кий момент объявили Северу войну и прислали к восточному побережью Соединенных Штатов Америки свой флот. То, что затем случилось с Северными штатами, можно было описать только двумя словами – Горе побежденным.
Если бы падре Александр не изгнал из нас троих то, что в нас тогда сидело, то, наверное, мы сперва начали бы между собой бессмысленный и бесплодный спор о том, что вообще произошло не в нашем мире. Этот спор потом перешел бы в такую же бесплодную и бессмысленную женскую драку с расцарапыванием физиономий и выдиранием волос, а затем дело дошло бы и до поножовщины со стрельбой. Сколько я знаю таких случаев, когда парни, только что бывшие лучшими друзьями, из-за какого-нибудь пустяка выпускали друг другу в живот по целой обойме, или вернувшийся из Ирака солдат резал ножом всю свою семью. Тогда все это списывалось на стресс и психологическую усталость от войны, а дело вполне могло быть и в старине Сатане. Но теперь, когда он был из меня изгнан, мне совершенно не хотелось так поступать. Просто хотелось мне разобраться в некоторых вещах; и моим подругам, кажется, тоже.
Первая из русских, кого мы встретили, вернувшись на лодке с контейнеровоза, была сержант Кобра, и мне вдруг захотелось задать все мои вопросы именно ей, а не той же мисс Анне, которая, будучи насквозь штатской, могла меня до конца не понять.
– Мэм сержант, – сказала я ей, – у меня есть несколько вопросов. Но только эти вопросы касаются не нашей будущей службы, а некоторых общих тем. Сложно быть хорошим солдатом, когда люди, которым ты служишь, тебе непонятны.
– А мы тебе непонятны? – с усмешкой спросила Кобра.
– Да, мэм сержант, – ответила я, – вы с виду такие же, как и мы, но на самом деле совсем другие. Мне непонятно, как и почему вы смогли подружиться с амазонками и зачем вам дружба с тевтонами, а самое главное – почему вы нас так ненавидите и почему при этом Господь не с нами, а именно с вами?
Сержант Кобра хмыкнула и задумалась.
– Он предпочитает, чтобы мы называли его Отцом, – задумчиво произнесла она, – Мэри, ты помнишь, что по этому поводу Иисус говорил своим ученикам?
Я отрицательно замотала головой, потому что хоть в меня с детства и пытались вбить Библию теми же средства, какими вбивают таблицу умножения, но, оставив отчий дом, я навсегда выкинула из головы всю эту ерунду. И вот теперь меня спрашивают, а я не знаю, что и ответить.
Кобра вздохнула и с расстановкой произнесла.
– Иисус сказал своим ученикам, что евреям Всевышний даровал закон, так как они непослушные дети, а им (ученикам) он дарует свою любовь, так как они дети послушные. Так вот – мы, может, и не идеальны, но, в отличие от вас, мы храним в сердце дух его заповедей, а не только мертвую букву. Поэтому отец Небесный с нами, с русскими, и не только в этом деле, но и вообще. Ведь кто еще пошел бы на бой с силами зла, не ища для себя никакой прямой выгоды и не обговорив заранее плату за эту работу?
Другой разговор, что и люди, и те существа, что называют себя в этом мире богами, хоть они не знают и знать не хотят о Христе и Едином Боге, в отличие от ваших любимых Америки, Европы и прочего Запада, еще не забыли что такое честь, совесть и благодарность. И платят они в ответ за добро добром, а не злом, как некоторые. Именно поэтому Отец небесный с нами, а не с кем-нибудь еще.
Сказав это, Кобра хмыкнула, окинула нас пристальным взглядом и ледяным тоном произнесла:
– Что же касается ненависти к вам, простым американцам, то ее попросту нет. Она выдумана вашей пропагандой, для того, чтобы вы в свою очередь ненавидели нас. Да, мы не хотим, чтобы разные там Клинтоны, Буши, Обамы и прочие Маккейны лезли грязными руками в жизнь нашей страны. Мы не хотим, чтобы ваши власти финансировали ненавидимую народом оппозицию, устраивали по периметру наших границ государственные перевороты, придвигали к ним войска НАТО и поддерживали международных террористов, устраивающих в нашей стране теракты, убивая простых людей.
Ведь не Америка окружена по периметру российскими базами, а совсем наоборот – это нашу страну окружают более шестисот ваших баз за рубежами США, которые сжирают львиную долю вашего военного бюджета. После того как СССР пал и противостояние двух систем прекратилось, ваши правители не распустили НАТО и не закончили Холодную войну, решив, что теперь им можно все.
Это не ненависть к народу, это ненависть к государству, которое, назвав себя исключительным, присвоило себе право указывать другим народам, как им жить и во что верить. Одного такого исключительного, который объявил свой народ расой господ, мы уже прибили, и если будет надо, то прибьем и вас – но не из ненависти, а только лишь защищая себя.
Услышав эту пламенную тираду Кобры, я сперва даже и не знала, что ей ответить. На ум приходили только какие-то глупости о тиране Путине, угнетенном русском народе и оппозиции, отважно борющейся с тираном за права этого народа. В то же время в голове копошились такие слова, как «водка», «медведь», «балалайка» и «автомат калашникова».
