ображала радостное возбуждение безо всяких усилий. — Отныне мы будем с тобой всю жизнь и примем нашу судьбу вместе. Будь что будет. Изгнание так изгнание, монастырь так монастырь.
Черные глаза на мгновение подернулись дымкой грусти, но Карла улыбалась:
— Пока, Панеттоне, наша судьба ведет нас в «Нобиле-колледже-рагацце». Командор желает, чтоб ты продолжила обучение. Так что вместе мы будем еще несколько недель.
— А потом? — растерялась Маура.
— Я покину Аквадорату, как и планировалось. Тишайший Муэрто не будет мне в этом мешать.
— А я? Карла, что будет со мной?
Маламоко вздохнула:
— Милая, дай мне еще немного времени.
Синьорина да Риальто заплакала и спрятала личико на груди подруги. Подлое сердце предателя билось как сумасшедшее. Теперь, зная, существу какого пола оно принадлежало, Маура догадывалась, какие именно чувства заставляют его так безумствовать.
«Немного времени? Да, стронцо Карло, оно необходимо и мне. А еще мне нужен совет нашей Филомены».
— Дона догаресса, — вдруг вспомнила девушка, — она осталась без фрейлин. С одной лишь Бьянкой против старухи Муэрто и подлой Голубки.
— Одна, наша Аквадоратская львица сражается в одиночестве. Маркизета Сальваторе, то есть синьора Саламандер-Арденте, сейчас уже на полпути к родовому гнезду своего супруга.
Маура всплеснула руками.
— Про это мне не рассказали. Бедняжка Филомена.
— Мы увидимся с ней в школе.
— Думаешь?
— Отказаться от звания первой ученицы? — Карла вполне похоже передала праведное возмущение, с которым этот вопрос задала бы их подруга.
— Ты права, это невозможно. Наша матерь саламандр наверняка довела тишайшего супруга до белого каления, и он лично усадит ее в гондолу.
Командор да Риальто беседой дочь так и не удостоил. Матушка вышла попрощаться, на пристань ее сопровождала парочка святых сестер.
— Что-то мне это не нравится, — шепнула Маура Карле, наблюдая погрузку багажа. — Неужели она готовится удалиться в монастырь?
— Твоя родительница, кажется, и раньше отличалась набожностью. Разумеется, после всех свалившихся на нее событий она ищет утешения в молитве.
Десятивесельная галера да Риальто доставила их в столицу еще до начала школьных занятий. Из окна колледже бывшие фрейлины наблюдали прибытие догарессы. Филомена выглядела как обычно, то есть блистательно. Лиловое с серебряным позументом платье, высокая прическа, полумаска, расшитая драгоценными камнями. С ней была Раффаэле, одетая не в пример скромнее. Голубка выбиралась из гондолы, нагруженная холщовой сумкой. Тихоня Годинелли, тоже опирающаяся на подоконник, прокомментировала:
— Дона догаресса ее не щадит.
— Или Раффаэле отказалась от помощи гвардейцев, желая выглядеть жертвой, — фыркнула Маура.
Она никого не убедила. В бормотании прочих учениц слышалось осуждение Филомены и сочувствие беспомощной Паоле.
Колокол призвал синьорин в классную комнату, где они приветствовали дону догарессу, вошедшую последней. То есть предпоследней. За ней, едва переставляя ноги, появилась фрейлина. Филомена кивнула ей, и Паола взгромоздила сумку на столешницу.
Начались занятия. На подруг догаресса не смотрела. Маура собиралась уже обидеться, но синьора Ванессо, проводящая опрос, вызвала ее, и девушке стало не до обид.
После урока Филомена выскользнула из класса первой.
— Любопытно, — протянула Маура Карле, — что находится в сумке?
— И мне.
— Посмотрим?
Они подождали, пока комната опустеет.
— Мне нужно отлучиться. — Панеттоне прижала ладони к животу. — Расскажешь мне потом.
Каблучки атласных башмаков отбили на паркете звонкую дробь. Маура пробежала по коридору, поднялась к дортуарам и толкнула дверь своей спальни. Филомена спрыгнула с подоконника.
— Наконец-то, — она обняла подругу, — я уже думала, ты не догадаешься. Он знает, что мы знаем?
— Нет! — Панеттоне закатила глаза. — У нас мало времени.
— Тебе сильно досталось?
— Разве что самолюбию. Голубку приставили следить за тобой?
— Эту обязанность она придумала себе самостоятельно. Чезаре…
— Так-так… — Карла вошла в спальню бесшумным кошачьим шагом. — У рагацце появились от меня секреты?
Аквамариновые глаза хитро прищурились:
— Великая аквадоратская шпионка раскрыла наш заговор. Рада тебя видеть. Кстати, Чезаре запретил мне приближаться к тебе ближе чем на десять шагов. Поэтому иди сюда, предательница, дай мне себя обнять.
Маура ревниво следила, чтоб объятия оставались лишь дружескими.
— Садитесь, — кивнула догаресса на бывшую свою кровать. — Давайте по порядку. Мы, рагацце, оказались втянуты в сложносочиненную интригу. На кону — ключ от владения Аквадоратой. Карла, не перебивай. Я всего лишь передаю тебе прощальные слова губернатора островов Треугольника синьора да Риальто. Маура, ты чувствуешь обиду на его серенити за скоропалительный брак своего брата?
