— Не стоит, — поняв, что на этот раз Воронецкая не шутит, попросил ее я. Нет, не испугался, просто понял, что палку перегнул. С нее станется, она ведь и правда может это сделать. — Все, тема снята, больше не буду так шутить.
— Плевать! — Похоже, внутри у Стеллы лопнула какая — то струна, она некрасиво кривила губы, глаза ее, казались, вобрали всю темноту вплотную подступившей ночи, а в голосе слышались непривычные визгливые нотки. — На все плевать! Змеи? Пусть будут змеи! Но тебя…
— Угомонись! — Я отвесил ей пощечину, причем силу особо не соразмерял, потому голова ее мотнулась вправо, приложившись еще и о автомобильное стекло. — Хорош психа давить. Закончили перепалку до той поры, пока я мотор не заглушу. Не отвлекай водителя во время движения транспорта.
Ведьма замолчала, поглаживая рукой щеку, и еле слышно всхлипывая.
Я очень давно не сидел за рулем — и по закону права не имел, да и сам за него не рвался. Но все вышло, как в той пословице — если хоть раз научился ездить на велосипеде, то уже не разучишься. Руки — ноги все вспомнили сами, без помощи головы, внутреннее «я», тихонько начавшее бубнить: «не надо, Валера, добром это не кончится», мигом заткнулось, как только автомобиль стартанул, сходу набрав почти приличную скорость. Движок, конечно, у него зверь, этого не отнять. На моем «астоне», правда, получше стоял, но мне его специально… А, чего теперь вспоминать? Было и было.
Пустая в этот час дорога серой лентой ложилась под колеса, давно забытые ощущения вышибли из головы все треволнения этого длинного дня. Мне сейчас было очень хорошо.
— Хлебнешь? — неожиданно спокойно предложила мне вдруг Стелла, протягивая бутылку виски, пустую на две трети. Видел я ее, когда аптечку доставал, она же более чем наполовину полной была! Однако разошлась моя приятельница. Не захмелела бы, как мне ее после этого домой — то отправлять?
Само собой, везти в Москву я ее не собирался, только этого мне и не хватало. Да и проблемы с «гайцами» не нужны. Ну да, с какими — то удастся договориться, пустив в ход хитрость, обаяние и денежные знаки. А если попадутся те, которые на все это чихать хотели?
Да и потом, не хочется отступать от намеченного плана, того, который включает в себя решение пройти через все круги ада в один день, а именно — сегодняшний.
— Давай, — упрямо повторила Воронецкая, ткнув мне горлышком бутылки в локоть. — Прими на грудь, сними стресс.
Уже принимал, уже снимал, мне хватило одного раза, второго не надо.
— Воздержусь, — хмуро буркнул я, поворачивая. — Да и приехали мы уже.
— Куда? — чуть пьяненько осведомилась у меня Стелла, крутя головой. — А? Это мы где?
— Там торговый центр, тут его парковка, — объяснил ей я. — Сейчас мы сюда вызовем два такси. Одно для тебя, второе для меня. Куда поедешь ты, мне все равно, но я бы советовал особо не экспериментировать. В идеале тебе бы на дом врача еще вызвать, чтобы он колени посмотрел и по новой их перевязал.
— А ты куда? — блеснула глазами ведьма. — Какие планы?
— Я? Поеду, покатаюсь, после, может, в крематорий заскочу.
— Туда — то зачем? — изумилась Стелла.
— Развеяться хочу, — объяснил ей я, доставая смартфон. — Так, кто у нас тут возит?
Смешно прозвучит, но я в очередной раз оказался виноват перед ведьмой. Бред какой — то — она мне палки в колеса ставит, но при этом ее все жалеют, а меня осуждают. На этот раз я стал плохим для водителя восточной наружности, который, как видно, не понимал, отчего я не стал сопровождать до дома пьяненькую красивую девушку с забинтованными ногами и заплаканным лицом. Мне кажется, он вообще меня принял то ли за извращенца, то ли за еще кого похуже.
Помахав рукой мигнувшей красными огнями машине, я закурил и стал ждать свой экипаж, который запропал где — то на просторах Ильинского шоссе.
И вот где справедливость?
Глава 6
Ворота, за которыми располагалась, скажем прямо, немаленькая территория загородного дома Певцовых, были, разумеется, закрыты. Можно было бы просто нажать кнопку, сообщить, кто и к кому пожаловал, после чего войти так, как положено, но смысл моего визита заключался не в том, чтобы засвидетельствовать почтение давним знакомым, а чтобы выбить из непутевой юлькиной головы очередные причуды. Шутки шутками, но тетя Жанна все же посеяла некие сомнения на этот счет в моей душе. Юлька всегда была довольно экзальтированной особой, потому от нее можно ожидать чего угодно. Вены резать она не станет, поскольку боится крови, но нажраться какой — нибудь дряни вполне способна. Хватило же у нее ума в свое время завербоваться волонтером в Африку, чтобы спасать каких — то тамошних обитателей от тотальной неграмотности, влившись в коллектив еще двух десятков таких же прекраснодушных дурочек? Дядя Сережа, ее отец, в последний момент успел вылет самолета остановить, который, кстати, держал курс вовсе даже не на Черный Континент, а кое — куда поближе, туда, где все эти новые ходоки в народ получили бы принудительным образом профессию, абсолютно не связанную со всеобщим образованием.
В общем, нормальный вход мне не подходит, за ним последуют громкие и даже, возможно, вполне искренние восклицания вроде: «Юленька, ты посмотри кто к нам пришел», и грохот мебели, баррикадирующей намертво дверь одной из комнат, находящихся на втором этаже. Я ее хорошо знаю, так и случится.
