат своей жене. И забыл ее размер. Она почти такой комплекции, как вы.
Светловолосая девушка с губами, лоснившимися от розового блеска, ничуть не удивилась такому вопросу. Наверное, ей задавали его уже в сто первый раз.
— Сорок шестой.
— Спасибо.
— Что вы желаете приобрести? Вам помочь в выборе покупки?
— Нет. Спасибо.
После пятнадцатиминутных поисков майор нашел то, что искал. Очаровательный халатик с прозрачными вставками. Длина — до колен. Цветочный рисунок. Бледно-розовые и кофейные розы на бежеватом фоне. Мечта, да и только! Майор взглянул на этикетку. М-да! Цена кусается. Даже очень. Две тысячи триста за такую фитюльку! Правда, халатик что надо! И Наташка наверняка обрадуется! Он стоял в нерешительности. Но тут поймал на себе насмешливый взгляд продавщицы, с которой советовался насчет размера. И представил, как он нелепо выглядит со стороны. Солидный мужчина, пялившийся на этикетку с таким видом, как будто это атомная бомба или взрывоопасное вещество. «Эти соплюшки понятия не имеют, как достаются деньги, — подумал майор. — Для них такая сумма — пустяк. А для меня… — Он вздохнул. Наконец решился: — Ну, поголодаю немного. Не куплю себе новые брюки. Как хотел. Но зато доставлю радость жене». Он снял халатик с вешалки и направился к прилавку. Ему выписали квитанцию. Затем он пошел к кассе. Отсчитал деньги. Заплатил. Подал чек продавщице. Она положила покупку в фирменный пакет и с тем же насмешливым взглядом протянула ему покупку.
— Благодарим за покупку, — с заученной вежливостью произнесла она.
— Спасибо, — буркнул майор.
Дома он развернул пакет и еще раз полюбовался купленной вещью. Нет, она стоила тех денег, которые он заплатил за нее. Определенно стоила. Он лег спать в хорошем настроении, представляя, как обрадуется Наташка этому подарку. И всю ночь ему снилась жена в бежево-розовом халате в разных, в том числе весьма экзотических, местах: в горах, на пляже, дома и даже под кокосовыми пальмами в плетеном гамаке.
На следующий день в обед он созвонился с Мариной Никандровной и договорился с ней на шесть часов.
— Ни за что не догадаешься, чем я вчера занимался, — сказал Губарев Витьке, когда тот зашел к нему.
— Конечно, не догадаюсь. Фантазия у вас богатая.
— Не остри! Покупал халат Наташке.
— Она что, у вас дома голая ходит? — съязвил Витька.
— Нет. Но в таком безобразии! Вот я и решил исправить это положение.
— Только это?
— На что ты намекаешь?
— По-моему, я не намекаю, а говорю открытым текстом. Вы хотите помириться с женой?
— Да нет. Не собираюсь… не знаю, — неуверенно протянул майор.
— Точно не знаете?
— Ладно. Хватит! У меня тут дел по горло! — рассердился Губарев. — А ты меня отвлекаешь.
— Извините! Вы с психологом договорились?
— Без твоих подсказок разберусь. Договорился, договорился.
— А что вы хотите конкретно у нее узнать? Или по-прежнему будете секретничать?
Рассказать ситуацию с двумя женщинами Лактионова и попросить помощи. Может быть, она подскажет: кто врет, а кто говорит правду. Кроме этого, мне еще интересно знать: обилие оранжевого цвета в квартире у Исаковой о чем-то говорит? Как-то характеризует ее как личность? Я помню, что одно время Марина Никандровна мне что-то говорила о влиянии цвета на человека. Точнее, наоборот. По тому, какой цвет человек выбирает, можно выявить пружины его личности.
— Нуда! — не поверил Витька.
— Точно! Это я тебе гарантирую. Витька достал мобильник.
— Подождите минутку. Я сейчас. Кое-кому позвоню.
— Своей Юлечке? Ничего не ответив, Витька выскочил в коридор.
Через пару минут зашел снова с обескураженным видом.
— Ну что? Позвонил?
— Ага! Я у нее спросил, какой цвет она любит. А Юля так ехидно отвечает: решил меня протестировать? От нее ничего не скроется. Видит все насквозь!
— Конечно, насквозь. Помни: ты связался не с обычной девушкой, а с Терминатором. Не забывай об этом. А то будешь все время попадать впросак.
— У меня к вам просьба: узнайте у психолога насчет меня, — попросил Витька.
— А ты что предпочитаешь? Какой цвет? Серо-буро-малиновый?
— Желтый. И еще фиолетовый.
— Ладно, спрошу. И даже денег с тебя не потребую.