Панеттоне покачала головой:
— Слуги в палаццо сплетничали, что невестка моя прелестна и пришлась по душе матушке.
— Чудесно. — Филомена выдвинула в центр комнаты стул и села напротив подруг. — Это дело закрываем. Туда же, в архив, отправляется дело о предательстве дожа доной Маламоко.
— Что ты об этом знаешь? — быстро спросила Карла.
— То, дорогая Таккола, что, когда мы с дражайшим супругом прогуливались в парке палаццо Риальто, ожидая развития событий, к нам явилась синьорина Раффаэле с печальным известием. Голубка подслушала, как во время танца ты раскрываешь командору тайные планы дожа на брак нашей Панеттоне с нашим же Артуро.
— Какая жалость, — хихикнула Маура. — Не обладай эта притвора столь острым слухом, я уже безнадзорно любовалась бы ямочками синьора Копальди. У него ведь она, наверное, не только на подбородке?
Филомена ей подмигнула. Синьорина Маламоко видеть этого не могла, она как раз сверлила взглядом угол шкафа и поигрывала желваками на скулах.
Панеттоне восхитилась своей догарессой. Она нарочно затеяла этот разговор, чтоб озвучить ей, Мауре, основную канву событий. То, что она должна была бы, по мнению Карло, знать.
— Про ямочки придется забыть, — притворно вздохнула Филомена, — командор скорее откусит твою руку, чем отдаст ее кому-нибудь не носящему фамилию Саламандер-Арденте.
— Ваш волшебный остров?
— Именно, рагацце. Великолепный атолл, право на который получит первый наследник в третьем поколении. Но это сейчас не важно. В конце концов, Изолло-ди-кристалло кому-нибудь достанется.
— А что тогда важно? — спросила Карла. — Кому из твоих рыжих братьев достанется Панеттоне?
— Тому, кого она выберет сама. И этот синьор вовсе не обязательно должен носить мою девичью фамилию. Я за свободу воли и против того, чтоб мои подруги становились пешками в чужих интригах. Пока мы выиграли немного времени и должны провести его с пользой. И я вовсе не сказала, что остров не важен. Ключевое слово было — «сейчас». Рыжие мои братцы пока вне досягаемости любых матримониальных поползновений. Они появятся в столице не раньше нашего выпуска. Это дело можно отложить. Не в архив, а, предположим, в верхний ящик письменного стола.
Карла бросила взгляд за окно, где на боковой башенке противоположного дома виднелись часы.
— Излагай свое дело побыстрее, Аквадоратская львица, перерыв скоро закончится.
— Мое дело в холщовой сумке на столе классной комнаты.
— Стопка книг с малоприличными названиями? — хмыкнула Таккола.
— Бесценные фолианты. — Филомена слегка покраснела. — Во дворце дожей за мной постоянно наблюдают, я едва улучила время, чтоб пробраться в библиотеку. Разумеется, об этом доложили тишайшему супругу. Во время семейного обеда, между первой и второй переменой блюд. Свекровь чуть спаржей не подавилась. Пришлось врать, что книги интересуют мою драгоценную дону да Риальто.
— Да ну?
— Ну да!
Мауре стало очень любопытно.
— А Чезаре?
— Рассмеялся и сказал, что, развращая наследницу да Риальто, я подкладываю командору жирную свинью.
— Развращая?
— Эти книги, — протянула Карла, — по искусству любви.
Догаресса молитвенно сложила руки.
— Панеттоне, прости, у меня правда не получилось состряпать ложь поприличнее. А потом я вспомнила, что ты лучший секретарь из всех ныне живущих, а твои экстракты деловых документов приводят в восторг даже его серенити, и подумала, что попрошу тебя составить конспект.
Маура растерянно кивнула, соглашаясь.
— И велела этой путтана Раффаэле тащить фолианты в своих натренированных руках, — продолжила Филомена.
— Потому что именно эта путтана наябедничала про библиотеку, — закончила Панеттоне.
Догаресса смущенно улыбнулась. Карла встала.
— Прежде чем начнется урок, нужно принести сюда ваше вместилище мудрости.
— Я могу велеть, чтоб этим занялась Голубка, — мстительно предложила догаресса.
— В мою спальню она не войдет.
Таккола двигалась бесшумно, поэтому Маура через некоторое время приоткрыла дверь и, выглянув в коридор, обернулась к подруге:
— Ты заботишься о себе или обо мне?
— Убиваю двух зайцев, — поморщилась догаресса. — Кажется, в политике без этих дуплетов не обойтись. Меня и правда застукали, но я решила, что и доне да Риальто не помешает овладеть кое-чем из соблазнительного арсенала. Помучай своего муранского мальчишку во имя всех страдающих женщин Аквадораты.
— О да…
— Но помни о тех жертвах, на которые он ради тебя пошел. И, Маура, если честно, мне плохо без Карлы, без моей любимой подруги, мудрой советчицы и величайшей добытчицы секретов. И плевать, какого она пола.
Отбытие с острова Риальто торжественности было лишено. Я сидела подле супруга на возвышении в центральной части галеры, зевала и боролась со сном.
— Устала? — спросил Чезаре. — Воспользуешься моим плечом в качестве подушки?
— Когда мы перестанем быть видны с берега, непременно, — сказала я. — Спасибо.