Потому я прошелся по дорожке, ведущей вдоль забора, отметив про себя, что хотя времени прошло немало, я все равно помню почти каждое дерево, растущее за ним. Просто когда — то, в другой жизни, на этой территории я бывал чаще, чем на своей собственной, находящейся, к слову, не так далеко отсюда. Если говорить точнее — на соседней улице. Просто дядя Сережа и мой отец давние друзья и партнеры, потому землю в этом поселке купили одновременно. Совсем по соседству не получилось, уж не знаю почему, но это ничего и не меняло. Кстати — если тетя Жанна в свое время начала воротить от меня нос, то дядя Сережа ничего подобного и не думал делать. Напротив, он несколько раз предлагал мне помощь, причем любую. И в историко — архивный тоже он меня устроил, заставив тетю Жанну позвонить своей родственнице.
Впрочем, дрязги между нашими мамами сейчас как нельзя кстати. Меньше всего мне хотелось бы столкнуться в гостиной Певцовых с родителями, которые наверняка обитают за городом, то есть прямо вон за тем поворотом. Мама не очень хорошо переносит летнее городское марево, да и отцу приятнее проводить вечера на природе. Ну если данное слово можно применить к Петрову — Среднему, которое, на мой взгляд, ничем не отличается от того же Куркина, находящегося в городской черте.
За этими мыслями я и дошел до нужного места, того, где ветка высоченного старого дуба нависала над забором. Охрана дяди Сережи пыталась в свое время ее спилить, но тут вмешалась Юлька, которая начала орать про то, что это варварство, что подобное недопустимо, и что деревцу будет больно. Охрана с сомнением посмотрела на дуб, который никто из них даже вполовину обхватить не смог, и к которому слово «деревце» ну вообще никак не подходило, только спорить не стали. Они уже знали, что хозяйская дочка в таких вопросах назад не сдает. Да и фанатизма особого дядя Сережа не любил, даже в вопросах охраны. Веселые девяностые с их беспределом остались позади, в большие государственные контракты и тендеры ни он, ни мой родитель не лезли, нефтянки и газа тоже не касались. То есть самые скользкие моменты они обошли стороной, ни у кого на дороге не стояли и солнце никому не закрывали. Нет, в России это не показатель, у нас убивают иногда просто по ошибке или из вредности, но не постоянно ведь?
Ну а как моя подруга добилась того, что ни одна камера на этот дуб не была направлена, я вообще без понятия. Но факт налицо, данное место стало «слепой зоной», потому именно тут вечерами я перебирался через забор, чтобы потом незаметно забраться в заветное окно на втором этаже. Причем иногда это случалось сразу после того, как я вполне официально покидал дом Певцовых через ворота. Иногда мне казалось, что охрана в курсе моих тайных перемещений по территории, но никто из них ни разу не дал мне этого понять, потому со временем я на эти мысли плюнул.
Забавно выйдет, если меня сейчас эти молодцы прихватят. Столько лет лазал в окно к Юльке и ни разу не спалился, а тут решил молодость вспомнить — и на тебе! Хотя, может, и обойдется.
Я повертел головой, убедившись, что на улице никого нет, запрыгнул на камень, в который были вделаны прутья решетки, уперся в перекладину, чуть потянулся, и руки привычно зацепились за слегка хрустнувшую ветку.
Раньше этого звука не было. Однако закабанел, набрал вес. Что обидно — именно вес, не мышечную массу. О, опять хрустит! Черт, надеюсь, она не сломается до того момента, как я окажусь на той стороне забора.
Ветка выдержала, хоть под конец почти стонала под моим весом, и только потому, скорее всего, я не сразу и расслышал тихий, почти бесплотный мужской голос, сообщавший мне: «Я здесь, Хранитель. Я устал, отпусти меня».
Чего — чего, а такого я точно не ожидал. Ясно, что в русской земле где и чего только не лежит, но тут, в этом небольшом приусадебном парке?
Хотя… А почему нет? Петрово — Среднее лет полтораста с лишним лет истории в качестве обжитого места точно имеет, и до того в этих краях не безлюдно было. А дубам этим, как я говорил, вообще триста с лишним лет, их еще при царе Петре сажали, и это исторический факт. Он дубы сильно уважал, поскольку это самое что ни на есть подходящее для флотского дела дерево. Из него корабли хорошие получались, крепкие и надежные, потому царь — плотник данную древесную культуру сам высаживал с удовольствием, и других заставлял этим заниматься. Не просто же так в уцелевших усадьбах его соратников, вроде Кусково, дубов полно? Не знаю точно, кто непосредственно здесь, в Петрове — Среднем, обитал из птенцов гнезда Петрова, но наши дубы точно ровесники переломной эпохи в России. А еще Петрово — Среднее в каком — то смысле провозвестник новых веяний. Дело в том, что эти места были одними из первых, которые в девятнадцатом веке облюбовали под съемные дачи те, кого мы сейчас назвали бы «менеджерами среднего звена». До того понятия «дача» не существовало. Так вот — первыми дачниками были конторщики, приказчики и прочие безродные, но зато умеющие зарабатывать денежку люди. Поверьте, первый «офисный планктон» появился не на заре нового тысячелетия, а гораздо раньше. И те клерки отличались от нынешних только прической и одеждой, а в остальном они были точно такие же. Они подсиживали коллег в жарких карьерных баталиях, любили обсудить тот факт, что пашут только они, а деньги платят всем, охотно спали со стажерками, которым непременно обещали заранее невозможную протекцию, копили деньги на поездку в Париж и в пьяном виде обожали корчить из себя хозяев жизни.