— У меня их все равно нет.
— Уже истратил?
— Нет. Коплю.
— На что?
— На поездку с Юлей.
— Куда?
— Хотим с Юлей поехать отдыхать за границу.
— Ив какие края?
— В Испанию. Юля обещала мне подработку одну найти. Денежную.
Майор тихо простонал:
— У меня эта Испания уже в печенках сидит! То Лактионова там квартирку покупает, то ты туда намылился. Сдалась вам эта Испания! И что ты там нашел?
Риторический вопрос повис в воздухе.
— Вы не забудьте про мои цвета спросить. Майор уставился на напарника тяжелым взглядом.
— Если ты сию секунду не уберешься отсюда, я за себя не ручаюсь. Все понял?
— Понял. Удаляюсь прочь с ваших очей.
К Институту имени Сербского Губарев подъехал вовремя. К шести. Марина Никандровна встретила его, как всегда, приветливо. Она сидела в своем кабинете за столом и что-то быстро писала на листах бумаги.
— Проходите, пожалуйста. Извините, сегодня без пирогов.
— Да что вы! Какие пироги. Разве я хожу сюда за этим?
— Они что, вам не нравятся?
— Почему не нравятся? Не пироги, а объедение. Нравятся.
— Тогда почему вы ходите сюда не за этим? — задав вопрос, она лукаво улыбнулась.
— Кажется, вы поймали меня в ловушку. Я хотел сказать совсем не это, а получилось… — Тут майор понял, что он окончательно запутался.
— Ладно, оставим пироги в покое. У меня есть хороший чай с мятой и печенье. Устроит?
— Зачем об этом спрашивать!
Майор сел за столик в углу и вытянул ноги. В конце дня они немного гудели.
Еланская Марина Никандровна, старший научный сотрудник Института имени Сербского, была давней знакомой Губарева. Он часто обращался к ней, когда в этом возникала необходимость. Маленькая рыжеволосая женщина излучала невероятную, просто фантастическую энергию. Она много работала, была доктором наук, писала статьи в специализированных журналах, а также в прессе на темы различных психических патологий и отклонений. Кроме этого, она была матерью троих детей и отлично пекла пироги. Особенно ей удавались пироги с капустой.
Разливая чай в высокие синие бокалы, Марина Никандровна спросила:
— Как ваша дочка?
— Ой, не спрашивайте. Совсем от рук отбилась. Мальчика завела. Жена, естественно, волнуется, нервничает. Сами понимаете, какие сейчас нравы.
— К сожалению, стопроцентно детей уберечь ни от чего невозможно. Как мы ни хотим этого. Рады бы подставить свое плечо, но — увы… Ошибки они делают сами, сами и расплачиваются. Уж больно пошли взрослые и самостоятельные. Но у вас ко мне какое-то дело, — спохватилась Марина Никандровна. — Слушаю вас.
— У меня на руках одно дело. Улик — никаких…. — Губарев рассказал о результатах расследования и с надеждой посмотрел на Марину Никандровну.
— Вы понимаете, что ставите меня в щекотливое положение? По сути дела, я должна назвать вам предполагаемого убийцу на основании догадок психолога. Это слишком большая ответственность.
— Нет. Я хочу от вас не этого. Я просто хотел бы лучше разобраться в характерах этих двух женщин. У меня есть фотография любовницы. И жены убитого. — Губарев достал из кармана пиджака фотографию Исаковой и протянул ее психологу.
Та повертела снимок в руках.
— Могу сказать только одно: эта девочка старательно лепит образ. Посмотрите, как она смотрит в объектив. Легкая улыбка. Ровно столько, сколько надо. Обычно на фотографиях лица получаются какими-то деревянными, а улыбки, за редким исключением, вымученными. Неестественными. Фотограф просит улыбнуться, а люди просто растягивают губы. Они не умеют улыбаться. Все звезды эстрады, шоу-бизнеса, кино и вообще публичные люди свою улыбку тренируют перед зеркалом. Долго и старательно. Это — составная часть их имиджа. Улыбка этой девочки, если так можно выразиться, вполне профессиональна. Она ее отрабатывала. И довольно прилежно.
— А вот фотография вдовы. — И майор положил на стол каталог работ Лактионовой.
Взглянув на снимок на обратной стороне обложки, Марина Никандровна усмехнулась.
— Дамочка, знающая себе цену. С хорошими манерами. Неким внутренним и внешним аристократизмом. Она не очень заботится о том, какое впечатление производит на окружающих, для нее гораздо важнее жить в согласиии со своим внутренним «я». В гармонии с собой. Она никогда и никому не откроется до конца…
— Точно! Как бездонный омут. Психолог согласно кивнула головой.