– Королева. Самая большая! – Она чуть ли не задыхалась. – Можно мне сойти на берег и поговорить с тобой? – снова возвысила голос Элис.
– Королева? У драконов есть короли и королевы?
– Большая синяя самка, – нетерпеливо бросила Элис, – вон она, там. Где девушка с метлой.
– А-а… А откуда ты знаешь, что она их королева?
– Не их королева, а просто королева. Все драконицы – королевы. Точно так же, как все кошки. А теперь помолчи, прошу тебя! Когда ты говоришь, я ее не слышу!
Создание на берегу издало звук, – казалось, будто кто-то подул в испорченную дудку. Но для Элис это явно звучало волшебной песней. Вот дракон наконец прекратил мычать, и капитан Лефтрин просиял, как будто разделял восторг пассажирки:
– Ну, раз так, то здесь мы вас и высадим.
Элис уже сорвалась с места, торопясь на нос баркаса, и оглянулась на Седрика:
– Возьми блокнот, пожалуйста, и все, что нужно для записи нашего разговора. Скорее! Я иду.
– Хорошо.
От перспективы прогуляться среди драконов сердце у него забилось сильнее. Он заторопился к своей временной каюте. По крайней мере, одно дело уладилось. В этих четырех стенах он может уединиться, и у него есть доступ ко всему багажу. Седрик раскрыл свой одежный сундук и вытащил штаны. Он приготовился к путешествию так тщательно, как только мог, и надеялся, что предусмотрел все случайности. Взяв свой ящик с письменными принадлежностями, сел на кровать. Она представляла собой всего лишь дощатый помост, застеленный сомнительной чистоты матрасом, но вполне годилась, чтобы сидеть, – в отличие от гамаков, в которых спали матросы.
Седрик торопливо открыл ящик и проверил содержимое. Чернильницы для чернил разного цвета, некоторые полные, некоторые пустые, ручки с заостренными перьями и запасные перья, маленький острый перочинный нож, бумага разного размера и альбом для зарисовок. В пенале – угольные палочки и карандаши для эскизов. Седрик нажал две потайные кнопки, и дно ящика поднялось. В тайнике лежали бутылочки для образцов. Флаконы побольше и крупная соль были спрятаны в сундуке, а для первой вылазки хватит и этих. Если ему крупно повезет, то к возвращению на борт у него будет все, что нужно.
Когда Седрик вернулся на палубу, остальные уже ушли. Как мило! Он постарался справиться с раздражением и подошел к борту. Для спуска ему оставили грубую веревочную лестницу. Слезть по ней с письменным прибором под мышкой было нелегко, но он справился и не уронил свою ношу в грязь. Конечно же, никто даже не подумал ему помочь. Элис уже ушла по берегу довольно далеко, причем одна. Этот мошенник Лефтрин и не собирался сопровождать ее, просто высадил на берег, кишащий драконами. Как она только выносит этого человека!
До земли оставалось несколько футов, когда Седрик спрыгнул с лестницы, едва не выронив драгоценный ящик. Потом нагнулся, чтобы подвернуть брюки. Он подумал, что вид у него теперь сделался совершенно дурацкий, словно у аиста в сапогах. Впрочем, лучше уж так, чем потом остаток дня носить на штанинах зловонную тяжелую грязь.
А уж запах тут действительно был еще тот! Воняло испражнениями – не ошибешься. Эта вонь смешивалась с противными испарениями от реки и тухлым духом из чащоб, так что в воздухе стоял густой смрад. Хорошо еще, что сегодня ему не довелось поесть как следует, а то бы желудок взбунтовался.
– Какое прелестное место ты выбрала для прогулок, Элис! – саркастически пробормотал Седрик. – Что может быть лучше, чем пройтись среди куч драконьего навоза в компании старого бобра?
Он услышал что-то вроде низкого ворчания и тревожно оглянулся. Нет. Драконов поблизости не было. Однако Седрик был уверен: неизвестно откуда доносился угрожающий голос какого-то крупного создания. К тому же возникло неприятное чувство, что за ним следят. И не просто следят, а пристально, как кот за мышью. Седрик снова огляделся и замер – на него в упор глядели два больших ярких глаза. Сердце забилось сильнее. Мгновение спустя он понял свою ошибку. Глаза были нарисованы на носу баркаса. Прежде он их не замечал. Седрик вспомнил, что глаза на кораблях рисуют из суеверия – якобы они помогают находить путь. Глаза баркаса взирали на него с презрением и гневом. Он содрогнулся и отвернулся от корабля.
– Седрик! Быстрее! Пожалуйста!
Он отыскал взглядом Элис. Та оглядывалась, ища его. Оказывается, капитан Лефтрин тоже был здесь, он разговаривал с делегацией людей из чащоб. Один из них держал в руках толстый свиток и зачитывал из него пункт за пунктом. Капитан покивал и засмеялся. Но человеку со свитком было не до смеха.
Элис остановилась рядом с драконами. Выглядела она как собачонка, рвущаяся на прогулку. В ее позе читалась тревога, смешанная с радостным возбуждением. Ничего удивительного. Драконица, которую она выбрала, поднялась на ноги, выказывая интерес. Она была намного крупнее, чем казалась с палубы баркаса. И синего цвета. В солнечном свете ее шкура сверкала и искрилась. Медно-карие, с узким кошачьим зрачком глаза существа выглядели непропорционально большими. И в отличие от кошачьих, в глазах драконицы кружились водовороты более и менее глубокого карего цвета. От этого делалось не по себе. Тварь издала гортанный призыв.
