Примечание авторов: * Дима говорит о древнекитайском натурфилософском символе инь-янь, только в отличии от древних китайцев, использовавших черную тушь по белой рисовой бумаге, у Ники(Кобры) и отца Александра, печать получилась бело-голубого и ярко-алого цветов.
Правда, минуту спустя печать остыла и стала невидима в обычном зрении – теперь, заклинание можно было считать наложенным, и я поднял Мэри, которая откровенно задремала на этой кушетке, и позвал на ее место Луизу. Кстати, очень хорошо, что Мэри чуть не заснула на процедуре. Это значило, что она чувствовала себя вполне комфортно и ничего среди нас не опасалась.
С Луизой и Дафной все также прошло благополучно, и я порадовался за этих женщин, что им впереди предстоит длинная и счастливая жизнь, и в этом есть и моя заслуга тоже. Самое главное, конечно, чтобы они сами себе все не испортили, как это было с жадной старухой в «Сказке о рыбаке и Золотой рыбке». С печатями «хаос-порядок» не шутят. Если что, рванет так, что от клятвопреступника и пепла не останется, и все вокруг в прах. Мне даже трудно представить, сколько энергии эти двое закачали в свою печать.
Тот же день, около 18:00. Лагерь отряда капитана Серегина возле контейнеровоза.
Мэри Смитсон, сержант 7-го бронекавалерийского (мотопехотного) полка армии США.
Подходит к концу наш первый день в отряде капитана Серегина. Сегодня с нас взяли ту самую магическую клятву и начали посвящать в курс дела. Нисколько не чувствую себя скованной ни в чувствах, ни в побуждениях, хотя, как объяснила мне сержант Кобра, русские и не собирались контролировать мои мысли и чувства. Это против их религии, или вроде того. Вместо этого они надели на меня что-то вроде невидимого магического пояса шахида – и если я нарушу эту клятву, то бинарная печать «хаос-порядок» рванет так, что все вокруг разнесет в мельчайшую пыль. Вот так, детка, ты теперь живая бомба. Привыкай. Конечно, не очень-то верится, но проверять слова Кобры меня и в самом деле не тянет.
Но если эти слова Кобры действительно являются правдой, то каково славянское коварство русских! Ведь если мы окажемся в руках у американских властей, то нас обязательно доставят в Вашингтон, где с нами наверняка захотят побеседовать очень важные персоны, неважно какая из конкурирующих структур сможет нас схватить – АНБ, ЦРУ, ФБР или Пентагон. И когда – силой, хитростью или наркотиками – они начнут выбивать из нас ответы, то ужасный взрыв уничтожит и саму эту организацию, которая будет нас допрашивать, и половину Вашингтона в придачу. А если таких взрывов будет три?
Нет, попадать в руки американских властей для нас нет никакого резона, а если это случится случайно и не по нашей воле, то, как Кобра сказала, нас обязательно вызволят из любой тайной тюрьмы, подвала или каземата. И найти нас поможет все та же магическая печать, которую можно использовать и в качестве аварийного маячка. А то, как эти люди умеют штурмовать различные объекты, мы уже знаем, и верим, что если мы сами того захотим, нас спасут или за нас отомстят, потому что если мы умрем не предав, то и взрыва тоже не будет. Мы поверили в это потому, что все те невероятные и фантастические вещи, о которых нам раньше говорили эти русские, оказывались правдой.
Такой, например, как существование других миров, в которых наша Америка является не великой и единственно исключительной нацией, а страной, которая «одна из многих», или вообще не существует в нашем нынешнем понимании. Как, например, в том мире, откуда к нам попал этот контейнеровоз, вокруг которого и творится вся та суета, что и предстоит нам разгребать…
Хорошо хоть, все содержимое этого грузового судна при помощи штурмоносца, который поработал грузовым вертолетом, уже до нашего тут появления было выловлено с поверхности воды, снято с палубы и вытащено из трюма, после чего контейнеры ровными рядами выстроились на берегу. И хоть мир другой (в смысле совсем другой и не имеющий с нашим родным ничего общего), но контейнеры оказались почти того же стандарта, что и у нас. Приходилось, знаете ли, раньше иметь дело. Что-то тут нечисто.
– Это наш Черкизон, – сказал непонятное слово капитан Серегин, и мне пришлось переспрашивать у него смысл этого слова.
Ужас! Оказалось, что так в России называют крупные вещевые рынки, на которых множество частных продавцов из таких вот контейнеров очень дешево торгуют самым разнообразным товаром. Весь товар на таких рынках, начиная с предметов женской гигиены и кончая бытовой техникой – в основном китайского и корейского производства. Обычно такие рынки встречаются в азиатских странах третьего мира и представляют собой рассадники коррупции, организованной преступности и наркомании. Если такое бывает и в России, то и она не лучше какой-нибудь Камбоджи или Таиланда. Но я не буду осуждать ни свою нынешнюю работу, ни своего нынешнего работодателя, а буду делать порученное мне дело на совесть. А дело это заключается в том, чтобы как можно скорее распродать содержимое этих контейнеров по максимально возможной цене. И я это сделаю, не будь я Мэри Смитсон, да и мои помощницы тоже полны энтузиазма, потому что товар тут действительно на любой вкус, и большая его часть в этом мире может считаться самой настоящей роскошью.
Несколько десятков контейнеров выстроены отдельно аккуратной «коробкой». Насколько я знаю, там то, что не подлежит продаже ни в каком случае – то есть оружие, боеприпасы, военное снаряжение и предметы двойного назначения, которые пригодятся нашему собственному отряду. Хотя то формирование, которое перед выступлением в поход собирается под рукой капитана Серегина, и отрядом-то называть уже неудобно. С учетом тевтонов, которые должны будут прибыть дней через десять, это будет то ли очень раздувшаяся бригада, то ли на треть урезанная дивизия. У этого Серегина все растет как на дрожжах, и даже бывшие враги присоединяются к нему в следующем походе.
По роду порученного занятия нам пришлось побывать на самом корабле, ибо документы на груз хранились именно там, аккуратно сложенные в каюте у суперкарго. Но тут с нами приключился облом. Большая часть этих документов была на русском языке, и не имела ни английских, ни даже испанских дубликатов. Прочесть то, что там было написано, мы не могли никак, ибо русский мальчик-колдун передал нам только знание русской устной речи, но не чтение и письмо, которому мы должны были научиться уже самостоятельно.
При этом мы уже знали, что контейнеровоз шел из Одессы на Кубу, с заходом в Константинополь, Кадис, Гавану, Новый Орлеан. Англоязычные дубликаты документов имелись только на десяток контейнеров, адресованных в Новый Орлеан, что было каплей в море. В двух контейнерах, судя по инвойсам, находились модные женские шмотки русского производства в стиле «ретро», а в остальных такой неходовой товар, как медикаменты. Причем для того, чтобы разобраться в толстой пачке листов с перечнем поставляемых наименований, нужно было быть дипломированным врачом, если не больше того.
Расстроенные этой новостью, мы ткнулись еще в несколько дверей, пока, наконец, не наткнулись на корабельную библиотеку. И тут тоже большая часть книг и журналов была на русском языке, и все, что нам оставалось, так это рассматривать картинки в иллюстрированных журналах, будто мы являлись какими-то дикарками. И вот наконец, на самой дальней полке с газетами и журналами, Дафна откопала немного потрепанный, но все еще красочный иллюстрированный журнал на английском языке, скорее всего, когда-то купленный одним из членов команды во время захода в Новый Орлеан. Мы все втроем накинулись на этот журнал, и тут меня ждал еще один шок. Это был номер «Южного Креста» за август 2008-й года, посвященный… Чему бы вы думали? Сто тридцатой годовщине со дня начала Второй Войны между Штатами.
На обложке журнала был изображен кавалерист в сером, но почему-то камуфлированном, мундире, сжимающий в руках высоко поднятый неофициальный флаг Конфедерации – это тот самый, где на красном фоне синий Андреевский крест с белыми звездами. Я, правоверная янки и федералистка, в приступе патриотизма и благородного гнева уже хотела порвать этот проклятый журнал в клочья, но не успела. Луиза выхватила его у меня и со слезами на глазах прижала к своей груди, а Дафна, растопырив руки, встала между нами. Ах да, они же обе южанки – одна из Луизианы, а другая из Джорджии. Война между Штатами на Юге до тех пор довольно болезненная тема, а некоторые дикси до сих пор рассуждают, как бы было хорошо, если бы в той войне победил Юг, а не Север.
Немного успокоившись, я сказала этим двум сепаратисткам, что не буду рвать наш единственный источник информации о том мире – и при этом остро пожалела, что не смогу потом донести на них американским властям. Во-первых, никто не примет такой донос всерьез, потому что такие настроения считаются тихим безвредным помешательством. Во-вторых – так как Луиза и Дафна, как и я сама, считаются полноценной частью команды капитана Серегина, то, стало быть, донести на них – это самой подвергнуться риску самоуничтожения.
Усевшись рядом, голова к голове, мы начали листать этот журнал. Первое, что мы прочли на обороте обложки, так это то, что основателем и первым главным редактором «Южного Креста» был сам Сэм Клеменс, иначе еще известный как Марк Твен. Да уж, таким именем может похвастаться далеко не каждое издание. Дальше, читая развернутую редакционную статью на треть журнала, взахлеб пересказывающей перипетии той давней истории, я наливалась черной злобой, а подруги мои только вздыхали и пускали слезы умиления… И этих слез было так много, что, казалось, я в них утону.
Для меня же было важнее то, что автор статьи и не скрывал главного – у истоков Второй Войны между Штатами и победы в них Юга стояли русские, точнее, совсем непонятные мне югороссы. Это именно они собрали, вооружили, обучили так называемый Добровольческий корпус, который потом стал костяком возрожденной армии Конфедерации, в нескольких сражениях разбившей федералистов и на какое-то время даже водрузившей свой флаг с Андреевским крестом над зданием Капитолия. Они же, югороссы, ссылаясь на нарушение какого-то там договора, в самый критичес