— Ты ей командовать не давай, Валерий, — раздался голос из коридора. — Ведьмы — они знаешь какие? Чуть дал слабину, они тебе на шею прыг — и поехали!
— Это кто там выступает? — немедленно вызверилась Стелла. — Покажись-появись, дай на тебя глянуть, хозяин местный.
— Перебьешься, — невежливо отозвался подъездный. — Я в своем дому, тут у тебя надо мной власти нету!
— Так и занимайся домом! — рявкнула ведьма. — А в мои дела не лезь, ясно? Мы с Валерой сами решим, как нам дальше жить, не твоего это ума дело!
— Тональность пониже делаем, — влез в их перебранку я. — Это не его дом и не твой. Это мой дом. Я здесь хозяин, мне решать, как и что. Так что оба умолкли. Все услышали? Вот и славно. Стелла, чаю хочешь?
— Хочу, — буркнула ведьма. — Знаешь, Швецов, с тобой диеты никакие не нужны. Я за вчерашний день только позавтракать успела, а потом — все. Скандалы, интриги, расследования — вот моя пища.
— Врешь, — сообщил ей я, отправляясь на кухню. — Еще шаурму съела у Абрагима и в ресторане еду с моей тарелки добила.
— Это разве поела? — отмахнулась Воронецкая. — Так, червячка заморила.
Она уже почти вышла из комнаты, но после вернулась и захлопнула балконную дверь.
— Береженого Ночь бережет, — ответила она, поймав мой насмешливый взгляд. — Кто его знает, какой приказ эта тварь получила? И, самое главное, от кого? А вдруг все же сунется, вдруг воля пославшего окажется сильнее, чем природная осторожность?
— Вот тут ты права, — я поставил чайник на конфорку, включил плиту, а после подошел к холодильнику. — Главный вопрос, как мне кажется, именно в этом. Кто ее за мной послал? Не просто же так она нарисовалась. Четверть века я жил — не тужил, интереса для кровососов не представлял никакого, а тут раз — и им понадобился в качестве пищи. С каких щей?
— А если не в качестве пищи? — склонила голову к плечу ведьма. — Об этом не думал? Что если ее задача была тебя не выпить, а напугать?
— Думал, — я окинул взглядом почти пустые полки холодильника. — Блин, забыл в магазин зайти со всей этой суетой. Извини, подруга, деликатесни нет. Если желаешь, могу пельменей сварить, их у меня много.
— На фиг, — отмахнулась Стелла. — Я магазинные пельмени не употребляю никогда, они без души слеплены.
— Кто бы о душе говорил, — раздался голос подъездного из-под раковины. — Хе!
— Какой он у тебя разговорчивый-то, а, — нахмурилась ведьма. — И бесстрашный!
— Анисий Фомич, иди с нами чай пить, — предложил я, открыв дверцу, ведущую в закуток с трубами.
— Не та компания, — отказался тот, сверкнув глазами из темноты. — И тебе не след бы с этой бесовкой хлеб за одним столом есть!
Стелла вскочила с табуретки, та, громыхнув, опрокинулась на пол.
— Да что ж вы за нелюди такие? — устало поинтересовался я. — И как же вы мне надоели! Если бы не эти змеи на груди и сны, ей-богу, уже сегодня катил бы я в поезде куда-нибудь в Кинешму. Побродил бы по лесам, нашел клад, продал его мелкоуголовному элементу, который там обязательно имеется, купил себе дом на берегу реки и жил припеваючи, про вас всех не думал. Жалко, нельзя так!
— Нельзя, — не без злорадства отметила Стелла, поднимая табурет. — А ты, мохнорылый, запомни: еще одна дерзость из угла — и я к тебе в дом королеву крыс подселю, а после старшему вашему расскажу, почему так поступила. Замучаешься синяки на боках сводить да эту серую погань по чердакам с подвалами ловить. Ясно?
— Ясно, — пробасил кто-то из-за плиты, и этот голос Анисию Фомичу не принадлежал. — Прощения просить не стану, но мешать он более вам не будет. Беседуйте. А ты, ведьма, с визитами сюда все же не части. Не рады тебе тут.
— Пфе! — Воронецкая оттопырила верхнюю губу, давая понять, что плевать она хотела на пожелания незнакомого оратора.
Сдается мне, это и есть Филат Евстигнеевич, старший над местными подъездами. Ну и голосина у него! Прямо как пароходный гудок.
— Мы будем пить чай или нет? — капризно осведомилась Стелла. — Нет еды — так хоть кипятку плесни и сахару дай. Я вымоталась, я не спала, мне нужна глюкоза!
— Да хоть весь съешь, — разрешил я, ставя перед девушкой требуемое. — И вот еще сушки. Они, правда, как каменные, но лучше что-то, чем ничего.
Похоже, ведьма не врала. Она выхлебала три чашки чаю, ополовинила сахарницу и умяла десятка два твердейших сушек.
— Значит, Валерка, ты думаешь, что вурдалачку к тебе Карл Августович направил, — нарушила наконец молчание она. — Верно я поняла?
— Не знаю, — признался я. — Выглядит все именно так. Он же на прощание сказал что-то вроде «ждите неприятностей»? Вот и они. Но, с другой стороны, это слишком примитивно, слишком напоказ. «А напугаю-ка я этого мальчонку, чтобы он ко мне прибежал». Согласись, этот старикан не настолько прост.
— Или наоборот, — возразила мне девушка, хрустнув еще одной сушкой. — Сделать все максимально напоказ, чтобы мы именно так и подумали. Так сказать, от противного. Можно такое предположить? Да запросто. Как еще один аргумент — да, по Москве новости разносятся так же шустро, как сероводород по салону автомобиля, но не настолько же?
