. Куда бы ты ни пошёл, смотри на перья, радугу и красивые камни. Найдёшь их и будешь знать, что я где-то рядом.
Потом она подняла кулон с совой из лунного камня, который всегда носила на шее, и потрясла им перед камерой телефона.
– Везде знаки, дорогой мой.
При взгляде на неё на глаза навернулись слёзы, и я быстро выключил телефон.
– Смешно! Никаких знаков. Никакой магии…
Слова слетели с губ прежде, чем я успел подумать. Я засунул телефон обратно в карман и развернул палатку так, чтобы она начала раскачиваться, успокаивая меня.
Я не смогу показать это видео Аве. Она не смогла бы вынести это снова. И начала бы плакать. Я уверен.
Внезапно занавеска распахнулась и Ава сказала:
– Скажи правду – ты разыгрываешь меня?
– Нет, клянусь.
– Я так не думаю, – Ава залезла в подвесную палатку ко мне. – После того, что ты устроил сегодня.
– Что ты делаешь? – спросил я, вытаскивая наушники. – Тебе нельзя сюда. Ты стала слишком большой, чтобы сидеть тут со мной.
– Э-э-э, – покачала головой Ава. – Я не слишком большая. Она выдержит вес больше двухсот фунтов. Я знаю, читала инструкцию, когда папа собирал её.
– И всё же, – сказал я, ёрзая на месте и показывая, как мне неуютно сидеть с ней тут. – Это моё личное пространство. Здесь я провожу свободное время.
– Ты же видео с Итой смотришь? – Ава легла на спину рядом со мной и положила подушку под голову.
Я хотел соврать. Сказать «нет». Прогнать её и попросить оставить меня в покое. Но не сделал этого. Потому что внезапно я понял – Ава скучает по Ите не меньше, чем я! Конечно, это объясняет её поведение сегодня. Почему я раньше не понял этого?
Честно, мне немного неловко из-за того, что я единственный слушаю Consejos Иты тогда, когда захочу. Ава не виновата в том, что именно мне Ита поручила следить за ними. Она взяла с меня обещание – хранить видео на телефоне и показывать Аве тогда, когда она будет готова. Когда станет старше и справится со смертью Иты.
Ава смотрела на меня и строила щенячьи глазки. Я отвёл взгляд.
– Можно мне посмотреть? – спросила она. – Хотя бы одно видео. Пожалуйста. Я уже давно не просила. Ни разу с тех пор, как мы переехали сюда.
– Не знаю, – ответил я. – Я не хочу, чтобы ты…
Ава остановила меня.
– Я не заплачу. Если ты переживаешь об этом.
Конечно, я думал об этом. Просто не знаю, что сделать, если она заплачет. Я сам только что успокоился. Так как мне ожидать спокойствия от Авы? Она младше меня.
Я вздохнул и протянул ей наушник.
– Хорошо. Но молчи, пока мы смотрим видео.
– Никаких пересылок. Никаких пауз. Никаких разговоров, – повторила Ава три золотых правила просмотра видео со мной.
Сестра повернулась, вставила наушник в ухо и удобно улеглась. Я же открыл галерею и начал прокручивать вниз, читая названия по ходу. Старался концентрироваться на смешных – по понятным причинам.
– Relampago Rats? Cheetahs Chismosas? Crafty Cucarachas…
– Сам выбери, – сказала Ава, кладя голову на моё плечо. – Они все хороши.
Я выбрал Moldy muñecas, потому что оно довольно милое. Грязные куклы запрыгивали в стиральную машинку и в конце присели за стол всей семьёй. К тому же это её одно из любимых. И поскольку с Авой всё в порядке, мы не остановились на одном видео и просидели так час в палатке. Мы смотрели видео за видео. Слушали безумные истории нашей Иты, пока не засмеялись так сильно, что животы начали болеть.
– Ещё одно, – умоляла Ава. – Короткое.
– Хорошо. Выбери сама, – сказал я, протянув ей телефон.
Ава прокрутила вверх-вниз. Палец задержался на последнем видео, которое я записал во время нашей встречи. На нём длинные серебристые волосы бабушки почти полностью растрепались, и она выглядела немного хрупкой, худой и измождённой в белом больничном халате. К тому времени она уже перестала наряжаться к нашему приходу.
– Можно? – прошептала Ава, её палец завис над видео.
Я кивнул, и Ава нажала на него.
На экране телефона появилась Ита, которая сидела в постели. Свет из окна проникал внутрь и освещал всё вокруг нас. Она походила на ангела, смотрящего на прекрасный и залитый солнцем мир.
– Так, – сказал я. – Снимаю.
– Это последнее видео, Jaimito, – прошептала Ита, мягко улыбнувшись на камеру. – Скоро я буду с antepasados. Буду следить за тобой с той стороны.
Хоть на видео меня и не было видно, но я прошептал «я тебя люблю». Тогда не хотелось ей показывать, как больно мне слушать о её смерти. Хотя я знал, что она лишь убеждалась в том, чтобы мы справились с горем после её ухода.
– Не грусти, – тёплые карие глаза Иты сияли любовью. – Живи с радостью в сердце, Cariño. Люби свою семью. Люби их всем сердцем. Помни, твоя сестра умная, а ты смелый. Но вместе вы сможете преодолеть любые трудности. И прежде всего, храбрый мой мальчик, помни, что никто не должен командовать тобой – где и как тебе жить. Никто не имеет права забирать твои мечты. Будь стойким. Держитесь вместе.
– Никто, – прошептала Ава, вытирая слезу. Видео закончилось, и я выключил телефон. От того, как она произнесла это слово, по всему телу пробежал холодок. И внезапно меня осенило.
– Вот оно! – сказал я, выпрямившись и случайно вырвав наушник из уха Авы.
– Ай! – плакала Ава. – Больно. Что с тобой?
– Разве ты не видишь? – спросил я у неё, сворачивая наушники и пряча их в карманы брюк вместе с телефоном. – Вот что… Хранитель пытался спугнуть нас. Всё время, когда соседи любезно нас встречали, он пытался прогнать нас.
– Прогнать? – прошептала Ава, её глаза раскрылись шире и блестели. – Но почему?
– Не знаю. Потому что мы другие, – размышлял я.
Ава нахмурилась.
– Ты о том, что мы… мексиканцы, – уверенно произнесла она. Хоть сестре всего десять, но из-за работы мамы над темой о разных национальностях она всё понимала. – Значит, они расисты?
– Предрассудки или предвзятость, – поправил Аву я. – Может быть, не знаю. Одно ясно: всё это время Хранитель ясно даёт понять, что нам здесь не место. Он будто бросил нам вызов. Чтобы мы приспособились, влились в коллектив, устроили свою жизнь. В их мире, без помощи наших родных!
– Я не понимаю! – сказала Ава, заставляя тканевую палатку закружиться, когда она пыталась сесть. – Что означает «всё это время»?
– Ты не читала первое письмо, – осенило меня. – Но ты поймёшь, если прочтёшь оба.
Я отодвинул занавеску.
– Подожди, есть ещё одно письмо? – спросила Ава, когда мы выбрались из палатки.
Я подошёл к столу и достал первое письмо от Хранителя. Я просто не мог выбросить его, особенно после второго письма. Открыв, я сравнил их. Ава стояла у меня за плечами и читала вслух оба письма, одно за другим.
– Джеймс… это серьёзно, – сказала она, и в глазах сестры, казалось, появился страх.
– Знаю, – ответил я. – Нам надо узнать, кто отправляет письма.
– Как? – Ава приземлилась на край кровати. – С чего мы начнём? В том плане, если ты не подозреваешь мистера Морриса, то кто ещё может заниматься таким?
– Не знаю. Но у нас мало времени. В письме говорится о Кровавой луне.
– Это затмение, – сказала Ава. – Следующее через четыре дня. Мне нравится следить за этим.
– Вау! Только у нас совсем мало времени.
Ава кивнула.
– Знаешь, что ещё будет через четыре дня? – и когда я непонимающе посмотрел на неё, она продолжила: – Праздник на факультете у мамы.
– Праздник на факультете?
– Да. Отмечено в нашем календаре, – сказала Ава. – Но это не так важно. Мы должны выяснить, чего хочет Хранитель. Если бы мы узнали, то было бы, на что опираться. Как в том шоу по телевизору о неразгаданных тайнах.
Я снова перечитал первое письмо.
– У меня такое чувство, что это как-то связано с домом. Он пишет… О боже мой!
– Что? – вскочила Ава и посмотрела на письмо в моей дрожащей руке.
Я оглянулся, прижал руку к губам и прошептал так тихо, только чтобы сестра услышала мои слова.
– Что, если в доме есть скрытые камеры?
Ава не пошевелилась после моих слов, только водила глазами по сторонам, чтобы невзначай осмотреть комнату.
– Серьёзно?
– Да, мы должны показать письма родителям, – сказал я. – В том плане… что если…
– Что? – спросила Ава.
– Ты не врёшь мне? Клянёшься, что не писала этого?
– Джеймс! – Ава подняла руки от возмущения. – Если бы это была я, и ты уже повёлся, какой смысл мне врать сейчас?
Я лишь пожал плечами в ответ.
– Не знаю.
Ава наклонилась, протягивая свой мизинец.
– Честное слово, double-dutch, enchilada-rush, pinky-swear on my dolls’ cute hair[29], я не писала писем.
Хоть мне и показалось это немного глупым, я всё же подтвердил клятву Авы мизинцами.
– Хорошо, тогда пойдём, – сказал я и вышел из комнаты.
С письмами в руках мы с сестрой наперегонки спустились по лестнице и побежали на кухню. Отец стоял у плиты с прихваткой для духовки в одной руке, и лопаткой – в другой.
– Ну, привет, – сказал он. – Вам давно бы пора было прийти. Хотите съесть горячего сырного лакомства?
Мама уронила вилку, со звоном упавшую на тарелку в конце стола. Тогда она наклонилась и поправила всё на свои места на столе.
– Что это у тебя, Джеймс?
– Мама, папа, – начала Ава. – Джеймс хотел сказать кое-что очень важное.
– Думаю, вам стоит прочесть это, – я поднял руку, чтобы показать родителям странные письма.
– Что это? – спросила мама, кладя столовое серебро и забирая у меня письма.
– Я правда не знаю, – сказал я, наблюдая, как она разворачивала и читала их. – Какие-то жуткие записи.
Мой отец отложил лопатку и подошёл, чтобы прочитать вместе с мамой.
– В смысле – ты не знаешь? – спросила мама. – Где ты это взял?
– Первый был у моего компьютера, когда я вернулся домой в четверг. Второй я нашёл в спицах велосипеда сегодня, – сказал я ей.
Потом я описал маме всё в подробностях – как я испугался, и слова Авы о том, что это не её розыгрыш. Наши родители слушали и переглядывались, пока я говорил.