— Мы вычистили его организм от наркотиков и… — заговорил немолодой целитель, стоявший рядом, но тут же получил полный ярости взгляд князя.
— Он! Не! Наркоман! — прокричал невысокий мужчина.
— Прошу прощения… я… не говорил, что он сам его принял… — перепугался целитель, ведь он знает, что князь жесток. Очень жесток!
— Продолжай, что там с очисткой? — рыкнул князь, немного успокоившись.
— Д-да… Организм очищен. Жизни Егора Алексеевича ничего не угрожает. Но доза была убийственная, и, боюсь, восстановление займёт время.
— СКОЛЬКО⁈ — Жуков впился в немолодого целителя, и у того по лицу протекла капля пота.
— Возможно, полгода…
Князь ничего не ответил, но его взгляд был красноречивее слов, и если целитель сейчас не «исправится», то быть беде. Для целителя…
— Но если задействовать нетрадиционное лечение… Однако это опасно… и главное — незаконно, — слегка вспотев, произнёс мужчина.
— Я и есть закон! Говори уже!
— Д-да… Замбийские шаманы…
— Магия передачи жизни, да?.. — Жуков погладил свою короткую бороду. — Займись. Жертв я найду сколько угодно.
— Понял…
Целитель поклонился и ушёл, а князь взял руку внука.
— Те, кто поднял руку на наш род, умрут. Все до единого… И Древов умрёт… И эта сука Королёва умрёт… Все сдохнут…
Кабинет ректора МГУ.
Некоторое время спустя.
Это был сравнительно небольшой, но по-домашнему уютный кабинет. Здесь было много зелени и солнечного света. А вот мебели было мало, но зато выглядела она по-домашнему и удобной.
Ну и имелся рабочий стол, который располагался посреди кабинета. Вот перед ним я и стоял. А чуть в стороне от меня стоял декан, а на диване, что у стены, сидели двое мужчин. Тот усатый в серебряном костюме и Воробьев Фёдор Михайлович.
У мужчины среднего роста, но крепкого телосложения дёргался глаз и виднелись круги под глазами. А вот усатый изобразил полуулыбку.
— Итак, Дмитрий… — заговор рыжий ректор, прожигая меня задумчивым взглядом, и поправил очки. — Вы у нас уже стали известны. Особенно после вчерашнего…
— Представляю.
— Вот зачем нам такой студент, который фактически объявил войну губернатору?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Но в своё оправдание скажу, что он первый попытался убить меня в стенах университета. Так что он первый и объявил войну.
— Но доказательств у вас, конечно же, нет.
— Если бы они были, я бы уже всё передал Имперской Канцелярии.
Мы смотрели друг другу в глаза, и тот вскоре вздохнул да откинулся на спинку кресла.
— Император просил приглядеть за вами, и я уже тогда почувствовал, что легко не будет… Но, чтобы так… — он кинул на меня строгий взгляд и продолжил: — Десятки родов требуют от меня немедленно отчислить вас, Дмитрий Андреевич.
— Ваше право, — вновь я пожал плечами.
— Вот так просто? — приподнял тот бровь.
— Вот так просто. С одной стороны, я потеряю защиту университета, а с другой, это развяжет мне руки, и я залью город кровью своих врагов.
— Или умрёте.
— Когда некого защищать, сражаться становится проще, — улыбнулся я в ответ. — И действовать можно… более жестоко. Поэтому я приму любое ваше решение. Кроме просьб «не лезть к Жукову». Сидеть и ждать, когда меня в очередной раз попытаются убить, я не стану. Да и вам, думаю, уже надоели все эти «ситуации».
— Вы не представляете, насколько надоели. Из-за них не только репутация университета пострадала, но и Императора, — ректор покачал головой, а Воробьёв что-то крякнул. Надо его Уткиным назвать…
— Ну да, тут проще избавиться от симптома, чем от первопричины, — я ухмыльнулся, а тот поморщился. Имел же я в виду Жукова как первопричину.
— Вы ставите меня перед серьёзным выбором… — рыжий ректор вновь поправил очки, продолжая внимательно на меня смотреть. — Ваши успехи на практике приятно удивили, а кого-то даже поразили. Вы знали, что стали первыми в университете? И я имею в виду даже среди старшекурсников.
— Предполагаю, что вряд ли кто-то убил больше тысячи энтропов, как это сделали мы.
— Так и есть. Даже «Королева», которая, к слову, подала документы на перевод, получила меньше баллов за практику.
— Что поделать, не хочет она замуж за ублюдка, у которого хобби — морально и физически уничтожать девушек и доводить их до самоубийства, — я улыбнулся в ответ, а тот скорчил лицо. Да и не только он. Остальные тоже нахмурились. — А ещё, я уверен, он поступит в ваш университет. Вот вам будет «весело», иметь неприкасаемого безумного студента, который будет творить, что вздумается, и ничего ему за это не будет.
— Хорошо, Дмитрий, можете возвращаться к урокам. А я обдумаю, что с вами делать.
Кивнув ректору, направился на выход и поспешил на урок. Эх… пропустил все отчёты по практике. Но ничего! У меня есть Кира. Она всё тщательно конспектирует. Не то что этот бесполезный блондин.