Элис повернулась спиной к Седрику и поспешила к дракону:
– Да, конечно. Прошу прощения, что заставила тебя ждать, о великолепная!
Будь драконица пропорционально сложена, она была бы прекрасна, как бывает прекрасен племенной бык или олень. Однако хвост ее выглядел куцым по сравнению с длинной шеей, лапы тоже были коротки и неуклюжи. Крылья, которые драконица только что подняла и расправила, казались слишком маленькими для такого тела, к тому же были разными. Седрику они напомнили зонт, вывернутый ветром, – те же неприглядные «спицы» и обвисшая «ткань». Он выпрямился, подхватил ящик под мышку и пошел по грязи вслед за Элис.
Неподалеку послышался шум, и Седрик остановился. По берегу тяжело бежал небольшой красный дракон с мальчишкой на спине.
– Раскрой крылья! – кричал паренек. – Раскрой крылья и помаши ими. Нужно стараться, Хеби. По-настоящему стараться.
В ответ несчастная тварь распростерла крылья. Одно было больше другого, но дракон послушно хлопал ими на бегу. Этот «полет» закончился тем, что существо с разбегу влетело в реку. Мальчишка завопил от разочарования, потом заорал:
– Смотри, куда бежишь, Хеби! Но для первого раза хорошо. Просто не бросаем это дело, малышка.
Седрик не единственный заинтересовался зрелищем. Драконы и их хранители замерли. Одни подростки улыбались, другие были в ужасе. Что чувствовали драконы, Седрик определить не мог. Вот как понять, довольна корова или обижена? После минутного замешательства Элис поспешила к своей цели.
Длинноногий Седрик вскоре догнал ее. Похоже, она продолжала разговор с драконом.
– У меня нет слов, чтобы должным образом восхититься твоей красотой. Я так рада, что наконец я здесь, а говорить с тобой, как сейчас, я уж и вовсе не мечтала!
Дракон наклонил к ней голову.
Седрик только сейчас заметил рядом с драконом девушку. На плече она держала самодельную метлу. Вид у нее был недовольный. Она хмурилась, и в сочетании с суженными глазами и чешуей это придавало ей сходство с рептилией. Таково было первое впечатление – ящерица. Седрику сначала показалось, что у нее грязные руки, но потом он увидел: пальцы девчонки оканчиваются черными когтями. Ее косы казались клубком змей, глаза странно блестели.
– Элис! – окликнул Седрик; Элис не ответила. – Постой! Подожди меня!
– Хорошо, давай быстрее.
Она остановилась, но видно было, что долго ждать не будет. Седрик нагнал ее в два широких шага и взял под руку.
– Будь осторожна! – тихо предупредил он. – Ты ничего не знаешь об этом драконе. А у девицы крайне враждебный вид. Они могут быть опасны.
– Отпусти меня, Седрик! Ты что, не слышишь ее? Она сказала, что хочет говорить со мной. Я думаю, что оставить без внимания такую просьбу – самый верный способ ее оскорбить. Я приехала сюда как раз для того, чтобы разговаривать с драконами. И ты здесь за тем же самым! Так что иди за мной и, пожалуйста, будь готов записывать наш разговор.
Она попыталась вывернуться, он усилил хватку и наклонился к ее лицу:
– Элис, ты это серьезно?
– Разумеется! А зачем, по-твоему, я проделала такой путь?
– Но… Драконы не разговаривают. Разве ты слышишь что-то разумное в этом мычании и лае? Что я должен записывать?
Элис посмотрела на него со смятением и с жалостью:
– Ох, Седрик, ты ее совсем не понимаешь? Ни единого слова?
– Если она и сказала хотя бы слово, я его не понял. Я слышу только драконьи завывания.
И тут, словно бы в ответ, дракон издал рокот. Элис подняла голову, обратив лицо к дракону:
– Прошу тебя, подожди, дай мне поговорить с другом! Он, похоже, не понимает тебя.
Элис снова повернулась к Седрику и горестно покачала головой:
– Я слышала, что многие не вполне разбирали, что говорит Тинталья, а некоторые не понимали ее речи вообще. Но никогда не думала, что ты окажешься так обделен. Что же нам теперь делать, Седрик? Как ты будешь записывать наши разговоры?
– Разговоры?
Его злила эта детская фантазия о разговорах с драконом. Примерно так же, как манера некоторых людей здороваться с собаками и спрашивать у них: «Ну как наши дела, дружок?» От женщин, разговаривающих со своими кошками, его и вовсе трясло. Элис, как правило, не делала ни того ни другого, и он думал, что ее реплики к дракону – новое нездоровое влияние Дождевых чащоб. Но настаивать на том, что дракон разговаривает, и жалеть Седрика – это было уже чересчур.
– Я все запишу – как записал бы разговор с коровой. Или с деревом. Элис, это смешно. Я признаю – должен признавать, – что драконица Тинталья умеет делать так, что ее понимают. Но это создание? Ты посмотри на него!
Дракон скривил губы и издал однотонный шипящий звук. Элис покраснела. Юная девушка из чащоб, стоявшая рядом с драконом, проговорила: