». Подъезжая к Иоанновскому мосту, кортеж останавливается. Сам мост был украшен гирляндами из кипариса и листьями иммортелей. Гробы начинают вносить на территорию крепости, в том же порядке, что и в аэропорту, начиная с лакея Алоиза Егоровича Труппа и заканчивая гробом императора. В Петропавловском соборе уже готов постамент для девяти гробов. Внутри идут последние приготовления к церемонии.
Наконец наступило 17 июля. 80 лет со дня трагической гибели последней императорской семьи. «Сегодня я чувствую себя по-другому, – записал в своём дневнике князь Николай Романович за несколько часов до церемонии. – Вместо печали я испытываю чувство смиренной радости от того, что выполнил свой долг. Они уже здесь. Сегодня мы похороним их и возрадуемся при мысли, что наконец они будут покоиться все вместе в мире»[275].
Перед тем как отправиться в крепость, в автобус, стоящий у гостиницы «Астория» и предназначенный для Романовых, неожиданно подсаживается их «родственник», внук «чудом спасшегося Цесаревича Алексея». «Я бросаю взгляд на человека в белом чепце и белой одежде, – вспоминал Николай Романович. – На его тунике я замечаю Мальтийский крест. Его форма, возмутительно кричащая. Я говорю одному из наших сотрудников Службы безопасности, что форма мальтийских рыцарей на самом деле не белая и что было бы интересно посмотреть, есть ли у этого человека приглашение. Как оказалось, нет.
Он один из самозванцев, очередной “наследник российского престола”! “Сын” Цесаревича Алексея! Его не пускают в автобус, хотя, когда мы садимся, я наблюдаю, как с нетерпением его с пристрастием допрашивают двое российских журналистов»[276].
К полудню в соборе уже находится цвет русской культуры: виолончелист Мстислав Леопольдович Ростропович [277] и его супруга, оперная певица Галина Павловна Вишневская[278], помогавшие следствию, актёр Кирилл Юрьевич Лавров[279] и писатель Даниил Александрович Гранин[280] и, конечно же, «совесть русской нации» академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который своим авторитетным мнением убедил приехать на церемонию президента России. В это же время борт номер один с Борисом Ельциным приземлился в Пулково. Все ведущие телеканалы страны решили транслировать церемонию похорон в прямом эфире. Многим запомнился момент, когда Борис Ельцин спускался по трапу самолёта и чуть не упал с него, неловко оступившись, но с помощью супруги ему удалось удержаться на ногах.
Позднее, будучи уже в отставке, Борис Ельцин признается, что похороны императорской семьи стали для него глубоко личной историей. При Ельцине, бывшем первым секретарём обкома КПСС, был снесён дом Ипатьева, где государь вместе с семьёй находился под домашним арестом и принял мученическую кончину. «Любое упоминание о расстреле бередило душу. Задевало, – признавался в своих мемуарах первый президент России. – Царские похороны я воспринимал не только как свой гражданский, политический, но и как личный долг памяти»[281].
Собор уже заполнен, на специальном постаменте установлены гробы в три яруса. На первом – слуги, на втором – великие княжны, а на третьем – государь с супругой. Их гробы покрыты императорскими штандартами. Справа, между двумя колоннами, стоят Романовы, их более тридцати – близких и дальних родственников. Все обращают внимание на принца Майкла Кентского[282], который как две капли воды похож на своего деда – короля Георга V, двоюродного брата императора Николая II. Напротив Романовых почётное место заняли представители дипломатического корпуса разных стран.
«Ельцин был уже в пути, – вспоминал Николай Романович на страницах своего дневника. – Неожиданно появился человек из протокола и сказал мне, чтобы я был рядом, поскольку должен был поприветствовать Президента. Я посмотрел в сторону принца Майкла, и он мне кивнул. Я говорю Майклу, что, поскольку технически я “дома”, а он иностранный принц, он должен первым приветствовать Ельцина. Майкл не согласен. Я отвечаю ему, что проконсультируюсь с представителем протокола. Нет, это должен быть я, был ответ организаторов церемонии. Пора идти. Через открытую дверь я вижу несколько машин сопровождения и огромный лимузин. Ельцин с женой и губернатором Яковлевым идут ко мне. Мы пожимаем друг другу руки. Я приветствую его, говоря, что мы с семьёй рады видеть его здесь в этот торжественный день. “Это мой долг как человека и как главы государства”, – отвечает он. Я целую руку Наины Ельциной, а её муж пожимает руку принцу Майклу, который, как мне кажется, выглядит более Романовым, чем любой из нас»[283].
