небо?
Винкельманн скептически взглянул на нее.
– Небо?.. Как скажете. Но не думаю, что в этом возникнет необходимость. Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что у Крюгера есть какие-то новые сведения.
– Тогда почему вы с ним встречаетесь? – спросил Макс, открывая перед репортером заднюю дверцу машины.
– Никогда не знаешь наперед. Тот факт, что Крюгер может оказаться серийным убийцей, безусловно, представляет для нас интерес. К сожалению, он не намекнул, о чем хочет рассказать на этот раз. Сказал только, что ему нужно срочно переговорить со мной.
– А в каких условиях состоялась ваша первая встреча? – спросила Лаура.
Она села на пассажирское сиденье спереди и захлопнула дверцу.
– Крюгер отправил сообщение нам на электронную почту и приложил ваше фото с этой заведующей. Я навел справки о вас, и, когда выяснилось, что в этом деле задействовано полицейское управление, естественно, я договорился с информатором о встрече. Мы встретились в ресторане, и за интервью Крюгер получил двести евро.
– Двести евро? – Макс присвистнул и завел мотор. – Неплохо.
Лаура следила в зеркало заднего вида за реакцией Винкельманна. Тот пожал плечами.
– Катастрофы и серийные убийцы всегда в цене. В эпоху интернета газетам непросто выживать. Приходится брать что дают.
Лаура тихо вздохнула. Этот журналист был ей неприятен.
Макс поехал в западном направлении. Дорога до Тойфельсберга занимала десять минут.
– Сколько Крюгер потребовал в этот раз? – спросил Макс, останавливаясь перед красным сигналом светофора.
– Вдвое больше, – ответил Винкельманн и склонил голову. – И не смотрите на меня так. Таков наш мир. Он знает, что его разыскивают. Само собой, в этот раз он требует больше.
Макс пробормотал что-то неразборчиво и надавил на газ. Дальше ехали в молчании. Лаура мысленно оценивала ход операции. Они с Максом будут следовать на безопасном расстоянии за Винкельманном. Репортеру следовало оставаться у них на виду, чтобы они могли вмешаться в нужный момент. Но сначала Винкельманн должен был попытаться выудить из Крюгера информацию.
Люди из подразделения уже рассредоточились на местности. Макс повернул на шоссе Тойфелсзее и остановился на обочине немного в стороне от заброшенных строений.
– Мы можем выходить? – спросил он у Момберга по рации.
– Да. Цель пока не появлялась. Отбой.
Макс повернулся к Винкельманну:
– Остаток пути пройдем пешком. Вы впереди. Мы будем следовать на отдалении. Не забывайте о кодовом слове. Если Крюгер заметит нас и проявит агрессию, просто скажите слово – и мы вас вытащим.
Винкельманн слегка побледнел, но кивнул. Он вышел из машины, сделал несколько неуверенных шагов, после чего двинулся вдоль дороги к заброшенным сооружениям бывшего военного комплекса. Крюгер назначил встречу возле самого высокого строения. Белый купол башни напоминал декорацию из научно-фантастического фильма. Винкельманн шел неторопливо. Лаура и Макс проследовали за ним со значительным отставанием и недалеко от назначенного места укрылись за деревьями, в то время как репортер дожидался непосредственно у подножия вышки. Он беспокойно переминался с ноги на ногу. Лаура бросила взгляд на часы. Оставалось примерно десять минут.
Она склонила голову к крошечному микрофону, закрепленному на отвороте блузки, и тихо спросила:
– Есть контакт с целью?
Ответ последовал незамедлительно:
– Нет контакта по всем позициям.
Они молча ждали за деревьями, не упуская из виду Винкельманна. За три минуты до запланированного контакта у репортера зазвонил телефон. Он ответил. Лаура слышала разговор через наушник:
– Это Крюгер. Доброго вечера. Теперь шагайте направо, пятьдесят метров вниз по холму. Там получите дальнейшие указания.
Послышался треск. Крюгер нажал отбой.
Лаура с тревогой взглянула на Макса. В лесу уследить за Винкельманном будет значительно труднее.
– Лучше разделимся, – шепнул Макс. – Ты направо, я налево.
Они проследили, как Винкельманн включил фонарик и скрылся среди деревьев, после чего последовали за ним. По склону холма сбегала узкая тропа. Репортер остановился. Луч карманного фонарика едва разгонял тьму. Винкельманн потоптался на месте и замер. Лаура спряталась за кустом. В темноте были видны лишь силуэт журналиста и луч света. Где прятался Макс, она не представляла.
В наушнике вдруг послышался треск.
– Цель показалась на одиннадцать часов. Контакта нет.
– Принято. Третий берет на себя. Прошу подтвердить.
– Подтверждаю. Остаюсь на одиннадцать тридцать. Репортер не движется. Цель вне поля зрения.
Рядом хрустнула ветка, и Лаура вздрогнула. Кто-то прокрался мимо нее. Она почувствовала тепло чужого тела. Возможно, это был всего лишь воздушный поток, вызванный движением. Лаура отступила назад, насколько могла. Снова послышался хруст. Каждый мускул в теле Лауры был напряжен до предела. Она не сводила глаз с Винкельманна. Репортер стоял на месте.
Вновь раздался голос в наушнике:
– Контакт установлен. Цель выходит из леса.
Лаура напряженно вглядывалась во тьму. Действительно, к Винкельманну кто-то приближался. Но было так темно, что она не смогла распознать Крюгера.
– Вы один?