— Тебе нужно расширить территорию Сада, — сказал Король, сидевший на моём плече. — Тогда ты сможешь увеличить количество и качество кислорода. А значит, практически жить в Саду.
— Кстати, об этом, — мысленно ответил я, шагая по коридору административного здания универа. — Я ведь смогу использовать не только духов, но и реальных людей. Это не только дешевле, но и безопаснее…
— Соглашусь, — кивнул чибик с короной.
— Лучше призыв и битва! Сильный враг сделает нас сильнее! — возразил Кролик, сидевший на другом плече. Он уже возродился.
Задумавшись, не заметил, как пришёл в аудиторию. А там уже почти всё закончилось… И пришлось идти в лекционный зал. Большой такой! На пять сотен человек, но и лекция была очень интересная!
— Как вы видите… — средних лет профессор указывал на огромный экран на стене.
В руках у него была лазерная указка. На самом экране изображена карта мира со множеством чёрных пятен. Эти пятна, словно кляксы на бумаге, были повсюду. Север Урала и Сибири, Донбасс, Север Сахалина и многие другие места нашей Российской Империи.
Помимо этого, энтропией поражены Южная Корея, Япония, Бразилия, Европа, США с Британией, да и много кто ещё. Но хуже всего дела происходят в Индии. И сейчас нам её показывали.
Реки этой огромной страны стали черны, а немалое количество городов вымерло. Или же близки к этому.
— … постепенно, но человечество проигрывает битву за жизнь, — продолжил профессор и указал на Китай. — Однако, как вы видите, Поднебесная — одна из стран, которая практически не пострадала от энтропии.
Он кинул взгляд на зал и вновь заговорил:
— Как вы знаете, энтропия в первую очередь поразила промышленные центры с высоким уровнем загрязнения. Но в тоже время, — он переключил кадр и показал Африканскую страну, заваленную мусором, — свалки она не особо поразила. Лишь источник загрязнения. Словно сам мир борется не с симптомами своей «болезни», а первопричиной.
Я лишь ухмыльнулся. Только недавно говорил о схожем.
— Поэтому, что было сделано людьми? Началась ли реиндустриализация? Или, к примеру, перераспределение производственных мощностей, дабы раскидать промышленные центры по территории? — спросил мужчина, но сам же ответил. — Конечно же нет!
Он переключил кадр, и мы увидели США, а также индийских беженцев, работающих на заводах. Затем нам показали завод, вокруг которого умирающая земля. Энтропия раз за разом поражает это место, но, судя по высоким башням, пулемётам и солдатам, проблем в этом люди не видят.
— Люди начали сражаться с симптомами, а не с первопричиной… Монстры уничтожаются, а люди, поражённые энтропией, меняются на других. Всё же желающих работать за еду очень много.
Вновь сменился кадр, и вновь карта мира. Но теперь с зелёными и чёрными зонами.
— Как вы видите, многие сельскохозяйственных площадей потеряли плодородность. Человечество лишилось более трети урожая, и сейчас активно осваивается Африка, как почти не пострадавшая от энтропии. Земли там ещё плодородны… Но как долго это продлится и как быстро туда придёт энтропия? Ответа на этот вопрос у меня нет…
Да уж, грустно. Смотришь на карту, и приходит понимание, что вся эта возня аристократов, всё это пустое. Тут надо мир спасать, а не воевать друг с другом…
Хотя чего это я? Его уже не спасти… Зато! Я ведь смогу спасти близких мне людей… Если в Саду можно будет жить…
— Ага-ага, — Босс, стоявший в полный рост, похлопал меня по плечу. — Создадим Убежище. Назначим негров, люди будут работать в поле, сделаем армию! Дадим бой энтропии и быстренько усилим Древо.
— Опять ты за своё? Не Убежище нужно делать, а Королевство! Мы новый мир создаём, и Дима будет в нём королём! — вмещался Король, стоявший с другой от меня стороны.
— Блин, я ничего не слышу! Потише! — я мысленно выругался на них. Эти же стрельнули друг в друга глазами и, фыркнув, отвернулись.
Профессор тем временем рассказывал про миграцию. Многие люди стремятся в Поднебесную, но китайцы закрыли свои границы и никого не пускают. Точнее, почти никого… Чтобы попасть в страну, нужно пройти строгий отбор и внести немалую сумму денег.
Китайцы считают себя избранным народом, который живёт в единении с природой. Эта была их новая национальная политика. Ну и следуя ей, людей с «грязными помыслами и чёрной душой» они не пустят к себе, так как они «отравят» их страну изнутри.
— Миграция и беженцы стали главной мировой проблемой, а также рассадником энтропии. Вот, смотрите, — профессор показал мировую карту с обозначением трущоб на них. И их была тьма. Но Екатеринбурга в них не было. Хах…
— Как вы видите, трущоб образовалось несметное количество. А вот график энтропии и прорывов…
Многие удивились, но не я, всё же то, что трущобы — это рассадник энтропии, и так прекрасно знал. В трущобах всюду отчаяние, боль и страдания. Всё это привлекает энтропию, и там случаются прорывы.
Профессор продолжил лекцию, но зазвенел звонок. Однако следующая лекция здесь же и у него же. Так что после перерыва он продолжил. Но на этот раз говорил на тему мирового голода и продовольственной безопасности.