Ровно в 12 часов с Трубецкого бастиона Петропавловской крепости прозвучали три одиночных орудийных выстрела. Президент Борис Ельцин вместе с губернатором Владимиром Яковлевым[284] подошёл к специальному постаменту, откуда произнёс свою речь, обращённую к соотечественникам. «Он говорит с силой и медленно, глубоким баритоном; он почти хмурился. То, что он сказал в тот день, теперь общеизвестно. Я никогда не забуду его публичного осуждения ужасного Екатеринбургского преступления и того, как он стоял, молча склонив голову», – признавался князь Николай Романович. Внук лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина Константин Константинович Мельник[285] после церемонии скажет журналисту Павлу Лобкову: «Речь Президента Ельцина для нас была замечательна, потому что столько лет забывали эти события, а теперь Президент Ельцин объяснил, что это важно для русского народа, для русского прошлого и русского будущего»[286].
В Екатерининском приделе, перед тем как опустить гроб с останками государя, священноначалие рукой успело приложиться к крышке. Все понимали, что в последний путь провожают именно императора. Екатерининский придел – совсем маленькая боковая комнатка в юго-западной части собора. Раньше здесь отпевали некоронованных особ. В 1998 году в двухъярусном склепе нашли свой последний покой замученные узники Ипатьевского дома. Придел не смог вместить всех Романовых, поэтому в него проходят лишь самые близкие родственники. Князь Николай Романович, как старший в семье, первым бросает горсть русской земли в могилу. За ним обряд повторяет брат князь Димитрий Романович, потом князь Михаил Андреевич, принц Майкл Кентский, Константин Константинович Мельник и т. д. Наступает черёд закрывать склеп плитами. Они лежат рядом под белой тканью.
«Я стою в дальнем правом углу, у стены, с двумя маленькими сыновьями моего двоюродного брата Ростислава, – вспоминает Николай Романович. – Трос, поднимающий плиты, кажется тревожно тонким. И вот происходит ожидаемое: в то время как третья плита опускалась, трос порвался, и плита падает немного вбок, откалывая части своих углов. Я отступаю на полшага, забирая мальчиков с собой. Рабочие устанавливают другой кабель, поднимают повреждённую плиту и, рискуя потерять руки, сметают фрагменты цемента» [287].
В это время со стен крепости производится салют из 19 залпов. И вновь неуместная скрупулёзность. Если бы государь не отрекался, то с крепости произвели бы 21 положенный залп, а так хороним «простого полковника Романова». Увы, общество так до конца и не осознало масштаб трагедии. Наконец, все плиты уложены. Через кольца на плитах продевают стальную цепь, которая закрывается на замок. Над могилой рабочие устанавливают временное деревянное надгробие, стилизованное под мрамор. Первый венок к надгробию подносят от семьи Романовых. Князь Димитрий Романович спешит поправить ленту. В это время его старший брат князь Николай Романович даёт знак молодому князю Ростиславу Ростиславовичу, чтобы тот помог родственнику. Старое и молодое поколение семьи символически склоняют голову перед надгробием последнего государя.
«Все члены семьи находились в Екатерининском приделе, когда Президент Борис Ельцин вошёл с женой. Они повернулись лицом к надгробию и молча поклонились, положив руки на грудь. Этот образ больше всего будет использоваться в прессе, и действительно, ни один образ лучше не символизирует завершение этого трагического 80-летнего периода, – поделится своим мнением Николай Романович. – Новая Россия в образе своего первого Президента склоняется перед могилой Императорской Семьи, убитой коммунистами, а старая Россия в лице Романовых стоит возле Президента, свидетельствуя о его почтении». Далее Николай Романович вспоминает: «Ельцин поворачивается и идёт ко мне. Я беру его руки в свои и, держа их некоторое время, повторяю, как мы с семьёй благодарны за его присутствие. Пока я благодарю его жену, Ельцин пожимает руку моему брату и нескольким другим членам семьи. Наина Ельцина обращает своё внимание на младших. Моя внучка Николетта до сих пор вспоминает по-настоящему опечаленное лицо первой леди России, когда та пожимала ей руку. Президент и госпожа Ельцина уходят, и Романовы медленно следуют за ними, выходя на залитую солнцем Соборную площадь Петропавловской крепости… И вот, наконец, мы это сделали. Мы сделали это»[288].
На следующий день после церемонии, 18 июля 1998 года, Романовы отправились в Петергоф. Проезжая по Санкт-Петербургскому шоссе, Николай Романович мог наблюдать родную для его семьи Знаменку, где родился и вырос его отец.
В Петергофе, в знаменитом Коттедже, летней резиденции российских императоров, состоялось общее заседание Объединения членов рода Романовых, на котором князь Николай Романович был вновь избран председателем семейного союза. Позже для потомков императорской фамилии провели экскурсию в знаменитый Большой петергофский дворец, где в Тронном зале под портретом императрицы Екатерины Великой было сделано большое совместное фото всех Романовых, которое потом опубликовали многие российские и зарубежные издания. После семейной встречи Николай Романович сказал присутствующим корреспондентам, что главной целью семейного союза остаётся культурноисторическая, благотворительная и просветительская работа в России без какой-либо политики.