Но в глубине души я понимала, как неубедительно и глупо это прозвучит, что Кобра скажет, что более восьмидесяти процентов русского населения поддерживают Путина, и что они же знать не знают эту оппозицию, которая представляет только саму себя и еще наш любимый Госдепартамент. Россия совсем не похожа на Америку и хочет жить по своим правилам, а кучка отщепенцев, которые считают иначе, выглядит как сборище несмешных и злобных клоунов. Иначе считает только наша пресса, но ее, по счастью, никто в России не читает, а то смеялись бы над ней неделю не переставая.
Откуда я это знаю? А вот знаю, и все – видимо, слышала и читала об этом, но тогда не обращала на это внимания, хоть и запомнила; а может, это Кобра в раздражении так транслирует вокруг свои мысли, что их «слышу» даже я, лишенная всяческого магического таланта. А может и не лишенная – не зря же говорят, что кто-то из предков нашей семьи происходил родом из знаменитого Салема. Если я услышала мысли Кобры, то, значит, и она слышала мои – и тогда выходит, что я тоже колдунья. Могу варить зелье из сушеных летучих мышей и дождевых червей, и насылать на людей разные несчастья: мороз, понос и золотуху.
– Да, – сказала вслух сержант Кобра, – похоже, что это так, Мэри. Пойдем!
Сказав это, она взяла меня за руку и потащила за собой, невзирая на все мои протесты. Да и как тут протестовать – начальство! Сопротивление было абсолютно бессмысленным – Мне показалась, что меня взял на буксир тяжелый танк.
Как ни странно, притащила она меня не к падре Александру или мисс Анне, которые вроде бы считались специалистами как раз по этим вопросам, а к мальчику-колдуну и попросила специально, самым тщательным образом, проверить мои способности. Ничего особенного мальчик делать не стал. Просто он посадил меня на стул, взял мои руки в свои, после чего впился в мои глаза таким внимательным и пристальным взглядом, что у меня от этого взгляда закружилась голова.
– Да, – сказал он, выходя из транса, спустя некоторое время, – особый дар у этой женщины есть. Вижу горы злата и слышу его звон. Талант ее – преумножать богатство при любых условиях; благо, если он будет поставлен на службу обществу, увеличивая общее благосостояние, и зло, если будет служить одному лишь частному интересу, копя деньги ради самих денег. Раньше этот талант не был заметен из-за одержимости этой женщины злыми силами, а сейчас я вижу его четко. Необходимо срочно искать для нее камень – лучше всего винно-желтый топаз с красноватым оттенком – и проводить обряд инициации, иначе возможны непредсказуемые последствия. И сделать это надо еще до того, как мы отправимся в свой поход по мирам.
– Ох, не было печали, – сказала Кобра, делая мне знак отойти вместе с ней в сторону.
Позже она рассказала мне, что неинициированный маг представляет угрозу и для себя, и для всех тех, кто его окружает; магическая оболочка впитывает магию из окружающей среды, а потом возможна самопроизвольная разрядка, чреватая всякими бедствиями и несчастьями. Но это предупреждение не помешало мне похвастаться перед подругами грядущим изменением моего статуса. Мол, они простые смертные, а я без пяти минут колдунья, которая сможет превратить в золото все что угодно, даже кучу коровьего навоза, и гордо сказать – деньги не пахнут…
Тот же день, около 20:00. Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.
Повторное за этот день явление Кибелы в наши палестины произошло в тот момент, когда солнечный диск наполовину утонул в море, и вся западная часть горизонта пылала алым заревом заката, а перистые облака высоко в небе казались объятыми языками пламени. Капитан Серегин счел это добрым предзнаменованием, а я, собственно, наоборот. Чего же доброго в том, что мы должны будем нести каким-то еще неведомым нам людям пожары, смерть и разрушения…
Немного успокоил меня отец Александр, который сказал, что иногда все эти разрушительные события, войны и нашествия необходимы для того, чтобы уничтожить все старое, жестокое и отжившее – чтобы взрастить на том месте что-то новое и гуманное. А по сути, в те миры, где люди живут хорошо, нас не пошлют, к себе наверх нам придется подниматься такими огородами, где земля окутана пеленой ужаса и повсюду стоит зубовный скрежет.
Но это я отвлеклась. Кибела прибыла для того, чтобы мы общими усилиями и под ее чутким руководством связали бы заклинание для перехода из одного мира в другой. Для этого в стороне от лагеря, между дюнами, был разожжен костер. Вокруг костра была вычерчена пентаграмма, на вершинах лучей которой, сложив ноги по-турецки, расселись все маги нашего отряда, а также капитан Серегин. Командир отряда, хоть сам заклинаний и не творил, но обладал энергооболочкой Ареса, его мечом, а также некоторыми особыми способностями, благодаря которым он вполне себе тянул на нормального такого бога войны. Как уже сказала Кибела, он являлся ключом, замыкающим рабочий контур, и в этом смысле представлял собой самого главного участника магической пятерки.