Это определенно был голос Крюгера. Лаура слышала его благодаря микрофону Винкельманна.
– Да, как договаривались. Что у вас?
– Деньги вперед. Мне нужно скрыться, и наличка не помешает.
У Лауры зачастил пульс. Она стала подбираться поближе.
– Половину сейчас, вторую – когда сообщите свои сведения, – сказал Винкельманн и передал Крюгеру несколько банкнот.
– Благодарю, – ответил тот и с шумом выдохнул. – Так вот, я наладил в больнице одну бизнес-модель. Тащил время от времени вещи пациентов из «неотложки», а иногда и кое-что из препаратов, на какие был спрос. В больнице ужасная система контроля. До сих пор никто ничего не замечал… – Крюгер выдержал театральную паузу. – Возможно, вам это уже известно по другим заведениям. Есть много русских, да и других, кто скупает это добро. Я знаю кое-кого из аптечных курьеров, вот там всякое происходит.
– Ну а что такого нового вы хотели мне сообщить? Кражи – это, конечно, чудесно, только они происходят повсюду, и за новость о состоянии системы здравоохранения шеф меня по голове не погладит.
– Ясное дело. Просто не знал, что вы так глубоко в теме… Но мне довелось умыкнуть еще пару сумок… – Он что-то передал Винкельманну, чего Лаура не смогла разглядеть. – Чудный экземпляр. Поступила в отделение после побоев от своего хахаля, а потом сбежала в женский центр. Я как раз отвозил ее туда. Подумал, позже заеду еще раз и отдам сумку. Она принялась бы меня благодарить – и, сами понимаете, мы бы сблизились, и все такое… Но красотка вдруг исчезла. Ни в женском центре, ни дома, ни в больнице ее не было. Как сквозь землю провалилась.
– И что мне с этим делать? – В голосе Винкельманна сквозила досада.
– Вы не понимаете? – спросил Крюгер.
Лаура давно догадалась, к чему он клонит.
– Этот тип и ее похитил. Посмотрите на удостоверение. Все без исключения горячие цыпочки. Он похищает их одну за другой. Это серийщик, маньяк. Такая история по вам, верно? Вы можете указать легавым, как они облажались, если до сих пор не поняли, сколько пациенток уже исчезли.
В этот момент пошли помехи связи, наушник захрипел. Словно издалека Лаура услышала, как Крюгер выругался.
– На вас что, микрофон?
«Довольно», – подумала Лаура. И дала сигнал группе захвата.
22
Ночами приходилось тяжелее всего. Марина обслуживала одного клиента за другим. При этом душа ее витала где-то под потолком. Она действовала как робот. Улыбалась, стонала, говорила. Только когда на прикроватном столике появлялись деньги, сознание возвращалось. К утру Марина должна была отдать Саше тысячу евро, иначе ее ждали неприятности. По счастью, недоставало еще одного клиента. Она удовлетворенно вздохнула. Педро ходил к ней вот уже несколько недель. До сих пор он желал только говорить с ней. Марина опустилась на кровать. Педро единственный видел в ней человека. Марина часто слышала от других девушек, что бывают такие клиенты. Мужчины, которые приходили в бордель, только чтобы поговорить; в крайнем случае они клали голову девушкам на колени. Долгое время Марине не везло. Она уже и не верила в подобные истории. Женщины и девушки вроде нее нуждались в таких сказках, чтобы продержаться. Чтобы помнить, что не все мужчины на этой планете одинаковы. Что среди них остались такие, которые не просто искали разрядки, а способны были проявить сочувствие к другому человеку.
И вот появился Педро. Он не хотел секса.
Марина вскочила и достала блеск для губ. Встречи с ним дарили ей радость. Педро расспрашивал о ее жизни, о ее чувствах – и при этом еще ни разу не прикоснулся к ней. Поэтому она назвала ему свое настоящее имя. Он всегда садился на стул возле кровати. Ей не приходилось раздеваться, и на какое-то время Марина становилась той, кем была в действительности. Она не считала себя проституткой, которая добровольно раздвигает ноги, потому что ей не хватает секса. Нет, она была пленницей, как и остальные девушки здесь. И нельзя было просто так вырваться из этой системы – ведь Саша разыскал бы ее где угодно. А если б не сумел, то отыгрался бы на ее родных. Он уже неоднократно давал понять это. Марина сама видела все в его холодных глазах. Она с ужасом подумала о том, что Саша сделал с Ириной два дня назад. Он умел наказать так, чтобы клиенты не видели побоев. На ступнях Ирины не осталось живого места. Она не могла пройти и трех шагов. Саша сразу направлял посетителей к ней в комнату, чтобы она принимала их там, лежа в постели. Ей запрещалось говорить об этом и даже намекать, что у нее что-то болит. В каждой комнате имелась камера. Марина часто гадала, зачем это нужно. Ирина как-то сказала, что Саша нередко шантажировал богатых и женатых клиентов…
Марина машинально взглянула на камеру. Она сказала Педро, что он не попадет в кадр, если так и будет сидеть возле кровати. Камера не захватывала этот угол. Чтобы выяснить это, Марина добровольно обслужила Игоря, толстого охранника. Когда тот уснул, прямо в операторской, у нее появилась возможность заглянуть в каждый из мониторов. Камеры фиксировали только кровати и происходящее на них. В итоге Педро сунул ей лишние пятьдесят евро. У нее перехватило дыхание – потому что она спрятала деньги от Саши. Оставалось надеяться, что он об этом никогда не узнает. Иначе участь Ирины постигнет и ее.