— Знаешь, мы с тобой версии можем строить до скончания времен, — подумав, сообщил ей я. — В результате накрутим такого, чего в помине нет. Надо ехать к этому старому хрычу и там все на месте проговаривать.
— Он соврет — недорого возьмет, — сморщила носик ведьма.
— И ты тоже. Да и я, пожалуй. Мы все хороши. Но даже если он великолепный актер, что-то мы да узнаем. Например, новости о том древнерусском гарнитуре, из-за которого вторую ночь не спим. В общем, по любому в выигрыше будем.
— Не уверена, — Стелла потянулась, демонстрируя свои безукоризненные формы. — Но соглашусь — это в данный момент лучший из вариантов. Остальные куда бесперспективней. Он там что-то про рассвет говорил, дескать, встаю с первыми лучами солнца? Так это скоро, вон небо начало светлеть.
— Ну и хорошо. — Я поставил чашку в раковину. — Нет хуже, чем ждать да догонять.
— Может, пока пойдем, поласкаемся? — с легкой ехидцей предложила Стелла. — Время скоротаем?
— Не вздумай, — очень тихо, шепотом гукнул мне Анисий Фомич в ухо из посудного шкафа. — К себе привяжет, причарует!
Мог бы и не предупреждать. Оно мне самому надо? Ясно, что у нее между ног ни капкана, ни акульих зубов нет, но при этом вся моя чуйка кричала о том, что делать этого нельзя. А ей я привык доверять.
— Расслабься, — рассмеялась Воронецкая. — Не нужен ты мне, супермачо с «Пролетарки». И ты, рожа бородатая, не переживай за своего жильца, не трону я его. Мы с ним теперь как ниточка с иголочкой неразлучны. Аж до самой осени.
— Эх-эх, — вздохнул где-то за тарелками Анисий Фомич. — До осени? Долго. Валерий, может, все же поменяешься с кем квартирой, а?
Глава девятая
Утренняя дорога была если не пустынна, то уж точно не загружена автомобилями, и мотор «Бугатти» мерно урчал, убаюкивая меня.
— Не спать, Швецов, — крепкий кулачок ведьмы ударил меня в плечо. — Разрешаю, можешь отвлечь водителя от дороги разговорами. А то я сама того и гляди усну, и вознесемся мы с тобой на огненной колеснице прямиком в небеса, рука об руку, подобно двум белоснежным облачкам. Красиво сказала?
— Не-а, — я подавил зевок. — Во мне, Стелла Аркадьевна, романтичности ноль, меня подобными вещами не прошибешь.
— Печально. Мальчик ты красивый, тебе романтичность пойдет куда больше, чем цинизм. — Ведьма прибавила газу. — Давай, анекдот какой-нибудь расскажи, что ли.
— Ох, челюсть бы не свернуть, — снова зевнул я. — Стелла, а вот ты королеву крыс упоминала. Она кто?
— Она королева крыс, — улыбнулась Воронецкая. — Самая хитрая, самая ловкая, самая голодная. И размножается крайне активно. Если такая в доме поселится, то беда, поголовье серых бестий за полгода возрастет неимоверно. Причем ее отпрыски от мамаши не сильно отличаются, потому жрут все, до чего доберутся, и за жизнь свою бьются до конца. Что любопытно — первым делом изводят всех кошек в доме. Прямо охоту на них устраивают, самую настоящую. Само собой, домовым подобная напасть не с руки, вот их старший и заткнул твоего приятеля.
— Так это ведь если такую в дом запустить, то и люди пострадают, — резонно заметил я.
— И что теперь? — без малейшего наигрыша, совершенно искренне удивилась Стелла. — Мне какая печаль? Люди, люди… Фрукты на блюде.
Ну да, глупость сказал, признаю. Нашел в ком совесть будить…
— А ворон? — решил я задать сразу все накопившиеся вопросы. — Он на самом деле твой помощник?
— Про него не спрашивай, не отвечу, — посерьезнела Воронецкая. — Это личная территория, туда тебе хода нет.
Между делом предложить переспать — не личная территория, а ворон — личная. Странные критерии в этом мире. Непривычные. Но, с другой стороны, в чужой монастырь со своим укладом не ходят, обижаться не на что, просто в какой-то момент я ей тоже что-нибудь да не скажу.
— Не хочешь — не говори, — покладисто согласился я. — Тогда другой вопрос. Слушай, так кто все-таки этот Карл Августович? Нет, ты мне о нем рассказывала, он тоже немного о себе поведал, но ясности ни то ни другое не добавило.
— Валера, а кто наш президент? — вдруг поинтересовалась у меня Стелла. — В смысле он вообще кто?
— Он президент, — немного обалдел от вопроса я. — Первое лицо государства.
— Ну это понятно. — Стелла крутанула руль, поворачивая в переулок. — А если поподробней?
— Человек, — я сообразил, куда она гнет. — Собак любит, самолет водит, журавлям как-то раз дорогу на юг показал. А в целом я не в курсе. Официальным источникам веры нет, а к неофициальным меня никто не допустит. Рылом не вышел-с.
— Вот и герру Шлюндту такую же характеристику можно дать, — предсказуемо подытожила ведьма. — Все знают, что он отлично разбирается в старине, причем в любых ее проявлениях. В первую очередь, разумеется, это касается материальной стороны вопроса: вещи, украшения, книги и так далее. Все знают, что он очень стар. Все в курсе, что связываться с ним, а тем более враждовать — верх глупости, подобные отчаюги долго не живут. И это при том, что сам Карл Августович мухи не обидит, по крайней мере никто не видел, чтобы он их газетой прихлопывал. Но и только. Вроде бы много информации, а на деле она ни о чем.